Энн Гленконнер - Убийство на острове Мюстик [litres]

– Пять. А тебе?

– Только исполнилось семь. Сейчас я с трудом представляю ее, и, возможно, это во благо. А вот отец помнит ее слишком хорошо. Он так и не женился.

Взгляд Лили спокойнее, чем волны, набирающие силу.

– Ты когда-нибудь винил себя?

– Постоянно. И ничего не мог с собой поделать.

– Я никогда не узнаю, не стала ли забота обо мне той самой последней каплей после ухода отца. Без ребенка, на которого надо тратить силы и время, она смогла бы делать карьеру, – Лили грустно смеется. – Извини, я что-то рассентиментальничалась. Это все хмель и переживания от того, что еще один друг оказался в беде. Пойду-ка я назад.

Найл встает вместе с Лили, но она покачивается. Затем валится на него, и он поддерживает ее, обхватив за талию. Лили приподнимается на цыпочки и целует его под отдаленную мелодию древней калипсо, под звуки гитары, принесенные ветром. Найл хочет поцеловать ее в ответ, но она отстраняется и спешит к огню.

Карибское побережье – лучшее место для того, чтобы любоваться ночным небом, и вечеринка достигает своего пика ближе к полуночи. Дующий с моря ветер усиливается, хотя шторм всего в ста милях к северу, однако это, кажется, никого не тревожит. Гости самозабвенно танцуют и пьют. Полумесяц в окружении облаков, смягчающих его серебристые очертания, напоминает мне картину Эткинсона Гримшоу. Я вижу в отдалении Филипа, на нем белая льняная рубашка и бледно-серые брюки. Он разговаривает с кем-то из сотрудников «Хлопкового склада». Персонал «У Бейзила» отлично справился с организацией, что неудивительно. Импровизированные вечеринки на Мюстике устраиваются так часто, что они уже приспособились за час обеспечивать еду, выпивку и музыку. Однако сегодняшнее мероприятие так и не дало ответы на мои вопросы. Последние несколько часов я внимательно наблюдала за толпой, выискивая признаки подозрительного поведения; Лили и Соломон занимались тем же. Возможно, мы не можем выявить убийцу только потому, что уже нашли его. Доктор Пейкфилд все еще в больнице, где на страже стоит Чарли Лейтон, а Кит Белмонт исчез час назад с юной девочкой из «Светлячка». Мне трудно понять, почему она согласилась отправиться домой к мужчине, годящемуся ей в дедушки, но для молодых слава всегда была соблазнительна. Я не могу отделаться от ощущения, что он каким-то образом причастен к этому делу. Уводя девочку с собой, Кит одарил меня наглой улыбкой; его рука обнимала ее за плечи.

Когда костер вспыхивает ярче и ветер бросает в небо пригоршни оранжевых искр, время откатывается вспять. Я жалею, что рядом нет Джаспера; его своеобразный характер проявляет себя на любой вечеринке, даря всем веселье. На этом побережье некоторые всемирные знаменитости раскрепостились – свобода Мюстика снимает все запреты. Я часто видела, как известные в театральном и киношном мирах личности удаляются в дюны для тайных рандеву, не говоря уже о лесных чащах острова. Я моргаю, и призраки удаляются за пределы моего видения. Единственный источник света – звезды на очистившемся от облаков небе. Мои мысли сосредоточены на гибели Томми и Аманды. Я должна сохранять ясность ума, чтобы выяснить, почему они умерли.

За свою жизнь я побывала на огромном количестве всяческих мероприятий и научилась распознавать тот момент, когда энергия толпы иссякает. Ушел уже кое-кто из самых стойких, в том числе и Декс Адебайо. Сейчас час ночи, и танцы замедлились, хотя голос Вана Моррисона из динамиков все еще рассказывает нам, как прекрасна эта ночь для танцев под луной. Все поворачиваются ко мне, когда я забираюсь на лежащий на песке ящик из-под пива и произношу прощальную речь.

