Рекс Стаут - Игра в пятнашки

– Тогда не приходите, – оборвал его Вулф.

Хаг извлек из кармана конверт и помахал им:

– Здесь у меня документ, который подписала моя жена и засвидетельствовала Маргарет Казелли. Жена написала его и поставила свою подпись под ним в моем присутствии. Я владею им с тех самых пор, и его подлинность не подлежит сомнению. Ваша помощь нужна нам лишь для того, чтобы восторжествовала истина.

Он держался с достоинством – возможно, с тем же достоинством, что и двенадцатого августа 1946 года, когда жульническим образом вынудил Присциллу подписать этот документ. Его призыв к торжеству истины слезы у меня не выжал.

Как и у Вулфа, который отрезал:

– Вы не получите никаких заверений, джентльмены, и даже намеков на сделку. Остаток дня я буду очень занят. Если пожелаете принять оговоренные мной условия, мы будем рады видеть вас здесь сегодня вечером.

На этом в разговоре была поставлена жирная точка. Хаг хотел, чтобы Вулф взглянул на бесценный документ, а Ирби не позволяло сразу сдаться его ослиное упрямство, но старались они напрасно. Могли бы и поберечь силы. Я проводил их в прихожую, где меня поджидало новое разочарование: Хаг, бывший моложе, крупнее и сильнее Ирби, настоял на том, чтобы самому нести и сумку, и чемодан. Я без особого успеха продолжал выискивать опору для чувства превосходства, а он по-прежнему оставлял меня в дураках.

На обратном пути я заглянул на кухню и сообщил Фрицу, что вместо семи гостей ожидается девять. Однако и эта цифра не была окончательной. Часа через четыре, когда я у себя в комнате менял рубашку и галстук по случаю вечернего собрания, раздался звонок в дверь. А спустя минуту Фриц известил по телефону, что меня желает видеть какой-то тип, отказавшийся назваться.

Я закончил наводить лоск и спустился в прихожую, где застал живописную картину. Фриц дежурил перед входной дверью, не сводя глаз с крепежа цепочки. На крыльце же, ясно различимый через нашу одностороннюю стеклянную панель, маячил геркулес Андреас Фомос, свирепо таращившийся в щель между створкой двери и дверной коробкой, причем поза гостя свидетельствовала о некоторых мышечных усилиях, прилагаемых с его стороны.

– Он давит на дверь, – сообщил Фриц.

Я подошел поближе и объявил в щель:

– Не выйдет, приятель. Я Гудвин. Что вам угодно?

– Я не вижу тебя. – Голос его звучал даже грубее и ниже, чем в нашу прошлую встречу. – Я хочу войти.

– Я тоже хотел, а что получил? Так что вам угодно? Это уже второй раз, и у меня остается один в запасе. Вы меня спрашивали трижды.

– Гудвин, я мог бы сломать тебе шею!

– Тогда вы никогда сюда не войдете. Она мне нужна целой. Чего вы хотите? Теперь мы квиты.

Сзади послышался голос:

– Что за шум?

Из кабинета появился Вулф и подошел к нам отнюдь не под влиянием внезапного порыва, как вы могли бы подумать. Близился обед, и скоро ему все равно пришлось бы мобилизоваться. Фриц рысью удалился на кухню, где некий процесс, по-видимому, достиг кульминации.

– Это Энди Фомос, – сообщил я Вулфу, – который вчера испортил мне обувь. – И в щель: – Через десять секунд мы закроем дверь, и не думайте, будто у нас не получится.

– Что ты сказал мне вчера? – завопил он.

– Что? Это вы про то, что Присцилла Идз собиралась назначить вашу жену директором «Софтдауна»?

– Да! Я думал об этом и позвонил этой самой миссис Джаффи. Она со мной особо не откровенничала, но растолковала, кто ты такой, и посоветовала с тобой встретиться. Если Присцилла Идз и впрямь собиралась сделать мою жену важной шишкой, ну там директором, стало быть у нее имелись для этого веские причины, и я хочу услышать о них от тебя. Наверное, она много чего задолжала моей жене, и я хочу знать, что именно, потому как теперь все это причитается мне и я хочу это получить. Моя супружница наверняка захотела бы, чтобы это досталось мне. А ты должен знать, о чем идет речь, иначе зачем приходил ко мне?

Я повернулся к Вулфу:

– Вот видите, стоит вам меня за чем-то послать, и вы рано или поздно получаете требуемое. Этот заказ тоже выполнен. Он вам нужен?

Вулф сосредоточенно разглядывал посетителя через щель. Одетый на выход, Фомос не впечатлял так сильно, как в шортах, но тем не менее вид имел внушительный. Вулф проворчал:

– Если он придет этим вечером, сумеем мы укротить его в случае чего?

– Сумеем, если под рукой будут инструменты, а они у меня имеются.

– Тогда пригласи его.

Я обратился к щели:

– Слушай, сынок, этим вечером в девять сюда придут люди кое-что обговорить. Может, заодно выяснится и то, что тебя гложет. Насчет того, почему твою жену хотели сделать директором. А может, и нет. Если согласен вести себя примерно, приходи и ты. Начнешь буянить – долго тут не задержишься.

– Я не желаю ждать! Хочу знать немедленно! Хочу…

– Заткнись! Ты все слышал. Мы собираемся обедать, и одна мысль, что ты обосновался на нашем крыльце, способна испортить нам аппетит. Успеешь спуститься на тротуар, пока я считаю до десяти, впущу тебя в девять. Не успеешь – не впущу. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь…

Он спустился. Вулф направился в столовую. Я прошел на кухню и сказал Фрицу:

– Еще один. Итого десять. Вместе со мной и мистером Вулфом – ровно дюжина. Вместе с тобой – тринадцать.

– Тогда меня считать не будем, – решительно ответил Фриц.

Я немного разозлился на Натаниэля Паркера. Договорились же, что он и миссис Джаффи прибудут минут на пятнадцать-двадцать пораньше для закрытого совещания нашей фракции, а вместо этого они явились последними, опоздав на десять минут. Судя по их поведению, они и обедали вместе. Это, конечно, законом не возбраняется. И похоже, Паркер полагал, будто вечернее совещание не имеет особой важности, потому как распоряжаться все равно будет Вулф.

Однако их задержка осложнила мне жизнь. От Вулфа помощи ожидать не приходилось: он имеет обыкновение прятаться на кухне, пока все не соберутся. А к тому времени, как Паркер и Сара Джаффи соизволили явиться, атмосфера несколько накалилась. Пятеро из «Софтдауна» прибыли по отдельности, немедленно сбились в кучку в углу за диваном и шушукались там. Когда я представил им Эрика Хага и его адвоката Ирби, никаких рукопожатий не последовало, хотя бы потому, что софтдаунский квинтет пришел в сильное изумление. Объяснять присутствие Ирби и Хага я не стал, да у меня и не спрашивали объяснений.

Я предложил присутствующим напитки, но освежиться никто не захотел. Один только явившийся позже Энди Фомос после процедуры знакомства смешал себе стакан белого вина с содовой и встал в сторонке, потягивая коктейль и мрачно поглядывая по сторонам, словно бы решал, чью же шею сломать первой. Из всех имеющихся в наличии он не сдюжил бы, пожалуй, только с моей, да еще, быть может, с шеей Хага.