Фредерик Браун - Где тебя настигнет смерть?

— Вы, наверное, чемпионка по плаванию?

— Была, призы получала. Да и теперь могу проплыть пять миль до завтрака. Ты пей кофе, это так и надо, чтоб в глотке пекло. Потом поесть тебе принесу.

Я мелкими глотками цедил обжигающую жидкость.

— Я серьезно, миссис Ауслендер. Не знаю, как отблагодарить вас.

— Не дури, парень. Мне нужно форму поддерживать. Жаль только, что… — Она прикусила губу. — Ты, наверное, не хочешь пока говорить об этом.

— Хочу, миссис Ауслендер. Вы можете счесть это странным, но я попрошу вас рассказать, что видели, с начала и до конца. Я не все ясно помню.

— Хорошо, Эд. — Она села в качалку рядом со мной. — Для начала скажу, что упрекнуть тебя не в чем — ты сам чуть не утонул. Сколько ты можешь проплыть?

— Примерно сто ярдов.

— Я тебя догнала ярдах в двухстах от берега, и ты еще пытался плыть, хотя уже под воду ушел. Мне пришлось тебя вырубить, чтобы ты не сопротивлялся. Как челюсть, болит?

Я потрогал ее — да, действительно. У меня болело в стольких местах, что на челюсть я раньше не обращал внимания.

— Ничего страшного. Пожалуйста, миссис Ауслендер, расскажите все по порядку.

— Ладно. Кстати, можешь называть меня Бекки. Твое имя я узнала из удостоверения, так мы и с дядей твоим связались. Сидели мы, значит, на веранде, уже спать собирались лечь — было около половины одиннадцатого. Втроем — муж, брат его, который у нас гостит, и я. А в доме еще Билл, наш сын, ему восемнадцать лет. Слышим, машина из-за дюн едет. Ничего особенного, сюда многие заворачивают. Тут красивый вид на озеро, и помиловаться можно, и выкупаться, вот как вы. Мы привыкли. И что вы голышом пошли, тоже нормально. Ребята вы красивые, а купальники нужны только на общественном пляже. Ну, зашли вы по плечи, а затем ты обернулся и вроде как нас увидел, потому что потом стал нас звать.

— Да, увидел, — подтвердил я.

— Вы поплыли, девушка впереди. Ночью голоса над водой далеко разносятся, и мы услышали, как она кричит тебе: давай, мол, до плота доберемся. Мы, конечно, знали, что никакого плота там нет, но подумали, что она так шутит. Видно было, что плавает девушка лучше, чем ты. Вскоре ты стал кричать ей «вернись». Она опять что-то насчет плота, мы толком не расслышали. Тут ты снова: «Вернись!», а затем повернулся и начал звать на помощь.

Я кивнул — это совпадало с тем, что я помнил.

— Джордж и Харви побежали за каноэ, а я к воде. На бегу сорвала с себя одежду и поплыла. Ты еще кое-как держался, но уже тонул. Я оглушила тебя и потащила к берегу, а наши на лодке поплыли за девушкой, которая уже ушла вглубь. Искали они ее минут десять, и когда довезли, ясно стало, что уже поздно. Но они все-таки откачивали ее, пока не приехала береговая охрана с аппаратом искусственного дыхания.

— Я слышал, как они едут, а потом уже ничего не помню. Я сам сюда дошел или… нет, упал, кажется.

— Точно, упал. Береговые ребята занялись девушкой, а Джордж с Харви принесли тебя в дом. Уложили мы тебя в постель, вызвали доктора. Посмотрели карманы, нашли удостоверение, позвонили твоему дяде в Чикаго.

— Сколько сейчас времени?

— Около восьми. Дядя твой приехал часа в четыре вместе со Стэнтонами.

— Со Стэнтонами? Так они здесь?

