Агата Кристи - Убийство в разгар зимы

И она торопливо вышла из комнаты.

– Нет, лучше все послушайте меня! – крикнула Джин. – Давайте слепим снеговика.

– Классное предложение! А знаете что – давайте слепим из снега месье Пуаро! Вы меня слышите, месье Пуаро? Великий детектив Эркюль Пуаро, вылепленный из снега, работа шести выдающихся скульпторов!

Маленький человек, сидевший в кресле, церемонно поклонился, и глаза его блеснули.

– Только пусть он будет очень красивым, дети мои, – потребовал он. – Я на этом настаиваю.

– Сч-а-з-з-з-з!

И компания, как вихрь, исчезла из комнаты, столкнувшись в дверях с монументальным дворецким, входившим с запиской на серебряном подносе. Дворецкий, вновь обретя свою всегдашнюю невозмутимость, приблизился к Пуаро.

Взяв записку с подноса, сыщик развернул ее, прочел дважды, а потом вновь сложил и спрятал в карман. На лице его не дрогнул ни один мускул, хотя содержание записки было достаточно любопытным. В ней рукой человека, мало знакомого с пером, было написано: «Не прикасайтесь к сливовому пудингу».

– Очень интересно, – пробормотал Пуаро себе под нос. – И совершенно неожиданно…

Он посмотрел на камин. Возле него осталась сидеть Эвелин Хейуорт. Она смотрела на огонь, погруженная в свои собственные мысли, и машинально крутила кольцо на среднем пальце левой руки.

– Вы сейчас где-то далеко отсюда, мадемуазель, – произнес наконец маленький бельгиец. – И мысли ваши не очень счастливые, я угадал?

Девушка вздрогнула и неуверенно посмотрела на Пуаро. Он подбадривающе кивнул ей.

– Все знать – это моя профессия. Вы же действительно несчастливы. А я – я тоже немного огорчен. Может быть, поплачем друг другу в жилетку? Понимаете, у меня сейчас большое горе, потому что мой друг, человек, с которым мы дружили долгие годы, уехал за океан, в Южную Америку [59]. А ведь когда мы были вместе, я на него иногда злился, иногда его глупость выводила меня из себя; теперь же, когда его нет рядом, я вспоминаю о нем только хорошее… Это такой закон жизни, правда? А теперь, мадемуазель, расскажите, что гложет вас. Вы же не похожи на меня, старого и одинокого; напротив, вы молоды и красивы, и любящий вас мужчина… Только не возражайте – я следил за ним последние тридцать минут…

Девушка слегка покраснела.

– Вы сейчас о Роджере Эндикотте? Но вы ошибаетесь. Я помолвлена, и он вовсе не Роджер.

– Конечно, вы помолвлены с мистером Оскаром Леверингом, и мне это хорошо известно. Но почему, если любите вы совсем другого?

Девушка не стала ему возражать – более того, что-то в ее поведении говорило за то, что Пуаро прав в своей догадке. И говорил он так сердечно и вместе с тем с таким авторитетом, что был просто неотразим.

– Расскажите же мне, – мягко попросил Пуаро и повторил фразу, которую уже говорил и которая действовала на девушку странно успокаивающе: – Все знать – это моя профессия.

– Месье Пуаро, я так несчастна – вы не поверите! Понимаете, когда-то наша семья была хорошо обеспечена. И все считали меня наследницей целого состояния, а Роджер в то время был просто младшим сыном, и… и, хотя я уверена, что была ему небезразлична, он ничем это не показал, а вместо этого уехал в Австралию.

– То, как у вас здесь люди женятся, – это очень забавно. Ни плана. Ни порядка. Все отдается на волю случая.

Эвелин продолжила:

– А потом неожиданно мы всё потеряли. И остались с мамой практически нищими. Переехали в крохотный домик, но денег все равно едва хватало. И вот мама очень тяжело заболела. У нее остался только один шанс – серьезная операция и отъезд за границу, чтобы сменить климат на более теплый. А денег у нас не было, месье Пуаро, – совсем не было! И это означало, что мама умрет. Мистер Леверинг к тому времени уже дважды делал мне предложение. И вновь попросил меня выйти за него замуж, пообещав сделать все необходимое для мамы. И я сказала «да». А что мне оставалось делать? Он выполнил свои обещания. Операцию сделал лучший специалист, и мы уехали в Египет. Все это произошло год назад. Мама жива и здорова, а я… я после Рождества выхожу замуж за мистера Леверинга.

– Понятно, – сказал Пуаро. – А за это время старший брат месье Роджера успел умереть, и тот вернулся домой, чтобы понять, что все его мечты разрушены… Но еще не вечер, мадемуазель. Ведь замуж вы еще не вышли.

– Хейуорт никогда не нарушит своего слова, месье Пуаро, – гордо ответила ему девушка.

Не успела она закончить фразу, как дверь в комнату отворилась и на пороге появился крупный мужчина с румяным лицом, узкими, хитроватыми глазками и лысиной во всю голову.

– Чем ты здесь занимаешься, Эвелин? Пойдем-ка лучше пройдемся.

– Конечно, Оскар.

Девушка вяло встала, и Пуаро, встав вместе с ней, вежливо поинтересовался у пришедшего:

– А ваша сестра, мадемуазель Леверинг, она все еще не выходит?

– Да, к сожалению, она все еще в кровати. Отвратный способ встречать Рождество.

– Действительно, – вежливо согласился с ним детектив.

Эвелин хватило нескольких минут, чтобы надеть высокие ботинки и накинуть на себя теплое пальто. Вместе с женихом она вышла на засыпанную снегом территорию. Погода для Рождества была просто идеальная – морозная и солнечная. Молодежь занималась созданием снеговика, а Леверинг и Эвелин, остановившись, наблюдали за ними.

– Любовь – забава молодых! – крикнул Джонни и запустил в них снежком.

– Ну, и как тебе, Эвелин? – закричала Джин. – Месье Эркюль Пуаро, великий детектив!

– Это мы еще усы не прилепили, – сообщил Эрик. – Нэнси обещала расстаться с частью своих волос. Vivent les braves Belges! [60]Па-па-папам!

– Классно, что у нас в доме живет настоящий детектив! – Это сказал Чарли. – Хорошо бы еще убийство подвернулось…

– Ой-ой-ой! – Джин пустилась в пляс вокруг снеговика. – А у меня идея! Давайте это убийство устроим. То есть, я хочу сказать, устроим мистификацию. И разыграем его. Ну же!.. Это ведь так просто!

Теперь все пятеро заговорили одновременно:

– А как?

– Главное – стонать пострашнее!

– Да нет же, глупый, прямо здесь, на улице!

– Ясно, что без следов на снегу здесь не обойдешься!

– Надо будет Джин одеть в пижаму!

– И взять красную краску!

– Зажмешь ее в руке, а потом хлопнешь себя по лбу!

– Вот было бы здорово, если б у нас был револьвер!

– А я говорю, что Па и тетушка Эм все равно ничего бы не услышали. У них окна выходят на другую сторону.

– Я думаю, что он не обидится. Сразу видно, что он настоящий спортсмен.

– Да, но какая краска нужна? Красная, эмалевая?

– Можно купить в деревне.

– Дурачок, только не в Рождество.

– Нет, нужна акварельная. Такая, розоватая…

– А труп может сыграть Джин.

– Ты, главное, холода не бойся. Это ненадолго.

– Нет, пусть лучше Нэнси. У нее роскошная пижама.