Фредерик Браун - Где тебя настигнет смерть?

Держался он очень любезно. Я ответил на пару вопросов и подписал свои короткие показания.

— Ну как, Эд, готов поговорить? — спросил дядя Эм на пути в Чикаго.

— Да.

— Я знаю, что случилось после того, как вы зашли в воду. Теперь расскажи с того момента, как ты покинул офис вместе с Дороти. Все, что помнишь, все, о чем вы говорили.

Я вздохнул и начал свой долгий рассказ. Дядя Эм выслушал меня и произнес:

— Ну что ж, никаких упущений с твоей стороны я не вижу. Ты все делал правильно. Вот еще что: Дороти упомянула вчера, что утро провела с Реем Вернеке. Ты, случайно, не спрашивал, в какое время они разговоривали?

— Нет, а зачем?

— Это могло бы кое-что прояснить. Наш клиент позвонил нам в десять часов утра. Если бы Дороти подтвердила, что Рей в это время общался с ней и к телефону не подходил, мы были бы уверены, что звонил Стэнтон. Правда, мы и так считаем, что это был он, но исключить Вернеке тоже не помешало бы.

— Ты прав. Я дурак, что не подумал об этом.

— Значит, и я дурак, потому что подумал только теперь. Как твое самочувствие?

— Неплохо, — кивнул я, но потом решил проявить честность: — Физически все нормально, а морально — нет. Хочется залезть в щель и больше не вылезать.

— Давай остановимся и выпьем?

— Хорошо бы, но Луп уже близко — вернем сначала машину.

Так мы и сделали, а потом зашли в бар и выпили. Это помогло, но не очень.

— Одно совпадение я еще могу проглотить, а два нет, — заявил я. — Девушек убили. Наверное, я в этом не виноват, возможно, убийца слишком умен для меня — но если я его не поймаю, то завяжу с сыском и опять займусь карнавальным бизнесом.

— Как же, по-твоему, их убили?

— В одном случае у меня есть кое-какие догадки, а в другом — нет. Предпочитаю пока не оглашать свою туманную версию, если не возражаешь. — Я взглянул на часы. — Четверть четвертого — какие у нас планы?

— Я позвонил от Ауслендеров Фрэнку Бассету и договорился пообедать втроем. Встречаемся в половине седьмого в холле «Блэкстона», а потом я хотел бы повидаться с Моникой Райт. Вряд ли она уже что-то нарыла в первый рабочий день, но можно просто узнать, как у нее дела, и дать ей парочку указаний. Кроме того…

— Да?

— Я много почерпнул из отчета, который ты продиктовал, а Моника напечатала. Начал его анализировать, как только вернулся от Стэнтонов, и все еще сидел над ним, когда Ауслендеры позвонили. Может, сделаете вдобавок отчет о событиях прошлой ночи, если Моника не очень устала?

— Ладно, — без особого энтузиазма ответил я.

Писать и даже диктовать отчеты скучно, но польза от них большая, дядя Эм прав. Если составляешь отчет на свежую голову, то потом, перечитывая его, вспоминаешь разные мелочи, которые либо совпадают, либо расходятся с тем, что ты выяснил позднее. А если тебе приходится выступать в суде свидетелем, он весьма полезен для справок.

— Повторим? — спросил дядя Эм.

— Нет, спасибо. Значит, вечер у нас расписан, но до половины седьмого почти три часа — на что их употребим?

— Надо бы еще раз повидать Стэнтонов, однако на поездку в Роджерс-парк и обратно трех часов может и не хватить. А Эванстон, где живет бывший ухажер Салли, и того дальше. Что предлагаешь?

— Ключ от квартиры Салли у тебя, дядя Эм?

— Нет, но домовладелец, думаю, мне не откажет, если попрошу еще раз. Только я ведь там все прочесал уже, Эд.

— Вентиляционную шахту тоже смотрел?

