Ольга Шарапова - Фрактал Мороса [litres самиздат]

А вот в остальном Виталий Морос изменился сильно. Он словно бы выцвел, облысел, глаза погасли, как у старика, и стал он совсем какой-то маленький и тощий, так что прежние знакомые не узнали бы его при встрече.

Я держу в руках его тюремное фото два на три, и, если бы оно не было подписано, то не поняла бы, что это Морос.

Прежде чем ехать домой, он заглянул по пути в Екатеринбург к бабушкиной сестре. Колония была под Екатеринбургом. Адрес он помнил по письмам. Забрал архив у собравшегося в эмиграцию своего двоюродного дяди Николая. А когда зашел второй раз попрощаться, уже не застал его. Только вынул из двери соседки записку родственника с просьбой не давать уголовнику нового немецкого адреса… И поехал в Москву.

Октябрь сухой и солнечный. «Абакан – Москва», плацкарт. Ветер колышет занавески. В открытые окна льется запах свежего неба. Колеса стучат, стучат, рекурсия.

Осталось чуть-чуть. Вот так же рядом сидела семейная пара: «Учиться едешь в Москву? Какой молодец». Он избавит мир от себя и будет молодец. Все ушло, рассыпалось в прах. Несправедливо, без утешения, без надежды на реабилитацию, без права на слабость. Последнее, что у него осталось: заглянуть в будущее. Его там не будет, но ведь это интересно. Подарить себе последнюю радость. Для этого надо построить фрактал следующего измерения. Если трехмерный фрактал строится на двоичном компьютере, то следующий – на троичном.

Тот самый трайтовый компьютер. Последний шанс Ликаса Мороса увидеть то, от чего он отрекался.

* * *

Вечером мне написал Паша.

– Варь, невозможно просто! Вот что ты за ребус подсунула? Покоя не дает. Все выходные потратил на этот бред.

– Ты рисовал фрактал?

– Чертил. Да, вспоминал все свои рекурсивные точки, которые только можно.

– Построил? Бутылка получилась?

– Нет, конечно.

– Ну хоть не бутылка.

– Вначале строилась вполне себе интересная вещь с узковатым, правда, «коридором возможностей». А потом взяла и сама себя замкнула, как будто еще двух осей координат не хватило, и все.

– Ошибся где-то.

– Как можно ошибиться, если не знаешь в этой формуле наверняка ни одну цифру кроме констант?

– Для Мороса и примерных было достаточно.

– Короче, я сразу знал, что это бред.

– Но я не заставляла тебя тратить на это выходные!

* * *

– Здравствуй, Виталий, с возвращением!

– Здравствуйте, Екатерина Андреевна.

– Небось и не ожидал, что я узнаю.

– Не ожидал.

– Болеешь?

– Болею.

– Готов?

– Да.

– Помощь нужна?

– Пока нет…

Морос взял у старушки ключи, зашел в пустую квартиру. Юргис только выселил жильца.

За двенадцать лет здесь нашли приют двадцать обездоленных. Все деньги от работы Морос перечислял тем, кто в этом нуждался. Грязный, изношенный дом. Ночь. Деревья качаются, как птица машет огромными крыльями, как море в Паланге дышит, набегая на пологий берег, как дети ныряют в Неман. Повторы, повторы. Одно и то же между началом и концом.

– Юргис, можешь привезти мне в субботу ноутбук или планшет дешевенький какой-нибудь?

– Давай в пятницу?

– Ты же работаешь…

– Пораньше убегу.

– Спасибо.

Гудки.

В субботу Юргис женится на студентке-медичке. Ликас не узнает об этом.

* * *

– Привет! Рад видеть тебя на свободе.

– Не боишься меня, доктор?

– Не переживай, я не такой простой.

Ликас пожал протянутую руку Юргиса.

– Ликас, я очень быстро. Белье и полотенца ты видел?

– Да, спасибо.

– Вот ноутбук. Простенький, б.у. 81 81 Б.у. – Бывший в употреблении.

– Спасибо.

– Короче. Все, как и было договорено. Все, кто жил здесь, жили бесплатно. Эти деньги, – он протянул пачку, завернутую в листок, – просто от меня. Месяц ты проживешь, два или год, пособия по инвалидности не хватит, что ты там заработал в тюрьме…

– Я все раздал.

– Молодец. Короче, это тебе.

И Ликас взял деньги. Он знал, на что. Не на лекарства, не на еду. Если та вещь, которую он хотел купить, существует, она стоит дорого. Трайтовый компьютер.

* * *

Шел дождь. Юргис спустился вниз и сел в машину. Хотел закрыть лицо руками, но правой рукой он жал руку Мороса, и подносить ее к лицу было нельзя. Левой погладил бороду и закрыл глаза. Три-четыре недели, конечно, не год. И жизнь, которую он рассчитал себе на восемьдесят лет, разделится ровно пополам: когда был друг детства, и когда его уже не было.

«И все-таки я хороший человек. Все, что я мог для него сделать – я сделал», – думал Юргис.

И он, правда, был хороший человек.

Ему так жалко было свое бедное детство, свою прошедшую юность.

Моя прошедшая, утраченная юность.

Непонятых чужих стихов зола.

И впредь не надо ни жалеть, ни думать,

Что ты уже… умерла.

Последняя строчка не сложилась. Он отъехал от дома Мороса, и наваждение прошло. Завтра роспись в ЗАГСе. Скромная, но все-таки свадьба.

* * *

Ликас Морос засмеялся совсем чуть-чуть, но кровища потекла изо рта на руки из разложившихся легких. Он стоял у окна и вытирал руки о драный бабушкин тюль, и серое грозовое облако ткани обретало прожилки цвета капут-мортуум, и только в его памяти эта кровавая тряпка была белым облаком, белым облаком. Рекурсия.

Нет никакого трайтового компьютера. Он все узнал. Никто не занимался его разработкой в эти годы. Вспоминалось, как девочки украли листки из его куртки, тогда он не очень понимал, для чего этот компьютер нужен, но теперь-то было очевидно. В голове все эти годы оставался умозрительный выход из тупика через расчет с помощью этого устройства.

«Никаких трайтов не существует 82 82 Описывается реально разрабатывавшийся в Советском Союзе в 1950–1960 гг. компьютер Сетунь». . Это та же двоичная система, просто более громоздкая. А я-то думал, что там для кодирования информации используются не «0» и «1», а «0», «+» и «-», а там в троичной ячейке тот же двухбитный, только троичный код. Один трит состоит из двух двоичных разрядов. Дважды два – четыре, и четвертая вариация не используется. Вот и все. Тупик, – Ликас все еще улыбался. – Черт возьми, а я-то надеялся!» Пересчитал деньги. Было триста тысяч. Теперь они уже не понадобятся. «Почему Юргис принес так много? Хочет оплатить свои воспоминания, в которых есть я… Я еще есть. Еще живой». Он задыхался и уже совсем не спал. Юргис привез мешок Амбу 83 83 Мешок Амбу – приспособление для ручной вентиляции легких. , но Ликас им не пользовался. «И так умру, не буду». Но умирать было тяжело. Он даже не ожидал, что так. И когда отчаяние захлестывало совсем, он брал этот мешок и дышал через него.

Мгла уже накрывала со всех сторон, и сознание не всегда было ясным. «Жаль, что я ничего не смог сделать с квартирой. С зоны – не мог, а сейчас уже не успеть».

– Юргис, прости меня. Ты столько сделал.