Гарри Кемельман - В пятницу раввин встал поздно

– А где питаются арестованные?

– Вы зря употребляете множественное число, засмеялся Лэниген. – У нас их почти никогда не бывает больше одного, разве лишь в ночь с субботы на воскресенье. Кто-нибудь, знаете, напьется, начинает бузить, вот мы его и сажаем на ночь. Когда же у нас кто-нибудь сидит и днем, то мы заказываем для него обед в каком-нибудь ресторане поблизости, чаще всего у Бэрни Блэйка. В старое время начальник полиции неплохо выгадывал на задержанных. Городское управление выделяло ему определенную сумму на содержание каждого арестованного. Когда я поступил в полицию, шеф буквально заставлял нас охотиться за пьяницами. Стоило кому-нибудь показаться на улице подвыпившим, и ему приходилось ночевать в полиции. Но потом, еще до того как я стал начальником, зарплату повысили, расходы нё содержание арестованных включили в бюджет, так что полиция арестовывает уже не так рьяно.

– И так они и сидят в этих дырах до суда?

– О, нет! Если мы решим все-таки привлечь вашего друга, то завтра же доставим его в суд, и если судья утвердит арест, то переведем его в Салем либо в Линн.

– Ну и как? Решили все-таки привлечь?

– А уж это зависит'от прокурора. Мы ему представим весь наш материал, он задаст еще вопросы кое-какие и решит. Он может принять решение о привлечении его не за убийство, а просто как важного свидетеля .

– Когда вы дадите мне свидание?

– Да хоть сейчас. Можете спуститься к нему в камеру, а то я велю привести его сюда.

– Мне бы хотелось побыть с ним наедине, если не возражаете.

– Пожалуйста, рабби. Я велю доставить его сюда и оставить вас одних. Надеюсь, вы не припрятали оружие, ножовку или напильник?– спросил он смеясь.

Раввин тоже засмеялся и похлопал себя по карманам. Лэниген открыл дверь и крикнул, чтобы кто-нибудь из полицейских доставил арестованного к нему в кабинет. Затем он вышел и оставил раввина одного. Минуту спустя в кабинет вошел Бронштейн.

Он выглядел гораздо моложе жены, но раввин подумал, что это объясняется разницей не столько в возрасте, сколько в здоровье. Вид у него был растерянный .

– Я вам очень благодарен, рабби, что вы пришли, но отдал бы очень много, чтобы эта встреча состоялась где-нибудь в другом месте.

– Я понимаю.

– Понимаете, я даже поймал себя на том, что я рад, что моих родителей нет больше в живых – да, да, и что у меня нет детей. Потому что, если даже поймают убийцу, я все равно не смог бы посмотреть им в глаза.

– Я вас очень хорошо понимаю, но все-таки не забывайте, что беда может постигнуть любого и каждого. Только покойники застрахованы от этого.

– Да, но уж больно все это безобразно…

– А где вы видели благообразную беду? Старайтесь просто не думать об этом. А теперь расскажите мне о несчастной этой девушке.

Бронштейн ответил не сразу. Он встал и принялся ходить по кабинету взад-вперед, словно чтобы собраться с мыслями и совладать со своими чувствами. Затем он внезапно остановился перед раввином и торопливо заговорил:

– Я ее никогда не видел до этого, готов поклясться в этом на могиле матери. Да, я встречался с другими женщинами. Кое-кто скажет, что если бы я по-настоящему любил свою жену, то не изменял бы ей ни при каких обстоятельствах. Может, и не изменял бы, если бы у нас хоть дети были, или если бы у меня темперамент был другой. Так или иначе, а я не отказываюсь от того, в чем действительно виноват. Были у меня женщины, не отрицаю, но все это носило мимолетный характер. И я всегда вел себя с ними честно. Никогда не скрывал, что у меня жена. Не оправдывал себя тем, что жена, дескать, меня не понимает. Ни разу даже не намекал на то, что, может быть, разведусь с женой. Все было предельно ясно с самого начала. У меня были известные потребности, физические потребности. Кругом полно женщин, которые находятся в таком же положении. В мотелях я останавливался не с этой девушкой. Это была замужняя женщина, которую муж оставил, и которая подала на развод-

– ЕсЛи б вы назвали полиции фамилию…

– Я этого не сделаю ни в коем случае. – Он энергично замотал головой. – Это могло бы помешать разводу. У нее даже смогут забрать детей. Однако не волнуйтесь, рабби. Если дело дойдет до суда и от этого будет зависеть моя судьба, она явится сама.

– Вы встречались с ней каждый четверг?

– Нет, не каждый. Ни в прошлый четверг, ни в позапрошлый. Дело в том, что она стала ужасно бояться, как бы муж не установил за ней слежку.

– Поэтому вы решили поволочиться за этой девушкой? Так сказать, в виде замены?

– Буду с вами откровенен, рабби. Когда я к ней подошел, я имел в виду, конечно, не платоническую дружбу. Подошел я к ней в ресторане "Прибой". Если бы полиция на самом деле была заинтересована установить факты, а не лезла бы из кожи вон, лишь бы пришить мне дело, они бы порасспросили официанток, посетителей. Не может быть, чтобы никто не помнил, как все было. Я сидел за одним столиком, а она за другим. Потом я к ней подошел и представился. Это была совершенно случайная встреча, это видели все. Потом, когда мы вместе поужинали и поговорили, я заметил, что бедная девушка в сильнейшем расстройстве, хоть и старалась скрыть это и казаться веселой. Разве это не указывает на то, что она предчувствовала недоброе?

– Возможно. Во всяком случае это вполне заслуживает внимания.

– Мне ее стало жалко. Я даже совсем забыл, что подошел-то я к ней с совершенно иными целями. От всего этого ничего не осталось. Мне просто хотелось поразвлечь ее. Мы поехали в Бостон, пошли в кино. – Поколебавшись мгновение, он тут же принял какое-то решение. Нагнувшись вперед, и понизив голос, словно боялся, что их могут подслушать, он сказал: – Я вам сейча'с что-то скажу такое, раввин, чего не сказал полиции. Эту серебряную цепочку, которая была на ней и которой ее задушили, я же ей и купил, да простит мне Господь. Когда мы пошли в кино.

– И вы ничего не сказали полиции?

– Нет. Я не обязан снабжать их уликами против меня же. По тому, как они меня допрашивали, я понял, что они непременно выдадут эту покупку за доказательство того, что я, дескать, заранее готовил преступление. С вами же, рабби, я решил быть откровенным до конца.

– Очень хорошо. А куда вы пошли потом?

– После кино мы зашли в ресторан, попили кофе с печеньем, а затем я ее отвез домой. Я спарковал машину перед самым ее домом, на виду у всех.

– Вы зашли к ней?

– Что вы, рабби! Мы просто сидели некоторое время в машине и беседовали. Я даже не пытался обнять ее. Просто мирно беседовали. Потом она меня поблагодарила, вышла из машины и вошла в дом.

– Вы не договорились о новой встрече?

– Нет, – покачал Бронштейн головой. – Мы провели с ней приятный вечер, и с меня этого было достаточно. Выходя из машины, она была гораздо спокойнее, чем за ужином. Но никакого желания встретиться с ней еще раз у меня не было.