Эмиль Коста - Хорошо в деревне летом

Ударили сзади. Он небось ничего и не понял: двери новые и открываются бесшумно. Иван Ильич невольно подумал, что, если когда-нибудь обзаведется собственным кабинетом, стол развернет лицом к выходу. И на входе колокольчик повесит, как в некоторых магазинах делают, чтобы продавец не зевал.

За окном, совсем рядом, виднелись крыши автомобилей. И дверь – первая от входа. Петру ничего не стоило тихонько войти и почти тут же вернуться. Две минуты, не больше.

– Ну, что скажешь? – прервал затянувшееся молчание Шериф.

– Интересно, покойник так тепло любил?

– Думаю, убийца отопление включил на всю катушку, чтобы время смерти было сложнее определить.

– Картина в целом ясная… одной детали не хватает: где орудие убийства?

– Нету, мать его.

– Любой тяжелый предмет бы подошел, наверное, – предположил Иван Ильич.

– Это жилой дом! Наверху кухня, за стеной что-то вроде спортзала у них – подходящих предметов выше крыши. Придется все опечатывать и ждать судмедэксперта, чтобы хотя бы по форме раны понять, чего ищем.

– А она с такой задачей справится?

Иван Ильич, конечно, читал о современных достижениях криминалистики, но не слишком верил, что они применяются на практике в родном отечестве. Назаренко хмыкнул:

– Обязательно.

В голосе Шерифа прозвучала гордость. На редкость нерадивый мент явно одобрял профессионализм родной дочери.

– Преступник мог орудие убийства забрать с собой, – предположил Иван Ильич. – Вне дома спрятать как-то легче, мне кажется.

– Мог, но это риск, – кивнул Назаренко. – Если только он его с собой же не принес: гаечный ключ, монтировку какую-нибудь…

Похоже, он уже определился с личностью подозреваемого. Иван Ильич даже немного позавидовал: ему бы так. Месяц с лишним метаний, разговоров, подозрений и бессонных ночей – и все равно нет уверенности. А у этого вывод готов за пять минут. Или вовсе с первого взгляда, как с было прошлым убийством. Интересно, какая у него раскрываемость?

– Бондарь идет, – сказал Шериф, взглянув в окно. – Пошли-ка встретим.

Иван Ильич подчинился. По каким-то неведомым причинам он фактически стал членом следственной группы и совсем не хотел терять этот статус. Шериф вынул ключ, торчавший с внутренней стороны двери и запер ее снаружи.

Петр вошел в прихожую, охранников Назаренко с порога завернул, велев охранять территорию. Бывший хозяин тем временем не без любопытства огляделся. Здесь все делалось с его ведома, по их с женой проекту, но приехал-то в первый раз. Такова цена секретности… и расплата за нечестные сделки. Узнать бы еще, какие.

– Пройдемте прямо, в спортзал, – скомандовал Шериф.

– Это гостиная, – возразил Петр, а увидев тренажеры, только хмыкнул.

В углу, возле небольшого погасшего камина, стояли кожаный диванчик и кресла. Только это и указывало, что комната действительно предназначалась для отдыха. Все устроились с комфортом, и участковый сурово уставился на главного подозреваемого.Тот держался вполне невозмутимо, лишь достал сигареты и поискал глазами пепельницу.

– Новая хозяйка – спортсменка. Боюсь, возражать будет, – отчеканил Шериф.

– В своем праве, – сигареты вернулись в карман. – Меня подозреваешь, Ефимыч?

– Кому Ефимыч, а вам – гражданин участковый.

– И давно мы на вы перешли?

Шериф бросил быстрый взгляд на Ивана Ильича и насупился еще больше.

– Вот с этих самых пор. Покровского убили, пока ты рядом валандался. Не знаю, что вы не поделили, но больше никто в дом не заходил… или ошибаюсь?

В голосе участкового на последней реплике явно прозвучала надежда. Иван Ильич насторожился, но пока смолчал.

– Не ошибаетесь. Я копался в моторе у крыльца, никого рядом не видел… Так я и Покровского не встречал сегодня.

– Да ну? С утра тут торчишь, а хозяина не видно – и никто не удивился? – участковый наклонился вперед. – Не дури, Бондарь. Сознайся сам, так всем лучше будет.

– Это отчего же – всем? Ты уж прямо скажи, что о своей шкуре думаешь.

– Думаю, – признался Шериф. – Думаю, Петь. Если напишешь чистосердечное, я это расследование лично проведу – прослежу, чтобы всякие неприглядные детали не всплыли. Понимаешь, о чем толкую?

– Понимаю. Только мне в этом интереса нету.

– А брата родного убивать интерес был, значит? – не вытерпел Иван Ильич.

Ему уже было все равно, что там за «неприглядные детали». На суде узнает, раз так.

Петр с изумлением поглядел на него.

– Ты о чем, Вань?

– Сам знаешь. На Ваську тебе всегда плевать было с высокой башни. Изображал заботу, а на самом деле просто вину чувствовал за то, что невесту когда-то увел.

– Что за история? – требовательно спросил Шериф.

Петр вяло махнул рукой.

– К делу отношения не имеет…

– Еще как имеет! – живо возразил Иван Ильич. – Ты с детства брату завидовал, потому что все лучшее ему доставалось. А ты рос – сбоку припека. Потому и не вернулся домой после армии, в городе застолбился. А после той истории сколько лет был с родителями в контрах? Да ты его ненавидеть должен был! Снаружи-то все чин-чином: то денег подбросишь, то шмотку с царского плеча, даже выставку эту задумал… Только все изменилось, когда Васька узнал про твое строительство и еще кой-какие подробности! С деньгами-то у тебя проблемы, раз новую базу пришлось продавать…

– Да что ты мелешь? – Петр даже вскочил. – «Солнышко» я продал, потому что бюджет превысил, а кредиторы наседать стали. Чистая сделка. Только что земля под базой не совсем легально оформлена, если покопаться. Я и ломанул тогда сразу в деревню, чтобы Васька глупостей не наделал. Что ты,не знаешь его? Вечно пер со своей правдой…

– Стало быть, признаешь, что был тут в день убийства? – меланхолично спросил Шериф.

– Признаю… признаю, что был. Только опоздал малость и Ваську уже в проруби нашел.

Петр тяжело осел обратно в кресло. Иван Ильич осторожно поинтересовался:

– А чего пошел туда?

– Машину во дворе поставил, только ворота прикрыл – джип Покровского мимо проехал… с реки.

У Ивана Ильича даже дыхание перехватило: он не говорил Петру, что Покровский тем вечером куда-то уезжал. Такую ложь невозможно выдумать на пустом месте, свидетелей-то на базе полно.

Петр запустил руку в редеющие волосы и продолжил:

– Я на речку… бегом. Василий в воде лежал, лицом вниз. Мертвый уже. Я его вытащил, конечно, да что толку, только вымок весь…

– Обратно в воду зачем засунул?

– Сообразил потом, что если тело на берегу найдется, то отпечатки на нем – только мои. Покровский бы отмазался, к гадалке не ходи.

Назаренко задумчиво кивнул.

– Он мог.

– А полушубок зачем утащил? – спросил Иван Ильич.

– Полушубок рядом лежал, Васька перед работой скинул, видать. Свою дубленку я намочил, пока его вытаскивал, продрог весь – ну и надел сухое. Так и пошел обратно…