Рекс Стаут - Игра в пятнашки

Делая свое предложение, адвокат допустил по крайней мере две серьезные ошибки. Во-первых, он увязывал вознаграждение с некоторым гипотетическим будущим обстоятельством, которое если и не обязательно заключало в себе нечто постыдное, то противоречило принципам Вулфа. Во-вторых, если плата предлагалась нам за правдивые показания, это было невежливо, а если за ложные – откровенно грубо.

– Естественно, – продолжил покрытый испариной Ирби, и голос его засочился сахарным сиропом, – лучше всего для меня было бы заручиться вашими письменными показаниями, принесенными под присягой. Я был бы рад оформить их на основании полученных от вас сведений, рад и горд. Относительно вознаграждения, я ожидаю ваших предложений. Добавлю лишь одно: пожалуй, оформлять соглашение о нем в письменном виде нецелесообразно.

Вулфу подвернулся безукоризненный выход из положения, и я уже ожидал приказа проводить адвоката до двери, но Вулф горазд капризничать. Он пробурчал:

– Мистер Хаг приедет в Нью-Йорк?

– Да.

– Когда он прибывает?

– Завтра днем. В три часа.

– Я хочу увидеться с ним.

– Конечно. Я тоже этого хочу. Из аэропорта я привезу его сразу к вам. А пока вернемся к письменным показаниям…

– Нет! – резко оборвал его Вулф. – Никаких письменных показаний, пока я не поговорю с вашим клиентом, а там посмотрим. Не везите его сюда из аэропорта, сначала позвоните. Я планирую кое-какие действия, которые могут вам не понравиться, но, возможно, вы будете вынуждены согласиться. Полагаю, следует собрать всех причастных к данному делу с обеих сторон, в том числе и вас, завтра в этом самом кабинете. Мистера Хелмара и его компаньонов я приглашу сам.

Ирби так сосредоточился на Вулфе, что его глаза превратились в узкие щелочки.

– С чего вы взяли, что мне это не понравится?

– Да с того, что, по убеждению адвокатов, все споры из-за солидных денежных сумм должны вестись исключительно ими, и никем больше.

Законник, по-видимому, не обиделся бы и на более колкую шпильку. Она даже не уязвила его. Он энергично затряс головой:

– Я буду только рад этой встрече, но хотел бы иметь некоторое представление, во что ввязываюсь. Если бы я знал, что вы и мистер Гудвин собираетесь заявить, что и Присцилла Идз, и Хелмар либо подразумевали, либо признавали подлинность…

– Нет! – отрезал Вулф. – Своим вопиюще неуместным предложением вы лишили себя всяких прав на любезность. Вам придется ее подождать.

На большее Ирби рассчитывать не приходилось, хотя он и оказался настолько упрямым, что мне пришлось подойти к нему и подать его портфель, а к тому времени и обед подоспел. Когда я закрыл за адвокатом входную дверь и развернулся, Вулф как раз выходил из кабинета, направляясь в столовую.

– Ну, ты доволен? – рявкнул он мне.

– Нет, сэр, – ответил я вежливо. – Как и вы.

Следующим утром, в четверг, я получил доход с вложений.

Мне требовался хоть какой-то сдвиг. По делу Ирби никакие шаги не предпринимались. Положим, затевать что-либо в среду вечером после обеда было действительно поздновато, но что мешало нам подсуетиться в четверг утром? В тысячный раз я пришел к выводу: мой темперамент никак не годится для работы на Ниро Вулфа. Будь он иным, меня давно перестала бы раздражать его прозаичная посылка, будто, за исключением отдельных, не терпящих отлагательства случаев, приступать к работе до его появления из оранжереи в одиннадцать часов бессмысленно.

На мой взгляд, теперешний случай как раз относился к разряду особых и безотлагательных. Между тем к девяти часам, когда я успел уже не только побриться, принять душ, одеться, спуститься в кухню, поздороваться с Фрицем, позавтракать и прочитать утреннюю газету, из которой среди прочего узнал, что обвинений в убийстве Присциллы Идз и Маргарет Фомос так никому и не предъявили, но и прошел в кабинет, где просмотрел утреннюю почту, никаких указаний сверху не последовало. Поэтому я позвонил в оранжерею по внутреннему телефону и спросил у Вулфа:

– Вы сами пригласите гостей на вечеринку или это сделать мне?

– Никаких приглашений, пока мы не будем уверены в появлении у нас мистера Хага.

Естественно, он рассердился.

– Хаг прилетает в три.

– Или никогда.

В этом-то и заключалась проблема. По глубочайшему убеждению Вулфа, никогда нельзя ожидать, что какой-либо самодвижущийся аппарат, начиная с мотороллера и заканчивая океанским лайнером, непременно прибудет в пункт назначения; полагаться на это может только тупица. Здесь я ничего поделать не мог. Закончив разговор с Вулфом, я тотчас же позвонил в авиакомпанию «Панатлантик», где мне сообщили, что рейс 193 должен прибыть по расписанию. Я встал и положил почту Вулфу на стол, и тут зазвонил телефон. Я снова сел и снял трубку:

– Кабинет Ниро Вулфа. Арчи Гудвин у телефона.

– Это Арчи Гудвин?

– Именно.

– Мистер Гудвин, это Сара Джаффи.

– Судя по голосу, действительно вы. Доброе утро.

– Доброе утро. Я решила… Как у вас дела?

– Прекрасно. А у вас?

– У меня тоже прекрасно. Я только позавтракала и решила позвонить вам. Стол был накрыт для меня одной.

– Чудесно! Так вы со временем сбережете от битья массу посуды.

– Я сберегу гораздо больше. – (Пауза.) – Вы забрали пальто и шляпу.

– Забрал, только, ради бога, не говорите, что они вам нужны. Я от них избавился.

– Они никогда не понадобятся мне снова. – Сказано это было довольно уверенно. – Когда, спустя долгое время после вашего ухода, я вышла в прихожую и увидела, что пальто и шляпа исчезли, то заревела, как маленькая. А перестав реветь, испугалась. Испугалась, что реву из-за пропажи пальто и шляпы, но потом осознала: я расплакалась по другой причине, только не знаю какой. Впрочем, меня это совсем не беспокоило. Ведь одно мне было известно наверняка: я рада, что пальто и шляпа наконец-то исчезли. И еще я поняла: вы сделали чудесную вещь, хотя я и вела себя не лучшим образом. Наверное, вы всё про меня поняли. Я ужасная трусиха. Всегда была такой. Вчера днем трижды пыталась вам позвонить, но палец никак не мог повернуть диск – вот до чего я труслива.

– Вы могли бы…

– Пожалуйста, не надо! Дайте мне закончить, а то я никогда не договорю. Я спала хорошо, как мне уже давно не спалось… Черт знает как давно! Я чудесно выспалась! А за завтраком – там же, где вы вчера сидели со мной, – я отдала себе отчет в том, что произошло. И еще осознала, что обязана исполнить все, о чем вы меня просили, все… Подождите, конечно же нет… Я хочу сказать – все, о чем бы вы меня ни попросили… То есть все, что в моих силах. Поэтому просто скажите, чего вы хотите.

– Я сказал вам вчера.

– Да, но я не очень хорошо помню.

Я терпеливо и обстоятельно объяснил, но она как будто слушала не слишком внимательно, судя по паре вопросов, и я снова пустился в разъяснения. Она пообещала быть у нас в кабинете к одиннадцати.