Агата Кристи - Вилла «Белый конь» [litres]

– Вы просто говорящий медицинский справочник!

– Самой собой. Я его изучил. Но во всех случаях рано или поздно наблюдался один и тот же симптом: выпадение волос . Таллий одно время прописывали для депиляции – особенно детям со стригущим лишаем. Потом выяснилось, что он опасен. Но время от времени его применяют внутренне, только очень тщательно выверяют дозу в зависимости от веса пациента. Теперь им в основном, кажется, травят крыс. Средство не имеет вкуса, растворяется в воде, его легко купить. Нужно только, чтобы никто не заподозрил отравления.

Лежен кивнул.

– Именно, – сказал он. – Вот почему в «Белом коне» настаивали, чтобы убийца держался подальше от намеченной жертвы. Чтобы не возникло никаких подозрений насчет убийства. Да и с чего бы взяться таким подозрениям? Никто из заинтересованных лиц не мог получить доступа к еде и питью покойного. Никто из заинтересованных лиц никогда не покупал таллий. В том-то и прелесть. А настоящую работу делает тот, кто вообще не имеет связей с жертвой. Думаю, человек, который появляется всего лишь раз, не больше.

Инспектор помолчал.

– У вас есть на сей счет какие-нибудь идеи? – после паузы спросил он.

– Только одна. Все случаи связывает один общий фактор: появляется приятная, безобидная на вид женщина с анкетой, работающая на компанию, которая исследует спрос на предметы домашнего обихода.

– Вы считаете, эта женщина и подбрасывает яд? В каком-нибудь образце? Что-то в этом роде?

– Сомневаюсь, что все так просто, – медленно проговорил я. – Думается, те женщины ни о чем таком и не ведают. Но каким-то образом они вписываются в схему. Считаю, нам удастся что-нибудь выяснить, если мы побеседуем с женщиной по имени Эйлин Брендон, которая работает в эспрессо-кафе возле Тоттенхэм-Корт-роуд.

Цветик (с высоты своего собственного придирчивого мнения) довольно точно описала Эйлин Брендон. Прическа этой женщины в действительности не смахивала ни на хризантему, ни на растрепанное воронье гнездо. Вьющиеся волосы плотно зачесаны назад, минимум макияжа, на ногах практичные (кажется, так их называют) туфли. Она рассказала нам, что ее муж погиб в автомобильной катастрофе, оставив ее с двумя маленькими детьми. Ее прежним местом работы была фирма под названием «Маркетинговые исследования». Она ушла оттуда по собственному желанию, потому что работа была ей не по душе.

– Почему не по душе, миссис Брендон?

Вопрос задал Лежен. Взглянув на него, она поинтересовалась:

– Вы инспектор уголовной полиции? Верно?

– Совершенно верно, миссис Брендон.

– Вы считаете, что с этой фирмой что-то нечисто?

– В этом вопросе я как раз сейчас и разбираюсь. А вы заподозрили, что там что-то нечисто? Потому и уволились?

– Ничего определенного. Ничего определенного, что я могла бы вам рассказать.

– Естественно. Мы понимаем. Наш разговор – чисто конфиденциальный.

– Ясно. Но я и вправду немногое могу сказать.

– А вы скажите, почему вам захотелось уйти.

– У меня появилось ощущение, что там происходит нечто, о чем я не знаю.

– Вы имеете в виду – вы не знали, настоящая ли это фирма?

– Что-то в этом роде. Мне казалось, что она управляется не по-деловому. Я подозревала, что за ее деятельностью кроется нечто другое. Но что именно – я до сих пор не знаю.

Лежен расспросил насчет того, какую именно работу ей поручали. Ей давали список фамилий людей, проживающих в определенном районе, и она должна была посещать их, задавать определенные вопросы и записывать полученные ответы.

– И что во всем этом произвело на вас плохое впечатление?

– Мне показалось, что вопросы не преследуют никакой практической исследовательской цели. Они казались бессвязными, почти случайными. Как будто… Как бы это выразиться… Они лишь служили прикрытием для чего-то другого.

– У вас есть хоть какие-то идеи о том, что они могли прикрывать?

– Нет. Это меня и озадачивало.

После короткой паузы она с сомнением добавила:

– Одно время я гадала: а вдруг вся фирма организована с целью краж со взломом, чтобы, так сказать, предварительно прощупать почву? Но нет, меня ведь никогда не просили описать расположение комнат, запоры и так далее, и не спрашивали, когда обитатели квартиры обычно бывают вне дома или в отъезде.

– С какими предметами торговли вы имели дело, проводя опросы?

– С разными. Иногда это бывали продовольственные товары. Каши быстрого приготовления, смеси для пудингов… А еще это могли быть моющие средства или мыльная стружка. Иногда косметика – пудра, помада, крем и так далее. Иногда патентованные лекарства – бренды аспирина, пастилки от кашля, снотворное, таблетки для тонуса, полоскания, средства от несварения и прочее.

– А вас не просили, – небрежно спросил Лежен, – вручать образцы каких-либо определенных товаров?

– Нет. Никогда ничего подобного.

– Вы просто задавали вопросы и записывали ответы?

– Да.

– И какова предположительно была цель таких опросов?

– Именно это и казалось мне странным. Нам никогда этого четко не говорили. Предполагалось, что работа проводится, чтобы снабжать информацией определенные производственные предприятия… Но если так, то подход к делу был крайне дилетантским. Без какой бы то ни было систематики.

– А как вы думаете, среди вопросов, которые вы должны были задавать, мог быть один вопрос – или группа вопросов, – ради которых все и организовывалось? А остальные задавались лишь для маскировки?

Слегка нахмурившись, женщина подумала над этим и кивнула:

– Да. Это бы объяснило случайный выбор вопросов… Но я понятия не имею, какие – или какой – из них действительно были важны.

Лежен остро посмотрел на нее.

– Вы нам не все рассказали, – осторожно проговорил он.

– В том-то и дело, что рассказывать, по сути, не о чем. У меня просто было ощущение, что со всей этой организацией что-то не так. А потом я поговорила с другой нашей женщиной, миссис Дэвис…

– Вы поговорили с миссис Дэвис… И?.. – Голос Лежена ничуть не изменился.

– Ей тоже не все там нравилось.

– А что именно не нравилось?

– Он подслушала кое-что.

– Что подслушала?

– Я уже предупредила, что не знаю ничего наверняка. Она мало мне об этом рассказала. Только то, что, судя по подслушанному, вся фирма – мошенничество. «Они не то, чем кажутся» – вот что она сказала. А еще: «Но это нас не касается. Платят очень хорошо, нас не просят делать ничего противозаконного… Поэтому не стоит забивать себе этим голову».

– И всё?

– Она сказала еще кое-что, но я не поняла, о чем она. Она сказала: «Иногда я чувствую себя Тифозной Мэри» [61] Тифозная Мэри (1870–1938) – Мэри Маллон, повариха-ирландка; заразила брюшным тифом более 50 человек, из которых трое умерли, при этом сама обладала иммунитетом к болезни. Мэри дважды насильственно отправлялась в карантин государством, второй карантин был пожизненным. . Я тогда не поняла, что она имеет в виду.