Владимир Шеин - Трясина (не) равнодушия, или Суррогат божества

— Ольга Георгиевна, — начал я, — меня…

— Просто Ольга, — перебила она меня, мило улыбнувшись, и с нажимом сказала — Ольга.

— Хорошо. — покладисто согласился я. — Ольга, кто фотографировал на празднике?

— Я. С детства увлекаюсь фотографией.

— Как мне сказали, в кадр вам неоднократно попадался один посторонний человек.

— Почему один? — удивлённо спросила Шклова. — Их много было. Я же арендовала только часть кафе, в остальной люди спокойно приходили и уходили, кушали, развлекались. Иногда они находились очень близко к нам, вот и попадали в кадр. Не могла же я их прогонять.

— Значит, этот человек, — я достал фотографию Фёдорова и показал ей Ольге, — также попадал к вам кадр?

— Да и не только.

— В смысле? — не понял я.

— Он не только попадал в кадр. Дело в том, что он находился в кафе, сидел за столиком, который располагался рядом с нами. — надо же, Шклова могла говорить деловито и по делу. — Сначала я вообще не обращала на него внимания, но потом он попал на несколько фотографий. Остальные посетители уходили и приходили, а этот посидит, встанет, уйдёт, потом вернётся. Он ещё по телефону с кем-то постоянно разговаривал. Я даже один раз подходила к нему и просила отойти в сторону — это когда мы делали общую фотографию.

— Почему вы так хорошо его запомнили?

— Вячеслав, если честно, то не запомнила я его. Потом пришли ваши люди и начали расспрашивать, тогда я всё и вспомнила. Они ведь мои фотографии в инстаграме обнаружили — я никогда не стеснялась ни свой дочери, ни себя. Я их сразу же и выложила в интернет после праздника.

— Они и сейчас представлены на общее обозрение?

— Конечно, я же сказала, мне нечего стесняться. Правда, не все.

— На них есть Фёдоров.

— Вроде да.

— Что ещё вы помните об этом человеке?

— Да вроде бы, ничего. Я с ним не разговаривала, к нам он не подходил, празднику не мешал. Официантка к нему периодически подходила, но, как мне кажется, он заказывал только кофе.

— Во что он был одет в тот день?

— Это же отлично видно на фотографии: хороший дорогой светло-серый костюм, белая сорочка. Тот день был жаркий, он мог бы одеть что-нибудь более лёгкое.

— Больше ничего про него сказать не можете?

— Вроде нет.

— Было ли у него что-нибудь с собой? Сумка, например?

— Вроде бы нет. Если была, то я не запомнила.

— Как часто он отходил от своего столика?

— Раза два или три.

— Надолго?

— Нет, минут на 5-10. Мне кажется, он в кафе своими делами занимался, говорю же постоянно разговаривал по телефону. Очень занятой он был.

— Как он выглядел? Взволнованным? Обеспокоенным?

— Нет, спокойный, только насупленный какой-то.

— Фотоаппарат, на который вы осуществляли съёмку, у вас? Что это за модель?

— Samsung V50. Я его в 2013 году купила. И не слишком дорогой, и фотографии хорошие. Пока пользуюсь им.

— Время и дату съёмки вы всегда выставляете?

— Я их выставила сразу после покупки, или чуть позже, после чего не меняла. Зачем, если и так все точно. В этом отношении претензий к аппарату у меня не имеется.

— Карта памяти у вас большая? Часто очищаете её?

— Карта небольшая, на 16 ГБ, приходится регулярно освобождать её. Но я редко снимаю, в основном на праздниках.

— Фотографии с дня рождения Насти сейчас на карте памяти или вы их переместили?

— Я переместила их на свой компьютер, копию сделала на переносной жёсткий диск. Жалко было бы потерять эти фото — это же память, на всю жизнь. Настеньке потом интересно будет.

— Можно просмотреть все фотографии, так как мне представлены были лишь несколько, только те, на которых фигурирует мой клиент.

— Конечно, сейчас.

Шклова ушла в другую комнату и, вернувшись минуты через три с ноутбуком в руках, сразу окунула меня в мир празднования детского дня рождения. Хотя, если честно, мне было достаточно её рассказов. На просмотр фотографий, к каждой из которой полагались комментарии Ольги, ушло ещё полчаса. Я тихо сходил с ума, хотя некоторые фото очень даже привлекли моё внимание.

Закончив просмотр, я попросил Шклову посмотреть фотоаппарат, она тут же принесла его. Ну что ж, не самый хороший, но и далеко не самый плохой аппарат. Я включил его и сделал несколько пробных снимков, дата и время отражались. Закончив все эти манипуляции, я попросил Ольгу зафиксировать её пояснения на видеокамеру, которая у меня была с собой. Шклова согласилась, но это опять нанесло удар по моей психике — около получаса мы выбирали место съёмки, затем она ушла переодеваться. Короче, этот день я запомню надолго. Когда она вернулась мы достаточно быстро зафиксировали показания Шкловой, перед камерой она держалась свободно, на мои вопросы отвечала чётко. Закончив запись, я продемонстрировал её Ольге, в целом она её одобрила.

— Ольга, — обратился я к ней, когда мы всё закончили, — у меня к вам есть несколько просьб.

— Слушаю.

— Не удаляйте, пожалуйста, фотографии с дня рождения Насти. Я понимаю, что эта просьба излишня, вы и так всё будете хранить как зеницу ока, но всё-таки. Это очень важно. Я считаю, что суду нет необходимости изучать фотохронологию всего праздника, выберите фотографии, на которых мелькает мой клиент. Этого будет достаточно.

— Я поняла вас, Вячеслав.

— Вероятно, придётся привлечь вас в качестве свидетеля и вас могут допросить в суде. Согласны ли вы на это?

— Не скажу, что мне нравится ваша идея, но если это необходимо, то я приду и дам показания.

— Хорошо. — продолжал я. — Дело в том, что я не один осуществляю защиту Фёдорова, со мной работает, или я с ним (ещё не определились) адвокат Плотников.

— Владимир Владимирович? — перебила Шклова меня.

— Да.

— О, я так хотела бы познакомиться с ним, он же звезда, я смотрю все передачи криминальной хроники города. Он часто там мелькает. Такой мужчина!

— Замечательно, в таком случае я обеспечу вам личную встречу с ним. — с улыбкой отреагировал я. Пускай Плотников тоже помучается.

— Правда?

— Да, только вам придётся рассказать всё то, что вы сообщили мне.

— Конечно, а когда это будет?

— Честно говоря, не знаю. Уверен, Плотников затягивать не будет.

— Хорошо, я буду ждать вашего звонка.

— Договорились. — разговор можно было заканчивать. Мне было чем порадовать клиента, его мамашу и адвоката Плотникова, который, думаю, будет рад. Поэтому, можно удаляться. Хотя… — Ольга вы позволите задать вам ещё несколько вопросов?

— Конечно.

— Скажите пожалуйста…

Следующие два дня я посвятил тому, что больше всего не люблю — я бегал по городу, по крупицам собирал во едино то, что должно было быть собрано.

Сначала я встретился с Кирсановой. Викторию, как я и предрекал, через два дня после нашего разговора попросили вернуться в музей. Вернее, умоляли. Она (хорошая девочка) послушалась меня и в течение недели строила из себя Снежную Королеву, а потому «сдалась» под давлением аргументов: повышение заработной платы, свобода выбора экспозиций и свободный график работы. В общем, она была довольна. Я надеялся, что она не забыла о моей просьбе. Встретились мы в музее.