Я Немой - Кумтрест

Бобышкин находился на суточном дежурстве, был поздний вечер. Он смотрел в своём кабинете телевизор лёжа на диване, иногда засыпая. Позвонил оперативный дежурный.

— Адамович, приехала опергруппа с проверкой во главе с капитаном Пливашовым.

— Пусть их твой помощник сопровождает. По зоне особо его водить не надо, нечего там лазить. Лучше чаем напоите их в дежурке. Всех обзвони, чтобы в курсе были.

— Уже позвонил. — ответил дежурный и положил трубку.

Капитан Пливашов не захотел пить чай и пошёл в сопровождении помощника оперативного дежурного совершать обход по зоне.

— Ну что же, начнём со строгих условий содержания. — сказал капитан Пливашов. — Ведите, товарищ лейтенант. Где они у вас я не знаю, первый раз к вам приехал.

— Товарищ капитан, да что там делать? — недовольно сказал помощник. — Спят все уже, пойдёмте лучше чай пить.

— Нет, идём в СУС, что Вы тут мне начинаете. — строго сказал Пливашов.

— Ну как хотите.

Они зашли в СУС. Пливашов пошёл по коридору вдоль ограждения из металлической решётки. В спальном помещении половина осужденных спали. Остальных не было, судя по не заправленным кроватям. Странно, подумал Пливашов, спать же все должны?

— Товарищ прапорщик. — обратился Пливашов к ответственному инспектору отдела безопасности. — А где осужденные?

— Да на месте все, может в туалет кто вышел.

— Интересно, а… — и тут Пливашов услышал, как из дальней комнаты до него доносятся стоны, охи и вздохи на немецком языке. — Не понял. Это что за звуки?

Он прошёл дальше и увидел, что осужденные смотрят видеофильм порнографического содержания. Прапорщик, находящийся в СУСе, это видел и не принял мер по изъятию запрещённого предмета. Пливашов начал требовать прекратить просмотр видеофильма и доводить до всех правила внутреннего распорядка. В ответ от осужденных он услышал то, чего не слышал никогда в жизни.

— Начальник, ты наверно рамсы попутал. Мы не хотим дрочить без порнухи, что мы быдло что ли? — в один голос сказали осужденные проверяющему. — Нам что принесли, то мы и смотрим!

Возмущению Пливашова не было предела. Он зашёл во внутрь, выключил телевизор и забрал кассету. Зэки охренели от такой дерзости проверяющего. Они потребовали вернуть кассету, но в ответ получили отказ. После этого к Пливашову вплотную подошёл осужденный Мальгин по кличке Сухарь. Он же смотрящий за строгими условиями и когда-то хороший рукопашник.

— Или ты вернёшь кассету, или мы сейчас начнём резаться. Устроим такой бунт, что тебе мало не покажется.

— Это мы ещё посмотрим. — ответил Пливашов. — За нарушение закона вы все будете наказаны.

— Хорошо, посмотрим. — сказал Мальгин.

Под крики зэков началась словесная ссора между Пливашовым и Мальгиным. Закон против понятий. Прапорщик с помощником дежурного стояли в стороне и наблюдали эту картину. В итоге помощник не выдержал и сказал по рации, чтобы в СУС позвали опера. Запахло жареным.

Вскоре пришёл Бобышкин и попытался поговорить с Пливашовым, но безрезультатно. Он упёрся, как баран в новые ворота. Зэки, понимая, что Бобышкин не сумел договориться с проверяющим, выставили ультиматум. Они дали десять минут на возврат кассеты.

— Время пошло. — демонстративно сказал Мальгин Пливашову.

Бобышкин, не теряя времени, позвонил начальнику оперативного отдела и доложил о проверяющем капитане Пливашове. Он довёл обстановку, которая может через десять минут выйти из-под контроля. Воронов ответил, если порежутся, то будет виноват проверяющий. До него всё тихо было. Он знает, как об этом доложить начальнику колонии, который в свою очередь обязательно сейчас позвонит генералу Саросову. Бобышкин вернулся к Пливашову, который в это время требовал от осужденных письменные объяснения за нарушение режима содержания. Зэки в ответ молча разбирали одноразовые бритвенные станки и вынимали из них лезвия. Прошло десять минут, но Пливашов кассету зэкам не вернул.

— Ну что братва, для общего блага! — крикнул Сухарь. — Поехали!

Зэки начали резать руки, орать и брызгать кровью. Конечно, они больше царапали кожу, чем действительно резали вены, но должный эффект на Пливашова произвели.

— Капитан. — обратился Бобышкин к Пливашову, глядя на то, как зэки режут руки. — Ты кашу заварил, ты и разгребай. Теперь это твои проблемы. Пока ты в зону не зашёл, у нас всё спокойно было и я думаю это только начало. Лучше бы ты чай сидел пил в дежурке.

— У вас бардак в зоне. — резко ответил Пливашов. — Я вообще не понимаю, чем вы тут занимаетесь. Я обо всём доложу руководству.

В это время в дверь СУСа громко и настойчиво стали стучать. Прапорщик открыл дверь и увидел около трёхсот осужденных. Впереди толпы стоял Меченый.

— А где этот проверяющий? — спросил Меченый прапорщика.

— Товарищ капитан, тут с Вами хотят поговорить. — обратился прапорщик к Пливашову.

Пливашов вышел из СУСа и обомлел. На него смотрела толпа зэков, в глазах которых не было ни капли страха. Они все только и ждали команду фас.

— Ну что товарищ капитан. — ехидно сказал Бобышкин. — Вот и пришли твои проблемы. Или решай или отдай кассету, что ты до неё докопался? Хотел бунт, вот получай. Генерал Саросов узнает, что ты натворил, голову с тебя снимет.

— Правду говорит наш начальник. — добавил Меченый. — Капитан отдай кассету и езжай домой с миром. Что мы тебе плохого сделали? Да братва?

— Да, да, отдай наше и вали отсюда. — заорала толпа.

Пливашов опешил от такого расклада и не знал, что ему предпринять. В это время у него зазвонил сотовый телефон. Оперативный дежурный управления приказал не спорить с местной администрацией, а срочно возвращаться в управление. Пливашов молча отдал кассету Бобышкину и под улюлюкание и свист зэков вышел за зону. Толпа разошлась. Зэки в СУСе продолжили смотреть порнуху и по очереди дрочить в туалете и душе.

Бобышкин ещё раз позвонил руководству и всё подробно рассказал. Особенно, как капитан Пливашов своими неумелыми действиями спровоцировал осужденных на совершение массового акта членовредительства. Проверяющий кричал на зэков, хамил им так, что слышала вся зона. Триста зэков вышли на плац в знак протеста его действий. Бобышкин всё разрулил и решил все проблемы. Сейчас зона спит спокойно, оперативная обстановка удовлетворительная.

Оформлять данный факт не стали. Царапины на руках у зэков были небольшие. Нет смысла тратить время на писанину, которую по идее должен начать проверяющий. Утром генерал Саросов вызвал Пливашова и «отпорол» его. Объявил ему выговор за халатное отношение к своим должностным обязанностям. Его безмозглые действия повлекли массовые, причём обоснованные, волнения осужденных в ИК-50.