Роберт Гулик - Убийство в Кантоне

— Вы опоздали всего на день! — воскликнула девица. — Представьте, он был здесь вчера вечером, примерно в это же время. Прохаживался здесь, будто искал кого-то.

— Ты с ним говорила?

— Уж будьте уверены! Я всегда выделяю северян. А он красавчик, это вы верно подметили. Хотя, должна признаться, одет довольно бедно. Но я все равно к нему подошла. Мог бы взять меня за полцены. Но не повезло, он прошел в храм, даже не взглянув на меня. Спесивый мерзавец! Вы совсем другой, вы славный! Я сразу поняла, как только…

— А сегодня ты его видела? — перебил девицу судья.

— Нет, потому и говорю, что вы опоздали. Ладно, зато вы получили меня! Ведь мы сейчас пойдем ко мне? Я могу для вас станцевать, как у танка, если вам такое по вкусу.

— Не сейчас. На всякий случай я хочу посмотреть, нет ли моего друга в храме. Назови мне твое имя и место, где ты живешь; возможно, я навещу тебя позже. Я заплачу вперед.

Радостно улыбаясь, она сообщила ему, на какой улице обитает. Судья одолжился у прислужника кисточкой и на клочке бумаги записал адрес. Затем он расплатился за угощение, распрощался с девицей и направился к храму.

Подойдя к мраморной лестнице, он увидел спускающегося навстречу ему Дао Ганя.

— Я там все осмотрел, — уныло сообщил тот, — но не увидел никого, схожего по описанию с цензором.

— Он был здесь вчера вечером, — сказал ему судья. — Переодетый и, видимо, в той самой одежде, в какой его видели с доктором Су. Давай-ка еще раз посмотрим вместе!

Его взгляд упал на стоящий рядом с лестницей большой паланкин с полудюжиной сидящих на корточках аккуратно одетых носильщиков.

— Храм посетила важная особа?

— Это господин Лян Фу, ваша честь. Монах сказал мне, что он регулярно приезжает сюда сыграть в шахматы с настоятелем. Я столкнулся с господином Ляном в коридоре и попытался проскочить мимо, но у него глаз наметанный. Сразу меня узнал и осведомился, не может ли чем-то помочь. Я сказал, что просто осматриваю достопримечательности.

— Ясно. Что ж, мы должны быть вдвойне осторожны, Дао Гань. Видимо, цензор проводит здесь тайное расследование, и нам не следует его подводить, задавая прямые вопросы. — Судья пересказал помощнику разговор с проституткой. — Походим тут и постараемся отыскать его сами.

Однако вскоре они поняли, что стоящая перед ними задача куда сложнее, чем можно было себе представить. На территории храма было великое множество отдельных зданий и молелен, соединенных лабиринтом узких проходов. Повсюду сновали монахи и послушники вперемешку с паломниками, глазевшими на большие позолоченные изваяния и превосходно расписанные стены. Но никого, походившего на цензора, они не обнаружили.

Полюбовавшись в главном зале большой статуей богини милосердия, они решили обследовать постройки на задворках храма. В конце концов они добрались до большого зала, где проходила поминальная служба. Перед жертвенником, уставленным подношениями, шестеро монахов, сидящих на круглых молитвенных подушках, нараспев читали молитвы. Рядом со входом преклонила колени кучка прилично одетых мирян, по всей видимости родственников усопшего. За ними стоял пожилой монах, со скучающим видом наблюдающий за церемонией.

Судья Ди решил, что им все-таки придется поспрашивать о цензоре. Они обыскали всю территорию храма, кроме пагоды, которая была наглухо замурована, ибо прежде кто-то пытался свести счеты с жизнью, прыгнув с верхнего ее этажа. Судья подошел к престарелому монаху и описал ему цензора.

— Нет, мой господин, я не видел этого человека. И почти уверен, что никто, подходящий под это описание, сегодня в храм не входил, ибо с начала празднества я все время был у ворот и не мог пропустить человека столь необычного облика. Что ж, прошу простить меня, но я должен руководить этим поминальным обрядом. Видите ли, они платят немалые деньги. — Тут он поспешно добавил: — Большой частью приношений мы покрываем расходы на захоронение нищих и бродяг, не имеющих родственников и не входящих в какую-либо гильдию. А ведь храм занимается и многими другими милосердными делами. Эй, я вдруг вспомнил! Вчера вечером принесли мертвого бродягу, похожего на вашего друга. Но это, конечно, совпадение, ибо он был в лохмотьях.

Судья изумленно взглянул на Дао Ганя и заговорил с монахом начальственным тоном:

— Я судебный чиновник, а человек, с которым я должен был встретиться здесь, был послан с тайным заданием и вполне мог переодеться нищим. Я хочу увидеть тело, сейчас же.

Монах проговорил, заикаясь от страха:

— Оно в покойницкой, в западном крыле, мой господин. Предназначено к сожжению после полуночи. Не сегодня же, в столь благоприятный день. — Он поманил послушника: — Отведи этих господ в покойницкую.

Юноша проводил их в маленький пустынный дворик. В глубине его стояла темная приземистая постройка, прижатая к высокой внешней стене, окружающей храмовые владения.

Послушник толкнул тяжелую дверь и зажег стоявшую на подоконнике свечу. На деревянных козлах лежали два накрытых дерюгой тела.

Он потянул носом воздух и скривился.

— Скорей бы их сожгли! Ведь в такую жару…

Судья Ди его не слушал. Он поднял край холстины, прикрывающей ближайший к нему труп. Перед ним предстало раздутое лицо бородатого мужчины. Он тут же снова закрыл его, приподнял дерюгу над вторым покойником и будто оцепенел. Дао Гань выхватил у послушника свечу, шагнул к козлам и осветил гладкое бледное лицо. Узел на макушке распутался, и тонкие пряди влажных волос прилипли к высокому лбу, но даже в смерти это лицо сохраняло надменную невозмутимость.

Обернувшись к послушнику, судья рявкнул:

— Живо сюда настоятеля и его помощника! Вот, дай им это!

Он достал из рукава и протянул остолбеневшему юнцу одну из своих больших красных визитных карточек, где были начертаны его полное имя и должность. Послушник выбежал из покойницкой. Судья Ди склонился над головой мертвеца и тщательно обследовал череп. Выпрямившись, он обратился к Дао Ганю:

— Я не могу отыскать ни раны, ни даже малейшего синяка. Я подержу свечу, а ты осмотри тело.

Дао Гань сбросил дерюгу, снял с мертвеца потрепанную куртку и кое-как залатанные штаны. Кроме этой одежды на трупе не было ничего. Помощник судьи принялся изучать гладкое, прекрасно сложенное тело. Судья Ди молча смотрел, высоко подняв свечу. Перевернув труп и обследовав спину, Дао Гань покачал головой:

— Нет ни малейшего следа насилия, ни синяков, ни ссадин. Я осмотрю одежду.

Укрыв тело, он принялся шарить в рукавах рваной куртки.

— Что это здесь? — воскликнул он, вытаскивая из рукава крохотную клетку из серебряной проволоки. Одна сторона ее была смята, дверца болталась на единственной петле.