Морис Леблан - Приключения Арсена Люпена

— Да бей же! — нетерпеливо воскликнул князь, прерывая молчание.

Он остановился и обернулся к своему спутнику.

— Ну, чего же ты ждешь? Бей! Теперь или никогда! Никто тебя не увидит, ты скроешься в эту дверь. И до свидания, никто ничего не видел… Ведь ты же сам это подстроил, привел меня сюда. Чего же ты ждешь? Ну, бей!

И он вплотную подошел к барону. Последний стоял весь багровый.

— Мокрая курица, — засмеялся Сернин. — Никогда из тебя ничего порядочного не выйдет. Хочешь, я скажу тебе правду? Ты боишься меня. Да-да, мой милый, со мной ты никогда не уверен, какой оборот может принять дело.

Он не успел закончить, как почувствовал, что кто-то схватил его сзади за шею и тянет назад. Сернин видел поднявшуюся руку с блеснувшим лезвием ножа. Рука опустилась и ударила ножом в грудь князя. В тот же момент Альтенгейм бросился на него, и они покатились по лужайке. Борьба продолжалась не более тридцати секунд. Оставив поверженного Альтенгейма, Сернин вскочил и кинулся за черной тенью, скрывшейся за маленькой дверью, но услышал, как дважды щелкнул замок. Открыть дверь не было возможности.

— Ах, мерзавец, — выругался Сернин. — Только попадись мне! В тот же день я совершу свое первое убийство. Но если только…

Он повернулся и успокоился; нагнувшись, стал собирать кусочки кинжала, сломавшегося во время удара.

Альтенгейм лежал, охая.

— Ну что, барон? Тебя удивляет, что я жив? Все просто. Надо только носить небольшой стальной нагрудник, и тогда можно плевать на любые кинжалы, даже на твоего черного товарища, потому что он наносит удар всегда в грудь. Вот, посмотри, что осталось от его игрушки… Осколки!

Он протянул Альтенгейму руку:

— Ну, вставай, барон. Я приглашаю тебя обедать. И не забывай, мой друг: Люпен бесстрашен и неуязвим.

Он прошел в помещение клуба и, оставив за собой стол для обеда, сел на диван, думая: «Да, игра очень забавна, но пора кончать, она становится слишком опасной, эти мерзавцы могут отправить меня на тот свет гораздо раньше, чем я туда собираюсь… Глупо только то, что я ничего не могу предпринимать против них, пока не разыщу Штейнвега. Куда они его спрятали? Нет никакого сомнения, что Альтенгейм разговаривает с ним каждый день и пытается принудить его раскрыть тайну проекта Кессельбаха. Но где он с ним видится? Где он его спрятал? У своих друзей или у себя в доме на улице Дюпон?»

Он глубоко задумался, потом закурил папиросу, сделал три затяжки, отбросил ее в сторону. Это был условный знак — к нему тотчас подошли два молодых человека и сели рядом.

Это были братья Дудевиль.

— Что прикажете, начальник?

— Возьмите шесть человек и отправляйтесь в дом номер двадцать девять по улице Дюпон.

— Как же мы войдем туда?

— Очень просто, именем закона. Разве вы не агенты сыскной полиции? Обыск.

— Но мы не имеем права сделать это!

— Достаньте разрешение.

— А если слуги будут сопротивляться, кричать?

— Их только четверо, и вы легко справитесь с ними.

— А если Альтенгейм в это время вернется?

— Он вернется не раньше десяти часов. Это я беру на себя. В вашем распоряжении имеется два с половиной часа. Обыщите дом сверху донизу, а если не найдете Штейнвега, известите меня.

Вошел барон Альтенгейм. Сернин встал и направился ему навстречу:

— Мы ведь обедаем вместе, барон? Маленькое приключение в саду пробудило у меня аппетит. Да, кстати, барон, я бы хотел дать вам несколько советов по этому поводу…

Они сели за стол.

После обеда князь предложил сыграть партию в бильярд. Альтенгейм согласился. После бильярда они прошли в зал, где играли в баккара.

— Банк, пятьдесят луидоров, никто не желает взять? — кричал крупье.

— Сто луидоров, — сказал Альтенгейм.

Сернин посмотрел на часы. Десять часов. Братья Дудевиль не вернулись, значит их поиски не дали никаких результатов.

— Банк, — сказал он.

Альтенгейм сел и стал сдавать карты.

— Даете карту?

— Нет.

— Семь.

— Шесть.

— Я проиграл, — сказал Сернин. — Удваиваю банк.

— Идет, — сказал барон и сдал карты.

— Восемь, — сказал Сернин.

— Девять…

Сернин повернулся и отошел от стола, говоря про себя: «Удовольствие стоит триста луидоров, но зато я теперь спокоен, он не выйдет из-за стола».

Спустя некоторое время он вышел из своего автомобиля на улице Дюпон перед домом номер двадцать девять. В передней его встретил Дудевиль вместе с другими товарищами.

— Разыскали старика?

— Нет.

— Плохо! Он должен быть здесь. А где слуги?

— Они связаны. В кухне.

— Отлично. Лучше будет, если они меня не увидят. Вы можете уходить. Ты, Жан, посторожи пока внизу, а ты, Жак, покажешь мне дом.

Он быстро начал осмотр с подвала, поднялся на третий этаж и на чердак. Он нигде долго не останавливался, потому что был уверен, что за несколько минут он не найдет того, что его помощники не могли разыскать в течение трех часов. Но он старался запомнить величину комнат и их расположение.

Окончив осмотр, он прошел в спальню Альтенгейма и внимательно занялся ею.

— Вот это меня устраивает, — сказал он, показывая на темное помещение, скрытое за занавеской и заполненное одеждой.

— А если барон будет обыскивать дом?

— С какой стати?

— Да ведь он же узнает от слуг, что мы были здесь?

— Ему и в голову не придет, что один из нас поселится у него. Он решит, что наша попытка не удалась, и успокоится. Поэтому-то я и останусь.

— Но как вы выйдете отсюда?

— Ты слишком многого хочешь. Главное — войти… Вот что, Дудевиль, спустись вниз, к брату, и можете уходить… Завтра или…

— Когда?

— Не беспокойтесь, я вас вызову, когда вы мне понадобитесь.

Он сел на маленький ящик в глубине темной комнаты. Перед ним была стойка с костюмами, и он мог чувствовать себя в безопасности, если только барону не вздумается произвести обыск.

Прошло десять минут. Он услыхал тяжелую рысь лошади и позвякивание бубенчика. Экипаж остановился, хлопнула дверь внизу, и почти тотчас же до него долетел шум голосов, все возрастающий по мере того, как развязывают слуг.

«Они рассказывают о происшедшем, — думал он. — Барон, наверное, с ума сходит от злости. Теперь ему стало понятно мое поведение сегодня и то, что я отлично провел его. Провел, да не совсем… Штейнвега я все-таки не нашел… Первое, чем барон сейчас, конечно, займется, — он пойдет проверить, не похитили ли Штейнвега, и отправится туда, где он у него спрятан. Если он направится наверх, значит Штейнвег спрятан наверху, если же пойдет вниз — Штейнвег спрятан в подвале».

Он стал прислушиваться. Шум голосов продолжался, но нельзя было сказать, чтобы он изменил направление. Должно быть, Альтенгейм расспрашивал своих помощников. Только через полчаса Сернин услышал звук шагов по лестнице.