— На подоконнике и внутри никаких следов — а если бы кто-то лазил по узкой шахте, куда ветер не задувает, без них бы не обошлось. Стену там давно не красили, она грязноватая. Я ее ногтем поцарапал, и на ней остались отметины.

— Салли могли убить при помощи этой шахты, не взбираясь по ней.

— Это как же?

— Давай туда съездим. Расскажу по пути.

— Салли в ее состоянии нужно было попросту испугать — и готово, — объяснял я в такси. — Показать, например, в окно страшный фонарик, вырезанный из тыквы. Только в нашем случае случае понадобилось нечто еще более страшное — как ты думаешь, что?

— Марсианин, — заявил дядя Эм. — Инопланетная башка из папье-маше. Может, и со свечкой внутри, как твой фонарик из тыквы. Как они хоть выглядят-то? Ты ведь читаешь фантастику.

— Разное пишут, но чаще всего марсиане зеленые. Глаза на стебельках и усики, как у муравьев.

На шуточный вопрос дяди Эма я ответил тоже с иронией, однако содрогнулся, представив то, что сейчас описал. Каково было Салли увидеть такое за окном, всего в нескольких футах? В ту самую ночь, когда она ждала убийц-марсиан?

Дядя Эм помолчал, размышляя, похоже, о том же, а потом произнес:

— Да, не исключено. Единственная правдоподобная версия, раз по шахте никто не лазил и в квартире с девушкой тоже сделать ничего не могли. Давай разберем все подробно. Дом четырехэтажный, в шахту выходят окна еще трех квартир.

— Про крышу тоже не забывай! Вот тебе четыре места, откуда Салли могли показать страшилку. Крыша, пожалуй, вероятнее всего.

— Почему, Эд?

— Три других квартиры наверняка заняты. Мы это скоро выясним, но давай пока предположим, что в них есть жильцы. Если один из них не преступник, то нам остается крыша.

— Наверное. Дома в том квартале примерно одинаковые, не больше пяти этажей и не ниже четырех. На крышу можно перебраться с соседнего дома.

— Если бы я хотел убить Салли, то не стал бы рисковать, снимая квартиру в одном доме с ней. Даже если бы у меня была такая возможность и эта квартира выходила бы в ту же вентиляционную шахту. Крыша — дело другое. Надо проверить всех новых жильцов в соседних домах, хотя ему не обязательно было снимать там жилье — стоило найти пустую комнату или квартиру, откуда имеется доступ на крышу. Все, приехали.

Дядя Эм расплатился с таксистом, а я, выйдя из машины, перешел через улицу и осмотрел здания. Почти все они, как и сказал дядя Эм, были четырехэтажные, не считая двух пятиэтажек в одном конце квартала и трехэтажного дома в противоположном. Перелезть на нужную крышу не составляло труда.

Когда мы вошли в подъезд, дядя произнес:

— Я вот что подумал, Эд: этот Корбитски не дурак выпить. Предлагал мне вчера, но обнаружил, что в закромах пусто. Давай принесем ему бутылку — он и так не откажется поболтать, но стаканчик-другой освежит ему память. На углу есть винная лавка.

Я согласился, и мы направились в магазин.

— Спросим заодно, не покупала ли там Салли чего-нибудь. Кстати, вчера я взял у Стэнтона ее фотографию, может, пригодится.

— Узнал у них что-нибудь новое?

— Нет, ничего, хотя обращался со всеми. Расспросил о детстве Салли и Дороти, о смерти их родителей — то же самое. В том и загвоздка: все говорят одно и то же, никаких расхождений.

— Вернеке был трезвый?

— Что твой судья. Пощупал я его на предмет марсиан — смеется, даже смущается. Говорит, мол, шутил, всегда почему-то шутит так, когда выпьет. Я, как и ты, не могу понять, в чем тут дело. То ли он действительно в них верит и не хочет признаваться в этом по-трезвому, то ли и впрямь веселится по пьяни. С головой у него в любом случае не все ладно — как, впрочем, и у любой нестандартной личности.