Джордж Оруэлл - 1984. Скотный двор - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Джордж Оруэлл - 1984. Скотный двор - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классический детектив. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

1984. Скотный двор - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Джордж Оруэлл
Жанр:

Классический детектив
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

5/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
100

1

2

3

4

5

Джордж Оруэлл - 1984. Скотный двор - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

1984. Скотный двор - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Джордж Оруэлл, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

1984: Своеобразный антипод второй великой антиутопии XX века - "О дивный новый мир" Олдоса Хаксли. Что, в сущности, страшнее: доведенное до абсурда "общество потребления" - или доведенное до абсолюта "общество идеи"? По Оруэллу, нет и не может быть ничего ужаснее тотальной несвободы.
Скотный двор: Антиутопия английского писателя Дж. Оруэлла. Животные, возмущенные отношением к ним хозяев, устраивают бунт и прогоняют фермеров, а бывшую ферму объявляют свободной республикой под управлением свиней. Сначала все идет гладко, но затем рядовые животные понимают, что они также находятся в рабстве, только теперь у своих же собратьев.

1984. Скотный двор - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

1984. Скотный двор - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Джордж Оруэлл

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

One day in the fairly near future--I cannot give a date--one of the messages among your morning's work will contain a misprinted word, and you will have to ask for a repeat.	В ближайшее время -- день пока не могу назвать -- в одном из ваших утренних заданий попадется слово с опечаткой, и вы затребуете повтор.
On the following day you will go to work without your brief-case.	На следующий день вы отправитесь на работу без портфеля.
At some time during the day, in the street, a man will touch you on the arm and say	В этот день на улице вас тронет за руку человек и скажет:
"I think you have dropped your brief-case."	"По-моему, вы обронили портфель".
The one he gives you will contain a copy of Goldstein's book.	Он даст вам портфель с книгой Голдстейна.
You will return it within fourteen days.'	Вы вернете ее ровно через две недели.
They were silent for a moment.	Наступило молчание.
'There are a couple of minutes before you need go,' said O'Brien. 'We shall meet again--if we do meet again—'	-- До ухода у вас минуты три, -- сказал О'Брайен. -- Мы встретимся снова... если встретимся...
Winston looked up at him.	Уинстон посмотрел ему в глаза.
'In the place where there is no darkness?' he said hesitantly.	-- Там, где нет темноты? -- неуверенно закончил он.
O'Brien nodded without appearance of surprise.	О'Брайен кивнул, нисколько не удивившись.
'In the place where there is no darkness,' he said, as though he had recognized the allusion. 'And in the meantime, is there anything that you wish to say before you leave?	-- Там, где нет темноты, -- повторил он так, словно это был понятный ему намек. -- А пока -не хотели бы вы что-нибудь сказать перед уходом?
Any message?	Пожелание?
Any question?.'	Вопрос?
Winston thought.	Уинстон задумался.
There did not seem to be any further question that he wanted to ask: still less did he feel any impulse to utter high-sounding generalities.	Спрашивать ему было больше не о чем; еще меньше хотелось изрекать на прощание высокопарные банальности.
Instead of anything directly connected with O'Brien or the Brotherhood, there came into his mind a sort of composite picture of the dark bedroom where his mother had spent her last days, and the little room over Mr Charrington's shop, and the glass paperweight, and the steel engraving in its rosewood frame.	В голове у него возникло нечто, не связанное прямо ни с Братством, ни с О'Брайеном: видение, в котором совместились темная спальня, где провела последние дни мать, и комнатка у мистера Чаррингтона, со стеклянным пресс-папье и гравюрой в рамке розового дерева.
Almost at random he said:	Почти непроизвольно он спросил:
'Did you ever happen to hear an old rhyme that begins	-- Вам не приходилось слышать один старый стишок с таким началом:
"Oranges and lemons, say the bells of St Clement's"?'	"Апельсинчики как мед, в колокол Сент-Клемент бьет"?
Again O'Brien nodded.	О'Брайен и на этот раз кивнул.