– Спасибо всем за то, что были сегодня с нами и вспоминали двух замечательных молодых людей. Томми было чуть больше двадцати, но он обладал мудрой душой; он был добрым, серьезным, полным любви. Аманде нравилось веселиться, но она тоже была яркой личностью, преданной тем, кто оставался ей дорог, особенной моей Лили. Давайте всегда помнить о них. Пожалуйста, поднимите бокалы; выпьем за них обоих. И не спешите расходиться, ладно? У нас еще много шампанского.

Толпа встречает мои слова одобрительным гулом и аплодисментами. Лили сияет, хотя вечеринка так и не дала ответы на наши вопросы. Я увидела только друзей и знакомых, веселящихся изо всех сил, чтобы забыть о нависшей над нами угрозе. Отдыхающие из «Светлячка» и «Хлопкового склада» натанцевались вволю и выпили огромное количество алкоголя. Мне жарко в моем тонком платье, но я готова идти домой. Реакция Уэсли на мою просьбу о помощи наполняет меня благодарностью. Когда я обратилась к нему за защитой, он едва ли не отдал мне честь, прежде чем сбегать домой за вещами. Сегодня я еще острее порадовалась тому, что он мой дворецкий и что его преданность неизменна.

Я видела, как Лили удалилась в темноту с Соломоном Найлом, и сейчас, глядя, как она весело с кем-то болтает, надеюсь, что они получили удовольствие от общества друг друга и обсудили ход расследования. Ей надо веселиться после бдения у постели Саши Милберн. А вот Соломон серьезен и сосредоточен. Я уверена, что он трезв, как и я, и сохраняет свой ум в ясности. В моем стакане чистый яблочный сок, смешанный с газировкой, – это выглядит как шампанское; мне не хотелось бы казаться занудой, но сейчас не то время, чтобы ослаблять оборону.

Неожиданно из толпы появляется Филип. Он забирает у меня стакан и ставит его на стол, потом его рука ложится мне на талию.

– Потанцуй со мной, Ви. Я попросил, чтобы поставили твою любимую песню. Я ждал этого весь вечер.

Брайан Ферри поет «Дым застит тебе глаза». Мелодию встречают радостными возгласами, потому что Ферри – постоянный гость на Мюстике и любим здесь. Но возгласы стихают, и вот Филип ведет меня в медленном вальсе вокруг костра, а все расступаются и смотрят на нас. Я позволяю себе представить своим мужем Филипа, а не Джаспера, на секундочку, – и тут же прогоняю эту мысль.

– Добраться всем до дома целыми и невредимыми будет непросто, – тихо говорит Филип. – Я уже сказал им, чтобы шли группами.

– Ты видел что-нибудь странное?

– Декс показался мне очень напряженным, а Кит Белмонт заманил школьницу в свою берлогу.

– Надеюсь, ей ничего не грозит.

– Соломон собирается нанести ему визит. Давай отправлять людей по домам, а потом мы можем выпить по стаканчику у тебя на террасе.

– Отлично.

Он сжимает мои плечи, прежде чем нырнуть в толпу. Мне предстоит объявить об окончании мероприятия, однако во рту у меня так пересохло от разговоров, что я беру со стола свой стакан и в два глотка опустошаю его.

Минут пятнадцать беседую с расходящимися гостями, а потом, когда перевожу взгляд на огонь, меня охватывает странное чувство. Пламя вдруг начинает бушевать, цвета на одежде людей становятся такими яркими, что я вынуждена зажмуриться. Открываю глаза – и мир вокруг меня вращается, а мысли в голове скачут слишком быстро. К горлу неожиданно подкатывает тошнота, и инстинкт гонит меня прочь от толпы. Я продираюсь сквозь кусты эфедры и падаю на четвереньки. Голова кружится, но я все равно пытаюсь вернуться к людям за помощью. И тут в кустах раздается громкий шорох. Кто-то обхватывает меня сзади и крепко сжимает мои руки, причем с такой силой, что завтра на каждом пальце останется синяк. В следующее мгновение в голове разливается боль, лишающая меня дара речи. Я даже не могу позвать на помощь. Луна исчезает между деревьями, и у меня темнеет в глазах.