Владимир Шеин - Трясина (не) равнодушия, или Суррогат божества

— Привет, растлитель и извращенец, — начала Кирсанова, увидев меня, — воспользовался эмоциональной слабостью молодой девушки. Как она теперь будет отдавать проигрыш?

— Привет, так как это было предусмотрено условиями пари: осталось согласовать время и дату.

— Слава, может откажешься? Это не честно, ты всё знал.

— Нет, я только предполагал. Ставки пари ты сама изначально сделала высокими. Рисковали оба. Если бы я проиграл и отказался выполнить твои условия, как бы ты отреагировала?

— Убила бы тебя.

— Я более мягкий человек, но пари есть пари.

— Хорошо. — она обречённо вздохнула. — Может быть и ты выполнишь то, что я загадывала? Нужно ведь пожалеть бедную девушку — всего лишь утешительный приз.

— Вика, Вика, Вика, — с улыбкой отреагировал я, — нет.

— Ясно, — как-то спокойно восприняла Кирсанова, — пришёл ты, конечно, за информацией?

— Не только. Поздравляю с победой над музейным руководством. — я сделал шутовской поклон. — Ну и за сведениями.

— Их немного. Не обращался Турчинов за ремонтом ножен, ни в Москве, ни в Питере.

— Уверена?

— На все сто, конечно, нет. Но он не обращался ни за ремонтом, ни за реставрацией. Вообще ни по каким вопросам не обращался. Если ножны могли и затеряться (от такого-то кортика!), то Турчинов личность известная и не только в нашем городе. В обеих столицах его знают как серьёзного коллекционера.

— То есть про кортик Турчинова, я могу узнать только от у самого Турчинова.

— Да.

— Плохо, я сомневаюсь, что он будет со мной разговаривать.

— Это уже твои проблемы.

— Злая ты, Кирсанова.

— Нет, справедливая.

— Понятно. Вика, я пошёл. Спасибо тебе. По поводу результатов нашего пари, я позвоню позднее, как только с этим делом разберусь.

— Хорошо, но можешь совсем по этому поводу не звонить, я не расстроюсь.

После этого я направился к Самсонову: получить новую порцию информации и поделиться своей. Фёдор Петрович, как всегда, находился дома и ждал меня. После взаимных приветствий, традиционно усевшись с чашкой чая за столом, он начал:

— Начну с хороших новостей. Слава, мы нашли Костина.

— Где?

— Есть небольшая деревенька на севере области, Клементьево. Деревней её назвать сложно, так десяток домов, половина из которых нежилая. Живёт наш наркоман и в ус не дует. Со слов жителей, из дома практически не выходит, раз-два в неделю выбирается в магазин, закупается продуктами и всё. С жителями деревни не общается, вообще не поддерживает контактов, к нему никто не приезжает. Вроде как дважды выезжал в неизвестном направлении. Я думаю, приобрести «дури».

— Замечательно.

— Что с ним делать?

— Ничего. Следующее судебное заседание у нас состоится послезавтра, 17 февраля. Необходимо, чтобы после него сотрудникам службы судебных приставов стало известно о местонахождении Костина. Эта информация не должна исходить ни от меня, ни от тебя. Я думаю, связи в этой сфере у тебя есть.

— Ты хочешь, чтобы не мы нашли его, а кто-то другой?

— Да.

— Почему?

— Потому что в ином случае мне пришлось бы вытащить на всеобщее обозрение тебя и твоих людей.

— Понял. Но я не всё тебе рассказал. Знаешь, кто привёз Костина в эту деревню?

— Фирсов. — спокойно ответил я.

— Чёрт, Слава, с тобой неинтересно. Действительно, Фирсов. Как ты догадался?

— Всё очень просто, только этот опер общался с Костиным, именно с этого опера и Костина всё началось.

— В таком случае, у меня новости закончились. Как у тебя?

— Я пообщался со Шкловой и Селемякиной. Они сообщили следующее… — я рассказал Самсонову всё. От него я никогда ничего не скрывал, если в этом не было нужды.

— Получается, — отреагировал Фёдор Петрович на мой рассказ, — у твоего клиента есть железное алиби. Показания Шкловой в суде в совокупности с фотографиями подтвердят невиновность Фёдорова. Никому не оспорить этого. Тебе должно быть плевать и на экспертизу, и на Костина. Шклова, вот кто окажется золотым ключиком от замков камеры твоего клиента.

— Возможно. Ты установил, где находился автомобиль Фёдорова в день убийства.

— Да. Замечательный автомобиль марки Mercedes-Benz Maybach Exelero находился в его пользовании с 11 часов до 18.00. Он сам управлял автомобилем. Но не это главное, мы подняли записи с видеокамер торгового центра (Слава богу, в службах безопасности в основном работают мои бывшие коллеги) и обнаружили на тех, что сохранились, что автомобиль Фёдорова находился на стоянке. Он его припарковал на улице. К сожалению, весь интересующий период по каким-то причинам не сохранился, но гарантированно с 13.50 до 14.40 автомобиль находился рядом с торговым центром. На видео даже регистрационные знаки читаются отлично.

— Видео у тебя?

— Да. Кроме того, зная твою щепетильность, я договорился с начальником службы безопасности о том, чтобы всю информацию сохранили.

— Его необходимо будет допросить в суде.

— Я договорюсь с ним.

— Что ж алиби у нашего господина Фёдорова имеется. — я задумался. — Вот только меня смущает Селемякина. Она настаивает, что видела нашего клиента в день убийства у дома Костомарова. И автомобиль видела.

— Она уверена в этом?

— Конечно, нет. — раздражённо отреагировал я. — Я и сам не уверен, что она его видела. Я проверил, в тот день программа «Новости» по РЕН-ТВ шла с 12.30. до 13.00. Получается, она видела Фёдорова (если это был он) около 13 часов.

— Но на этот период есть фотографии Шкловой и её показания. Они более достоверны. Твоего клиента Селемякина не погубит.

— Я знаю. Её уже и допрашивать никто не будет. Правда…

— Что правда? — перебил меня Самсонов.

— Ничего. — решил я закрыть тему. — Потом как-нибудь обсудим. Итак, с тебя договорённость с начальником службы безопасности на послезавтра, попробуем добиться, чтобы его допросили. И своевременный слив информации по Костину.

— Хорошо. Кстати, ты бываешь у Фёдорова?

— Бываю, — я вздохнул, — но беседы с ним бессодержательны. Ничего нового он не сообщает. Держится уверенно, в суде тоже ведёт себя хорошо. В основном, к нему ходит Плотников. Сейчас матери стали давать разрешения на свидания. Так что посетителей у него хватает.

— Что ты будешь делать со своей подругой?

— Какой?

— Викторией Кирсановой. В узких кругах о тебе уже говорят как о мошеннике — так низко использовать свой аналитический дар! Мы же знаем, что ты был уверен в своей победе. Не ожидал от тебя.

— Петрович, ты как ребёнок. Это пари было необходимо, Вике необходимо было дать отвлечься, сменить направленность её мыслей, откинуть её от негатива. И это получилось.

— Вот только что ты будешь делать сейчас. Потребуешь выигрыш?

— Конечно.

— Слава, так нельзя.

— Может быть, может быть. Посмотрим. У меня уже есть план, как решить эту проблему.