Ольга Шарапова - Фрактал Мороса [litres самиздат]

Ликас нашел на кладбище могилу отца. Здесь никого не было с похорон.

Прежде чем вернуться к вокзалу, Ликас подошел к Неману. Туда, где тень в него бросает костел Витаутаса Великого.

«Вода живая и мертвая, и вода равнодушная».

«Ни страны, ни погоста не хочу выбирать, На Васильевский остров я приду умирать, – читал он про себя по дороге к вокзалу. – И увижу две жизни где-то там, за рекой, К равнодушной отчизне прижимаясь щекой. Словно девочки-сестры из непрожитых лет, Выбегая на остров, машут мальчику вслед» 71 71 Стихотворение поэта Иосифа Бродского «Ни страны, ни погоста…» .

И берег Немана был не роднее, чем Москва.

* * *

Было лето. Только кончилась сессия, в которой Ликас не принимал участия. Всей группой поехали отмечать в парк окончание первого курса.

Родители надавали ребятам бутербродов. Кое-где под деревьями было росисто, и они нашли песчаный уголок с раскатившимися бревнами. Там и сели.

– Слушайте, мы, считай, год вместе! Давайте рассказывать друг другу самые страшные секреты!

– Охо-хо! Мне лучше не рассказывать! – заржал Ромик.

– А я с радостью!

– И я признаюсь, лишь бы не посадили! – все начали хохмить и рассказывать друг другу смешную чушь.

– Я нашла клад белогвардейцев у бабушки на огороде.

– Да ты чо!

– Да, там были царские монеты.

– А почему белогвардейцев?

– Они там останавливались, в Ивашкино…

– Круто!

– Да, огород с отцом копали, и я нашла.

– Я потрахался первый раз в тринадцать лет!

– Да не ври!

– Да как нефиг делать! С домработницей нашей.

– Сам с собой, наверно, а не с домработницей!

– Ха-ха-ха!!!

– А ты, Виталик, что молчишь? У тебя больше всего секретов, ты самый загадочный.

– Я всю жизнь жил в Литве, а сюда приехал, потому что глаз выбил одному козлу.

– Ни фига себе…

– Но ведь у тебя имя русское.

– Там меня звали Ликас, и друзья некоторые так зовут. У меня мать была русская.

– Была?

– Была.

– Слушай, нет такого имени «Ликас». Фамилия есть, я одного такого знала, – сказала Таня, – а имени нет.

– Нет. Это для своих так звали. По паспорту – Виталий.

– И литовский ты знаешь? – спросил Костя.

– Так он же живет переводами, – буркнул Ромик.

– Так ты сам зарабатываешь?

– Ага…

– Так если знаешь литовский, как твоя фамилия переводится? – продолжал Костя.

– Никак.

– Да ладно!

– Да нет такой фамилии, это не литовская, – Женя ела черешню из Таниной коробочки.

– Не может быть. Они все на «с» заканчиваются, а женские на «айте», и латышские тоже.

– Виталик, скажи нам!

– Я такую фамилию не встречал. Это фамилия отца, а он был литовец.

– Был? Тоже умер что ли?

– Погиб.

– Так у тебя нет никого?

– Нет.

Таня смотрела на него масляными глазами, а Женя – холодными.

– Морос в древнегреческой мифологии – бог смерти, – протянул Никита.

– А Танатос?

– Танатос – естественной, Морос – насильственной.

– Это уж слишком, – Таня хлопнула рукой муху, севшую на край бревна. – Может, это еще что-то значит?

– Это «призрак» по-польски, «мертвец», – засмеялась Женя.

– Что-то прямо клуб «Что? Где? Когда?» образовался. Давайте лучше девчонок наших допросим, – Ликас подмигнул Косте, и все стали выходить из зависшей темы.

Дарьяны на этом празднике не было, она уехала с родителями. Ликас потихоньку подполз к Тане с Женей и стал воровать их черешню. Они заметили не сразу, набросились, стали в шутку драться, а потом Таня кормила его этой мокрой черешней с веточек, а Женя отсела и шутила с Никитой.

Расходиться вечером не хотелось. Так тепло было, что Ликасу впервые стало жаль, что такой простой Дарьяны сейчас нет под рукой, а Таня ни за что к нему не поедет.

– Проводить тебя? – спросил он, когда все вместе шли к метро.

– Виталик, я полгода встречаюсь с твоим другом. Не надо меня провожать.

– С кем?

– С Юрой.

«…С Юргисом». Он так редко с ним виделся и говорил в последнее время, что даже представить себе не мог такого.

И он поехал домой один. В растерянности.

Договорились встретиться с Шуриком и Юргисом. Он не то чтобы обиделся, просто был обескуражен. И вот когда почти уже стоял в дверях, чтобы отправиться в парк Горького, позвонила Женя.

– Я хочу встретиться.

– Ничего себе поворот, а Игорь?

– Он тут ни при чем.

– Ну давай.

– Сейчас можешь?

– Нет.

– А когда?

– Давай вечером. В восемь. Где?

Они договорились.

«Ну вот еще загадки… Один тут мутит-крутит с моей однокурсницей, а теперь еще и эта со встречами со своими…» – Ликас впрыгнул в кроссовки и побежал по лестнице в двери цвета капут-мортуум, во двор, где липкой свежестью пахли листья июньских тополей.

Не то чтобы этот звонок заставил его нервничать, но тревожил, хотя в течение дня разговор расплылся в других речах и эмоциях.

Ликас был уверен, что опаздывает, но оказалось, что еще пришлось ждать Юргиса и Шурика. Ему хотелось обсудить свою новую жизнь с кем-то, но не с компанией, и он уже жалел, что встреча получится втроем.

Он сел на скамейку под каштаном. «Зачем я живу? Кто я? Человек, который видел, может быть, больше в моем возрасте, чем другие. Я никогда не хотел ничего плохого, но все не шло с самого начала. Я был нищий в Литве, и все, кто мог, издевались там надо мной. Все родные исчезли безболезненно и незаметно. Все, к чему прикасался – погибало. Без школьного аттестата и диплома ПТУ я не смогу окончить институт и не могу вернуться жить туда, где родился. Чего же ждать? Я уже сейчас этой свободы, этой взрослой жизни наелся по уши».

К одиночеству привыкаешь быстро.

Пара лет – и необратимо.

Друзьями становятся продавцы и таксисты,

А семьей – автобусные пассажиры.

Никто не будет сердиться дома,

Что ты возвратился невесть во сколько,

И не заставит жить по-другому

Или пытаться собрать осколки

И больше не странно пить без тостов,

Слушать музыку и отвыкать спорить,

Гулять по осеннему городу вдосталь

Или бесследно уехать на море.

А главное, что свернуть не хочется,

Ведь ты дорогой идешь прямою.

Свобода – это всегда одиночество,

Она достается такой ценою.

В.М.

Весь день они шлялись по парку, пили пиво и даже подрались с бомжом, но не сильно.

– У меня дома есть ром, а мои все уехали. Рванем ко мне? – Юргис подобрел после пива и драки.

– Я не могу, встретиться надо.

– А я вот легко.

– Что у тебя за встреча?

– С бабой одной пересечься.

– Так если ненадолго, встретишься и приезжай.

– Можем и подождать, – кивнул Шурик.

– Хрен ее знает, что ей надо. Ну, давайте, – Ликасу тоже не хотелось расставаться, тем более что они сейчас не часто виделись.

Шурик на днях уезжал в Каунас. До осени. Ликас почемуто понадеялся, что Женя может предложить прогуляться или что-то еще такое, поэтому оставил друзей в стороне. Женя уже ждала.