Рекс Стаут - Игра в пятнашки

– Почему же вы не спросили ее сразу?

– Если это вызов, мистер Кремер, я его проигнорирую. Если же вы спрашиваете просто для сведения…

– Для сведения.

– Прекрасно. Этому не благоприятствовали обстоятельства. Мои подозрения против мистера Хага ничем не подкреплялись. Это была лишь гипотеза. И я сомневался в честности самой миссис Джаффи. Для начала я хотел выяснить мнение мистера Гудвина и мистера Паркера, но миссис Джаффи уехала вместе с мистером Паркером. Было уже поздно, я устал. Конечно, я сожалею об этом. Я пожалел об этом буквально через два часа, когда меня разбудил телефонный звонок и мистер Гудвин сообщил, что миссис Джаффи убита. Лишь тогда, увы, слишком поздно для нее, я все понял. Я даже встал с постели и сел в кресло, чего никогда не делаю.

– Все это записывается, Вулф, – предупредил его Боуэн. – Вы говорите, будто вам была известна личность убийцы. Кому вы об этом сообщили?

– Пф! Это несерьезно, мистер Боуэн. Я не имел никаких улик. Вы располагали той же, весьма подробной информацией, что и я. Да еще пользовались услугами мистера Гудвина. А это серьезное подспорье, когда голова у него соображает. Помните, я начал с простой гипотезы, стремясь истолковать убийство миссис Фомос как подготовку к убийству мисс Идз? Вообще говоря, я начал с нескольких гипотез. Но самой перспективной мне представлялась следующая: некто в Каракасе завладел бумагой, подписанной мисс Идз, тогда миссис Хаг, и предоставляющей ее мужу право на половину собственности жены, и, чтобы предъявить претензии, стал изображать Хага. Придя к выводу, что для отстаивания своих притязаний ему рано или поздно придется лично прибыть в Нью-Йорк, он решил избавиться от единственных двух персон, лично знавших Хага и делавших невозможным появление здесь самозванца. И вот он приехал сюда и убил их сам или организовал убийство. После гибели миссис Джаффи догадка обратилась в уверенность. Убийца украл ключи из ее сумочки тем вечером здесь. И, насколько я знал, больше ни у кого из присутствовавших не имелось мотивов, чтобы разделаться с миссис Джаффи. Противоречие разрешилось. Миссис Джаффи поняла, что человек, называющий себя Эриком Хагом, не имеет ничего общего с тем мужчиной, чью фотографию шесть лет назад ей прислала подруга. Она не разоблачила самозванца, поскольку это было не в ее правилах. Сара Джаффи довольно откровенно раскрыла свой характер перед мистером Гудвином. Она избегала любых конфликтов, ни с кем не связывалась и ни во что не вмешивалась. Никогда не посещала собрания акционеров корпорации, чьи дивиденды служили ей единственным источником доходов. И сюда пришла в четверг поддержать судебный иск только потому, что оказалась в огромном долгу перед мистером Гудвином. Нет, она не разоблачила самозванца, но, несомненно, каким-то образом показала ему, что знает: он вовсе не Эрик Хаг. Может, просто не так на него посмотрела или же задала наивный, выдающий ее с головой вопрос. Как бы то ни было, он понял: женщина представляет для него смертельную опасность, и отреагировал быстро и дерзко… и не без ловкости, украв из ее сумочки ключи. Нет, халтурщиком его не назовешь, но…

Тут Вулфа перебили – это заговорил Ирби Росинка, затараторил четко и громко, без всякого елея:

– Прошу занести в протокол, что не имел ни…

– Молчать! – рявкнул на него Кремер.

– Но я хочу…

– Вы получите что хотите. Вручу лично.

– Так я закончу? – поинтересовался Вулф.

– Да.

– Как уже говорил, я встал с постели и сел в кресло. Поразмыслив, я сделал вывод: моя гипотеза получила жестокое, трагическое и полное подтверждение. Я не позвонил в отдел по расследованию убийств, мистер Кремер, в силу ряда причин. Не в моем обычае добровольно приносить в дар полиции плоды моего интеллекта. К тому же я имел личный интерес в деле. И наконец, зная, какой ущерб понесла самооценка мистера Гудвина, я подумал, ему пойдет на пользу, если убийцу поймаем мы, а не вы. И все-таки, получив печальное известие от мистера Гудвина, один телефонный звонок я сделал. Но не вам. В три часа ночи мне удалось дозвониться в Каракас до человека, с которым я немного знаком и которому в разумных пределах могу доверять. Спустя пять часов он перезвонил мне и сообщил, что Эрик Хаг в Каракасе недавно и, скорее всего, никаких связей там не имеет.

– Это и я мог бы вам сказать, – проворчал Кремер. – Он прожил два месяца в отеле «Ориноко».

– Жаль, что я не спросил вас, сэкономил бы двадцать долларов. Ожидая ответа из Каракаса, я позвонил Солу Пензеру. Он приехал и позавтракал со мной, а я снабдил его деньгами из своего неприкосновенного запаса. От меня он направился в редакцию газеты, где раздобыл фотографии человека, именующего себя Эриком Хагом, а оттуда отправился в аэропорт Айдлуайлд. В десять часов он сел на самолет, отбывающий в Южную Америку.

– Только не в Каракас, – перебил его Пэрли Стеббинс, все так же стоявший с пистолетом в руке. – Не в десять часов.

– Он полетел не в Каракас. В Кахамарку, Перу. Документ, подписанный Присциллой Идз, был составлен именно там. В Кахамарке мистер Пензер разыскал людей, знавших Хага, и двоих, которые помнили также миссис Хаг. Выяснилось, во-первых, что Хаг – профессиональный игрок, во-вторых, что его не видели в Кахамарке уже три года и, в-третьих, что на предъявленной фотографии запечатлен совсем другой человек. Мистер Пензер полетел в Лиму, с помощью средства, применяемого и в нашем городе, привлек к делу полицию и за двенадцать часов собрал достаточно сведений, чтобы позвонить мне. Ему удалось узнать… Расскажи сам, Сол. Вкратце.

Пензер заговорил чуть громче обычного, потому что на основную массу слушателей не смотрел. Он не сводил глаз с Эрика Хага и упускать его из виду явно не собирался.

– Эрика Хага в полиции хорошо знали, – начал он. – Хаг уже много лет играл по всему побережью. Насколько им было известно, он посещал Штаты лишь дважды. Один раз ненадолго наведался в Лос-Анджелес, другой визит нанес в Новый Орлеан, откуда вернулся с новобрачной, богатой американкой. О документе, подписанном его женой и предоставляющем ему право на половину ее собственности, знали многие. Хаг показывал его повсюду и похвалялся им. Утверждал, будто она сама так решила, а он слишком благороден, чтобы жить за счет женщины, и хранит бумагу только в качестве сувенира. И меня уверяли, что он не бравировал, именно таким он и был. Я не смог в этом убедиться, поскольку он мертв. Три месяца назад, девятнадцатого марта, он попал под снежную лавину в горах. И никто не знает, что произошло с документом. – Сол прокашлялся; он всегда немного сипит. – Человека, чьи снимки я взял с собой, того, на которого я сейчас смотрю, зовут Зигфрид Мюкке. В Лиме его опознали по фотографии двадцать шесть свидетелей. Впервые он всплыл там два года назад, но откуда явился, никто не знает. Он тоже профессиональный игрок и на этой почве близко сошелся с Хагом. И он был вместе с Хагом в горах – они на пару облегчали там карманы курортников, – когда Хаг погиб под лавиной. После смерти Хага Зигфрида Мюкке в Лиме больше не видели. Нужны еще подробности?