Рекс Стаут - И трижды был опущен занавес

– Тогда займись этим. Проклятье!

Я подошел к телефону и начал набирать номер: Уоткинс 9-82-41. Волмер покинул свой угол, поднял с пола черный чемоданчик и поставил его на кресло. На Вулфа было просто жалко смотреть. Он перебрался за свой рабочий стол и опустился в сделанное на заказ гигантское кресло, то есть оказался в единственной точке Земли, где мог чувствовать себя абсолютно комфортно. Но, увидев прямо перед собой, на полу, ужасную картину, невольно поморщился, опять поднялся на ноги, издал рык, напоминающий медвежий, прошествовал к книжным полкам в дальнем конце комнаты и уставился на корешки.

Однако даже эту его жалкую попытку отвлечься бесцеремонно прервали. Едва я успел закончить телефонный разговор и повесить трубку, как из прихожей донеслись звуки какой-то возни. Я метнулся к двери, осторожно толкнул ее кончиками ногтей и выскочил в прихожую узнать, что там происходит. На пороге столовой, находившейся по другую сторону от кабинета, собралась шумная группа гостей. Мимо меня пронесся Сол Пензер, спешивший к парадной двери. Полковник Перси Браун одной рукой отпихивал Фрица Бреннера, а второй пытался нащупать дверную ручку. В обязанности Фрица, нашего повара и дворецкого, не входит исполнять роль охранника, но он отлично справился. Рухнув на пол, он сжал щиколотки полковника и одним рывком лишил того твердой почвы под ногами. Тут подоспели и мы с Солом, уже доставшим свой пистолет; не отстал и лохматый черноволосый гость.

– Ну что за глупости, – сказал я пытавшемуся сесть полковнику. – Ведь если бы вы выскочили за дверь, Солу пришлось бы ранить вас.

– Вполне естественная реакция организма, – авторитетно заявил черноволосый. – Давление на психику стало невыносимым, и он сорвался. Я, видите ли, психиатр.

– С чем вас и поздравляю, – сказал я, взял психиатра под руку и развернул в другую сторону. – Вернитесь туда и внимательно наблюдайте за всеми присутствующими. На стене висит зеркало, так что не забудьте и себя самого.

– Это произвол! – заявил полковник Браун, который поднялся на ноги и теперь пытался отдышаться.

Сол велел всем отойти назад. Фриц подергал меня за рукав:

– Арчи, я хотел бы услышать распоряжения мистера Вулфа насчет обеда и уточнить меню.

– Да ты сдурел, братец! – разозлился я. – До этого ли нам теперь!

– Но мистеру Вулфу обязательно нужно покушать, уж ты-то это знаешь. Утку пора ставить в духовку. Если мне придется и дальше торчать возле двери, не позволяя гостям выйти, он останется голодным. Ну что, разве я не прав?

– Разумеется, прав, – сказал я и похлопал его по плечу. – Ладно, Фриц, не обижайся, я сильно расстроен. Только что задушил молодую женщину и с непривычки перенервничал.

– Что за чушь! – с негодованием фыркнул он.

– Между прочим, тебя тоже нельзя исключить из списка подозреваемых, – объявил я.

И тут позвонили в дверь. Я потянулся, чтобы включить фонарь над крыльцом, и посмотрел в стеклянную панель с односторонней видимостью. Прибыла первая партия бравых копов.

На мой взгляд, инспектор Кремер совершил досадный промах. Думаю, и вы тоже со мной согласитесь. Вполне естественно, что на месте происшествия, в особенности если случилось убийство, всегда околачивается целая куча полицейских экспертов: они что-то замеряют, фотографируют, ищут отпечатки пальцев и все в таком духе. Но, за редким исключением, они не должны работать там целую неделю, ну а в нашем конкретном случае им вполне можно было уложиться и в пару часов. Вообще-то, так оно и было: к восьми часам вечера эксперты закончили свою возню. Но Кремер, олух этакий, отдал приказ опечатать кабинет вплоть до дальнейшего его распоряжения. Представляете, как это понравилось Вулфу! А ведь инспектор распрекрасно знал: по меньшей мере триста вечеров в году Вулф проводит в кабинете в единственном кресле и при единственном освещении, которые его по-настоящему устраивают. Подозреваю, именно поэтому Кремер и отдал подобное распоряжение. Это было роковой ошибкой. Не поступи он так, Вулф наверняка обратил бы его внимание на некий факт, как только заметил этот факт сам, и тогда Кремер смог бы избежать массы неприятностей.

Оба услышали о нем одновременно, поскольку он содержался в моем отчете. Мы устроились в столовой. Это было вскоре после того, как эксперты оккупировали кабинет, а гости, под вооруженной охраной, переместились в гостиную. Я пересказал свой разговор с Синтией Браун. Они хотели услышать его целиком, особенно Кремер, настаивавший, чтобы я не упустил ни одной детали, – и получили желаемое. За годы, проведенные на посту помощника Вулфа, я, помимо всего прочего, превратился почти в магнитофон, так что изложил беседу с Синтией не просто близко к тексту, а практически слово в слово. В тот вечер мне, прямо скажем, скучать не пришлось. Когда я закончил пересказ, Кремер буквально закидал меня вопросами, тогда как Вулф не задал ни одного. Быть может, он уже тогда сфокусировался на упомянутом выше факте, но ни я, ни Кремер ничего не заметили. Владевший навыками стенографии сержант, примостившийся в дальнем конце обеденного стола, тоже получил этот факт и занес его в блокнот вместе со всем прочим, но никаких выводов не сделал, да этого от него и не требовалось.

Узнав все, что его интересовало, Кремер приступил к действиям. Инспектор вовсю раздавал приказы подчиненным. Полковника Брауна нужно было сфотографировать и подвергнуть дактилоскопии, затем следовало прошерстить полицейские архивы в поисках информации о нем и Синтии. Кремер также приказал немедленно доставить ему материалы дела об убийстве Дорис Хаттен. Затем он велел поторопить экспертов и привести в столовую Сола Пензера и Фрица Бреннера.

Они явились. Фриц стоял навытяжку, как солдат на плацу, с серьезным и даже мрачным видом. Сол, ростом всего пять футов семь дюймов, но обладавший при этом самым цепким взглядом и самым длинным носом, какие мне только доводилось видеть, в своем измятом коричневом костюме и съехавшем набок галстуке, стоял так же, как и всегда: не горбясь, но и не вытягиваясь в струнку. Он бы стоял точно так же и на церемонии награждения его орденом, и перед строем расстрельной команды.

Разумеется, Кремер прекрасно знал обоих. И первым делом набросился на Сола:

– Итак, вы с Фрицем провели весь день в прихожей?

– Да, верно, – кивнул Сол. – В прихожей и гостиной.

– Кого вы видели входящим в кабинет или выходящим из него?

– Примерно в четыре часа я видел, как туда направился Арчи… Я как раз выходил из гостиной с чьими-то пальто и шляпой. Видел, как миссис Карлайл выскочила оттуда с громким воплем. Между этими двумя эпизодами я не видел никого, кто входил бы туда или выходил оттуда. Бóльшую часть времени мы были заняты либо в прихожей, либо в гостиной.