With a sort of grave courtesy he completed the stanza:	Любезно и с некоторой важностью он закончил строфу:
'Oranges and lemons, say the bells of St Clement's, You owe me three farthings, say the bells of St Martin's, When will you pay me? say the bells of Old Bailey, When I grow rich, say the bells of Shoreditch.'	Апельсинчики как мед, В колокол Сент-Клемент бьет. И звонит Сент-Мартин: Отдавай мне фартинг! И Олд-Бейли, ох, сердит. Возвращай должок! -- гудит. Все верну с получки! -- хнычет Колокольный звон Шордитча.
'You knew the last line!' said Winston.	-- Вы знаете последний стих! -- сказал Уинстон.
' Yes, I knew the last line.	-- Да, я знаю последний стих.
And now, I am afraid, it is time for you to go.	Но боюсь, вам пора уходить.
But wait.	Постойте.
You had better let me give you one of these tablets.'	Разрешите и вам дать таблетку.
As Winston stood up O'Brien held out a hand.	Уинстон встал, О'Брайен подал руку.
His powerful grip crushed the bones of Winston's palm.	Ладонь Уинстона была смята его пожатием.
At the door Winston looked back, but O'Brien seemed already to be in process of putting him out of mind.	В дверях Уинстон оглянулся: О'Брайен уже думал о другом.
He was waiting with his hand on the switch that controlled the telescreen.	Он ждал, положив руку на выключатель телекрана.
Beyond him Winston could see the writing-table with its green-shaded lamp and the speakwrite and the wire baskets deep-laden with papers.	За спиной у него Уинстон видел стол с лампой под зеленым абажуром, речепис и проволочные корзинки, полные документов.
The incident was closed.	Эпизод закончился.
Within thirty seconds, it occurred to him, O'Brien would be back at his interrupted and important work on behalf of the Party.	Через полминуты, подумал Уинстон, хозяин вернется к ответственной партийной работе.
Chapter 9	IX
Winston was gelatinous with fatigue.	От усталости Уинстон превратился в студень.
Gelatinous was the right word.	Студень -- подходящее слово.
It had come into his head spontaneously.	Оно пришло ему в голову неожиданно.
His body seemed to have not only the weakness of a jelly, but its translucency.	Он чувствовал себя не только дряблым, как студень, но и таким же полупрозрачным.
He felt that if he held up his hand he would be able to see the light through it.	Казалось, если поднять ладонь, она будет просвечивать.
All the blood and lymph had been drained out of him by an enormous debauch of work, leaving only a frail structure of nerves, bones, and skin.	Трудовая оргия выпила из него кровь и лимфу, оставила только хрупкое сооружение из нервов, костей и кожи.
All sensations seemed to be magnified.	Все ощущения обострились чрезвычайно.
His overalls fretted his shoulders, the pavement tickled his feet, even the opening and closing of a hand was an effort that made his joints creak.	Комбинезон тер плечи, тротуар щекотал ступни, даже кулак сжать стоило такого труда, что хрустели суставы.

He had worked more than ninety hours in five days.	За пять дней он отработал больше девяноста часов.
So had everyone else in the Ministry.	И так -- все в министерстве.
Now it was all over, and he had literally nothing to do, no Party work of any description, until tomorrow morning.	Но теперь аврал кончился, делать было нечего -- совсем никакой партийной работы до завтрашнего утра.
He could spend six hours in the hiding-place and another nine in his own bed.	Шесть часов он мог провести в убежище и еще девять -- в своей постели.
Slowly, in mild afternoon sunshine, he walked up a dingy street in the direction of Mr Charrington's shop, keeping one eye open for the patrols, but irrationally convinced that this afternoon there was no danger of anyone interfering with him.	Под мягким вечерним солнцем, не торопясь, он шел по грязной улочке к лавке мистера Чаррингтона и, хоть поглядывал настороженно, нет ли патруля, в глубине души был уверен, что сегодня вечером можно не бояться, никто не остановит.
The heavy brief-case that he was carrying bumped against his knee at each step, sending a tingling sensation up and down the skin of his leg.	Тяжелый портфель стукал по колену при каждом шаге, и удары легким покалыванием отдавались по всей ноге.
Inside it was the book, which he had now had in his possession for six days and had not yet opened, nor even looked at.	В портфеле лежала книга, лежала уже шестой день, но до сих пор он не то что раскрыть ее -даже взглянуть на нее не успел.
On the sixth day of Hate Week, after the processions, the speeches, the shouting, the singing, the banners, the posters, the films, the waxworks, the rolling of drums and squealing of trumpets, the tramp of marching feet, the grinding of the caterpillars of tanks, the roar of massed planes, the booming of guns--after six days of this, when the great orgasm was quivering to its climax and the general hatred of Eurasia had boiled up into such delirium that if the crowd could have got their hands on the 2,000 Eurasian war-criminals who were to be publicly hanged on the last day of the proceedings, they would unquestionably have torn them to pieces--at just this moment it had been announced that Oceania was not after all at war with Eurasia.	На шестой день Недели ненависти, после шествий, речей, криков, пения, лозунгов, транспарантов, фильмов, восковых чучел, барабанной дроби, визга труб, маршевого топота, лязга танковых гусениц, рева эскадрилий и орудийной пальбы, при заключительных судорогах всеобщего оргазма, когда ненависть дошла до такого кипения, что попадись толпе те две тысячи евразийских военных преступников, которых предстояло публично повесить в последний день мероприятий, их непременно растерзали бы, -- в этот самый день было объявлено, что Океания с Евразией не воюет.
Oceania was at war with Eastasia.	Война идет с Остазией.
Eurasia was an ally.	Евразия -- союзник.
There was, of course, no admission that any change had taken place.	Ни о какой перемене, естественно, и речи не было.
Merely it became known, with extreme suddenness and everywhere at once, that Eastasia and not Eurasia was the enemy.	Просто стало известно -- вдруг и всюду разом, -что враг -- Остазия, а не Евразия.
Winston was taking part in a demonstration in one of the central London squares at the moment when it happened.	Когда это произошло, Уинстон как раз участвовал в демонстрации на одной из центральных площадей Лондона.
It was night, and the white faces and the scarlet banners were luridly floodlit.	Был уже вечер, мертвенный свет прожекторов падал на белые лица и алые знамена.