Энн Гленконнер - Убийство на острове Мюстик [litres]

Длившаяся час служба заканчивается, и все встают. Найл наблюдает за людьми. Кит Белмонт уходит первым; он приветствует сержанта сдержанной улыбкой, прежде чем выйти. Лили утешает свою подругу Сашу Милберн, коротая эмоциональнее всех проявляет свои чувства. Странная привычка рыжеволосой наблюдать за населением острова мешает Найлу исключить ее из списка подозреваемых, однако в настоящий момент, когда она захлебывается рыданиями, потребовалось бы очень богатое воображение, чтобы представить ее убийцей.

Люди не спешат расходиться – кроме Хосе Гомеса. Найл замечает его за толпой, и садовник леди Ви отводит взгляд. Прежде чем детектив успевает пробраться к нему, он скрывается за деревьями, оставляя Найла со списком неотвеченных вопросов. Персонал «Хлопкового склада» заранее сервировал в тени слоновьего дерева прохладительные напитки, оплаченные леди Ви. Все это напоминает шикарную вечеринку в саду, и сегодня на пляже Британния-Бэй будут музыка, выпивка и танцы. Такова освященная веками традиция на Мюстике – воспевать жизнь умерших вечеринками, а не унылыми похоронами.

Найл идет к выходу, когда его останавливает пастор Боакье.

– Соломон, могу я поговорить с вами? – Мелодичный западноафриканский говор звучит у него как обычно, однако сам он выглядит более напряженным.

– Конечно, отец. Давайте найдем укромное местечко.

Пастор ведет его прочь от церкви, под сень древовидных папоротников. Найл обращает внимание на то, что манеры Боакье изменились. Жесты стали дергаными, на верхней губе блестит пот. Пастор достает носовой платок и промокает лоб, прежде чем заговорить.

– Я должен был сказать об этом раньше. В воскресенье ночью, примерно в два часа, Томми пришел ко мне в хижину.

– В ту ночь, когда сгорела вилла Аманды.

– Он говорил сбивчиво, одежда была обожжена. Он сказал, что на него кто-то набросился. Что они оставили на его участке проклятье, вырезанное на кусках коралла. Томми выбросил их, но я видел, что он мучается. Я решил, что кто-то навел на него проклятье обеа, чтобы ему не было покоя. Он продолжал что-то бормотать о коралле. Сказал, что коралл умирает, как и он сам.

– Что вы сделали?

– Мало что, – отвечает пастор, на мгновение зажмуриваясь. – Томми сказал, что ему страшно умирать, но через какое-то время он, как мне показалось, успокоился.

– Он что-нибудь еще говорил о своих проблемах?

– Сказал, что напавший на него ненавидит кораллы. Он хочет, чтобы все они умерли. Я спросил, кто напал на него, но Томми был слишком напуган, чтобы назвать имя.

– Бессмыслица какая-то…

– Я настоял, чтобы Томми ночевал у меня, чтобы не оставлять его одного, пока он в неуравновешенном состоянии. Я постелил ему на диване, но к утру он исчез, бросив дверь открытой. Это тоже встревожило меня.

– Почему?

– Закон обеа похож на старые верования в Нигерии. Там считают, что нужно оставлять дверь или окно открытыми, чтобы злые духи могли свободно покинуть дом, не попав в ловушку. Зря я не просидел рядом с ним до утра. Это могло бы спасти ему жизнь.

– Вашей вины в этом нет. Если кто-то желал ему смерти, они все равно убили бы его.

Священник явно поражен.

– Вы думаете, это не самоубийство?

– Я детектив, отец. Я ни в чем не уверен, пока не докажу это.

Боакье со скорбным выражением на лице смешивается с толпой, которая становится все более оживленной по мере того, как рекой течет «Пиммз». Священник являет собой ярый контраст с остальной паствой. Его гнетут собственные проблемы, которыми он не желает ни с кем делиться.

Однако сейчас нет времени разбираться с этим. Сегодня вечером на пляже будут песни и танцы, все будут вспоминать жизнь двух молодых людей с весельем, а не с грустью, однако у Найла нет возможности расслабляться, пока он не найдет недостающее звено. Заметив леди Ви и Лили, сержант направляется к ним. Толпа расступается перед его крупной фигурой, как Красное море.

Я больше не люблю поминальные вечеринки, так как теряю многих из тех, кто мне дорог. Пусть смерть неизбежно сопровождает жизнь, но я предпочла бы не встречать ее с распростертыми объятиями. И я рада возможности уйти с мероприятия, когда Соломон приглашает Лили и меня в полицейский участок. Мы быстрее доберемся до истины, если будем идти в одном направлении. Соломон скорее похож на серьезного молодого учителя, а не на копа, когда обращается к нам с просьбой; его очки в золотой оправе поблескивают на солнце. У меня вызывает интерес тот факт, что Лили решает ехать на его древнем мотоцикле, а не на моем багги, поэтому я в одиночестве еду по дороге в Лоуэлл.

Найл проводит нас внутрь, и мы натыкаемся на стену жара, запах сигаретного дыма и застоявшегося кофе. В его глазах горит любопытство, когда мы все садимся в приемной.

– Я хочу, чтобы мы составили план на сегодняшнюю вечеринку, но сначала нужно обменяться информацией. Леди Ви, вы нашли что-нибудь новое?

– Доктора Пейкфилда видели, когда он на скоростном катере шел к «Морской грезе»; это было в понедельник поздно вечером, что является нарушением его контракта. Предполагается, что врач Мюстика должен находиться на острове круглосуточно, на тот случай, если кто-то заболеет. Меня все еще тревожит Кит Белмонт. Он кажется таким искренним, а в следующую секунду становится скользким…

– У нас нет никаких улик против Белмонта, а вот Пейкфилда я проверю. Как насчет тебя, Лили? Есть что сообщить?

– Возможно, мы слишком зациклились на кораллах. Те символы, что он вырезает, могут означать что-то большее.

– Сегодня Мама Тулен объяснила эти символы, – говорю я. – Перекрещенные стрелы символизируют Геде, бога смерти, а чаша – это бог жизни. Паутина означает, что кто-то стоит у тебя на пути.

– Очень интересно, – говорит Найл. – Знак смерти был оставлен в домах Томми и Аманды, а знак жизни – у Кита Белмонта. Под твоей дверью оставили паутину, да, Лили?

– Значит, я стою у него на пути, но есть шанс, что я останусь жива, – говорит она с нервным смешком. – Приятно это узнать.

– Это может быть кто-то из Лоуэлла, сдвинутый на местном фольклоре, – говорит Найл. – Или владелец виллы, пытающийся замаскироваться.

– Мама Тулен сказала, что Декс Адебайо верит в обеа.

– Его единственное алиби – утверждение его жены, что он был с ней, когда сгорела вилла, так что я приглядываю за ним. Мы так и не выяснили, кто вломился в «Райский уголок» в субботу ночью. Похоже, этот человек хорошо знает ваш дом. Да и Гомес странно себя ведет, верно?

Я качаю головой.

– Он уязвим, но ему нравится работать в саду; до последнего времени Хосе был идеальным работником.

– Однако он изменился, леди Ви. Он шел за вами и Филипом, а возможно, и за Лили. Как только я приближаюсь к нему, он убегает.