— Нет, уехали. Дяде мы позвонили до того, как нашли в машине сумочку с удостоверением Дороти, но он сказал, что знает, кто она, и сам ее опекунам сообщит. Вот они и приехали с ним — вернее, он с ними, на их автомобиле. Но девушку к тому времени уже забрали в городской морг, и Стэнтоны недолго тут задержались — направились туда же, чтобы договориться об отправке тела в Чикаго.

— Что они… думают по этому поводу?

— Это, конечно, большое горе для них: вторая их воспитанница, сестра Дороти, умерла от сердечного приступа всего неделю назад. Но если ты спрашиваешь, винят ли они хоть в чем-то тебя, то нет. Я им рассказала, как ты ее звал назад и плыл за ней из последних сил. И еще, Эд: смотри не выдай меня, я им кое в чем солгала.

— В чем, миссис Ауслендер?

— Просто Бекки. Понимаешь, я ведь не знала, что они за люди и как отнесутся к тому, что купались вы голышом, вот и пощадила их чувства. Взяла в машине бельишко девушки, намочила в озере да и надела на нее. А им сказала, что ты был в трусах, а она в трусиках и лифчике.

— Вы просто чудо, Бекки, — промолвил я. — Лишь одна женщина из миллиона додумалась бы до этого.

— Ладно тебе. Скажем, одна на тысячу. Допил кофе? Вот и умница. — Она забрала у меня пустую чашку. — Сейчас завтрак тебе принесу.

— Спасибо, не надо.

— Хочешь не хочешь, а поесть нужно.

Я понял, что мне не отвертеться.

— А дяде Эму вы что сказали насчет наших купальных костюмов?

— Я подумала, что его шокировать не так просто, — улыбнулась она. — Когда Стэнтоны уехали, мы с ним все прояснили. Ну, лежи смирно, пока я завтрак готовлю. Он будет сытный, учти, и съешь ты его целиком, даже если его в тебя веслом придется пропихивать. Глядишь, марсианская дурь и выйдет.

— Какая? — Я рывком сел.

— Да вот такая. Ночью ты бредил про марсиан: они, мол, людей убивают, а ты никак не сообразишь, как они это делают. Ложись-ка обратно.

Я лег и понял, что совсем не прочь полежать еще немного с закрытыми глазами, не думая ни о чем.

Вскоре миссис Ауслендер принесла завтрак, и с ней пришел дядя Эм. Он поддерживал разговор, пока я ел, но ни о Стэнтонах, ни о сестрах Доуэр речь не шла. Дядя старался занять меня чем-то другим, пока мне не станет лучше. Я прервал его на середине какой-то карнавальной истории и спросил: нужно ли мне выполнить какие-нибудь формальности перед отъездом в Чикаго?

— Ничего особенного, Эд. Они хотят только, чтобы ты подписал показания как один из свидетелей несчастного случая. Для проформы, поскольку тело уже отдали Стэнтонам.

Историю свою дядя Эм не стал досказывать — просто сидел и смотрел, как я ем. Покончив с завтраком, я попытался уговорить его уехать прямо сейчас, но мне это не удалось. Я пришел в себя около половины восьмого и должен был, согласно приказу доктора, пролежать в постели до половины двенадцатого. Миссис Ауслендер вычистила и выгладила мою одежду, но даже не думала отдавать ее мне. Забрав посуду, она увела с собой дядю и посоветовала мне немного поспать.

Я попробовал и, как ни странно, уснул. Мой внутренний будильник прозвонил за минуту до назначенного мне срока. Одежду мне выдали. Мы с трудом отговорили миссис Ауслендер от приготовления ленча и уехали за пару минут до полудня.

За руль сел дядя Эм. Мне хотелось вести самому, чтобы отвлечься от тягостных мыслей, но я еще недостаточно оправился, чтобы спорить. Мы сделали остановку в городке, где ночью я покупал виски и термос.

Шериф, чей офис располагался в здании суда, ушел на ленч, и мы в ожидании его тоже поели.