Эмиль Коста - Хорошо в деревне летом

– К чему клонишь, дядь? – насупился Толстый Валера.

– Или подозреваемыми… – невозмутимо продолжил Иван Ильич. – Я, правда, могу с этим помочь.

– Как это?

– Ответите честно на пару вопросов – и будет вам счастье.

Охранники переглянулись. В сущности, что им терять?

– Задавай.

– Первым делом объясните мне: зачем Покровский просил вас открыть ворота?

Через две минуты Иван Ильич вошел в теплый зал кафе, где сгустилась довольно прохладная атмосфера. Кузьминична что-то вполголоса втолковывала Петру, а остальные вяло прислушивались к разговору. Нотариус сидел рядом, обнимая портфель, а оставшийся без надзора Мураш украдкой наполнял свой стаканчик. На его тарелке лежал румяный блинчик и веточка петрушки, ранее украшавшая один из салатов.

– Семен Ефимович, хоть ты ему скажи! – напустилась Кузьминична на Шерифа. – Сделку надо сегодня заключить. Ведь пока твои доберутся, два часа пройдет – ну, чего время терять? Когда Петр еще сюда приедет?

– Нескоро, должно быть, – участковый пошарил глазами по столу в поисках добычи. – Но я с ним, в общем, согласен: торопиться не надо. Если Бондарь под суд угодит, то любую сегодняшнюю сделку легко аннулируют.

– Под суд? – ахнула Людмила. – У вас, я смотрю, уже никаких сомнений не осталось!

Шериф улыбнулся в усы.

– Вы раньше времени не волнуйтесь, следствие все выяснит.

– Выясните вы, как же, – крякнул Мураш.

Кузьминична подозрительно взглянула на него и вернулась к насущным проблемам:

– Правда, Семен Ефимыч, сколько то следствие продлится?

– Постараемся сработать быстро. Мне на участке глухари не нужны, – Шериф еще раз окинул взглядом стол и спросил: – А это все теперь куда?

Людмила сокрушенно покачала головой и ответила:

– Не знаю, наверное, выбросить придется. Правильно ты говорил, Петя: лучше бы и не ездили…

– Конечно, кому тут кусок в горло полезет, – снова крякнул Мураш и понюхал петрушечный стебелек.

По лицу Шерифа было ясно, что с его аппетитом все в порядке, но пойти против коллектива участковый не решился. А ведь наверняка постился с утра, чтобы от души натрескаться на поминках. Это, можно сказать, традиция – что в городе, что в деревне.

Кузьминичне же было не до закусок, она с трудом сдерживала ярость.

– Знаешь, Петь… не хочешь мне дом продавать – так и скажи. Голову только морочишь. Но учти: на картину Васькину и другой покупатель найдется.

– Или покупательница?

Все обернулись к Ивану Ильичу. Он же смотрел на Наталью.

– И что такого? – спокойно спросила она. – Да, я сегодня предложила выкупить портрет. Просто не хочу, чтобы он был на выставке.

– Да что с ним не так? – удивился Мураш. – Хорошо ж получилось!

Хозяйка не ответила.

Иван Ильич встал и прошелся по кафе. Он вспомнил картину до самых мелочей, вспомнил, как реагировали на нее зрители: знакомые Натальи, не знакомые с нею…

– По вашим словам, Дмитрий Алексеевич грубо раскритиковал работу Василия. Но вчерашняя сцена в магазине говорит о том, что судьба картины совсем его не волновала.

– Ничего себе – «не волновала»! А стеклотару кто разбил? – возмутилась Кузьминична.

– На то были другие причины. Вспомни, зачем он приходил… – Иван Ильич обернулся к хозяйке. – Вчера вечером у вас состоялся неприятный разговор, после которого Дмитрий Алексеевич поехал в магазин за новой зубной щеткой… Думаю, ночевал он сегодня в кабинете.

Наталья молча глядела на стол перед собой, остальные слушали затаив дыхание.

– Но вернемся к пресловутой картине, – продолжил Иван Ильич, убедившись, что всецело завладел вниманием присутствующих. – Я думаю, все было наоборот: портрет не понравился… вам, Наталья Павловна.

– И что с того? – подняла голову она.

– Всему свое время. Когда охранники подтвердили, что вечером накануне Крещения отпирали хозяину ворота, я, сразу даже не понял, что здесь не так…

– А что? – полюбопытствовала Людмила.

– Почему он не отпер их сам? Ведь у хозяев был собственный комплект ключей от дома и ворот. Именно этими ключами Наталья Павловна воспользовалась сегодня утром, когда вы приехали. Верно? Так чего ради Покровский тогда обратился к охранникам? – Иван Ильич снова повернулся к хозяйке. – Единственно возможное объяснение: ключей у него не было, потому что их забрали вы.

– Я иногда беру ключи, чтобы пойти на пробежку – возможно, в тот день забыла вернуть на место…

– Лукавите, Наталья Павловна. С утра вам ключи были ни к чему, ведь вы приехали в первой половине дня и на пробежку смогли бы выйти только вечером. Думаю, так вы и объяснили мужу свое отсутствие, когда он вернулся, – Иван Ильич помолчал. – А вот нарезать круги по деревне у него вовсе не было причин… за одним исключением: Дмитрий Алексеевич хотел найти вас.

– Но погоди, – возразил Шериф. – Покровский даже ко мне заезжал в конце января, когда полушубок на базе нашелся… Интересовался, вопросы задавал о времени смерти. Я, хоть криминала в деле не видел, и то почуял неладное!

– Ничего удивительного. Только волновался Покровский не за себя. Он неплохо знал собственную жену и опасался, как бы она чего не натворила сгоряча.

– Вы серьезно думаете, что я могла убить Василия Петровича из-за какого-то портрета?! – возмущенно спросила Наталья.

– Я думаю, да, – сказал Иван Ильич. – Ведь у Василия были объективные причины выбрать именно образ грешницы?

Она вздрогнула и выпрямилась.

– Если и были, я о них даже не догадываюсь.

– Как скажете… Тем не менее, все было именно так: вы незаметно вышли с базы и отправились к художнику, чтобы обсудить… ситуацию с портретом. Дома его не застали, вспомнили о крещенской проруби и побежали к реке. Там между вами состоялся неприятный разговор, который для Василия окончился плачевно.

Примерно в это время Покровский заметил ваше отсутствие и отправился на поиски: медленно проехал вдоль пляжа, потом пересек деревню, свернул к реке и через хутор вернулся домой. Вы же обогнали его совсем ненамного. Охранники смотрели КВН и ничего не заметили.

– Твою ж мать, как в кино, – восхищенно пробормотал Мураш.

– Плохое кино, – возразила Наталья. – Ну и что же случилось дальше?

– Дальше все произошло по закону жанра. Покровский был неглупым человеком и сложить одно с другим мог без труда, хотя ваши мотивы для него оставались загадкой. Отношения за последний месяц натянулись, а во вчерашнем разговоре он высказал все претензии и подозрения. При разводе вы едва ли могли рассчитывать на хорошие алименты и тем самым получили мотив для нового убийства…

Сегодня вы целый день оставались на людях, даже навязали свою помощь в подготовке поминок. Все это с единственной целью: создать себе алиби. И план почти сработал, труп нашли, когда тут было уже с тридцать человек народу – попробуй уследи за каждым…