Я Немой - Кумтрест

— Разрешите, гражданин начальник? — спросил Вонидзе, постучавшись в первый попавшийся кабинет оперативного отдела.

— Чего тебе? — спросил Бобышкин, не поднимаясь с дивана.

— Осужденный Вонидзе, семьдесят пятого года, 161-я статья, срок семь лет.

— Что ты хотел? Только давай быстрее.

— Гражданин начальник у меня проблема. Я в карты проиграл, а в срок рассчитаться не успеваю.

— А я здесь причём? — удивился Бобышкин. — Ты играл, ты и разбирайся.

— Закройте меня в изолятор на месяц, у меня пока не хватает на расчёт. Когда посылка придёт через месяц, я все долги отдам.

— А мне зачем тебе помогать? Ты у меня раньше не был, а сейчас пришёл со своими проблемами.

— Получилось так, я же не специально. Помогите, а то мне жопу порвут, если долг не отдам.

— Вас много, а я один, у меня куча дел, куча. Ты свои проблемы сам решай. Не решишь, ну значит отжарят тебя и в гарем поедешь. Зато не будешь должен. На клык дадут и все долги спишут.

— Гражданин начальник, ну прошу Вас.

— Свободен, я тебе не касса взаимопомощи. Иди отсюда. — Бобышкин выгнал Вонидзе из кабинета. — Как играть, так мы умные, а как проблема, так помогите. Одним больше, одним меньше, какая разница.

Бобышкин был с похмелья, так как до трёх ночи зависал в бане с проститутками. Его разбудил какой-то чёрт проигранный, с которым он не хотел возиться. Да и зачем ему это надо кому-то просто так помогать. Бобышкин сделал пару глотков коньяка из фляжки, поморщился и продолжил свой сон.

Вонидзе пришёл в барак, не раздеваясь, он лёг на шконку и стал думать, что делать. В зоне он больше денег не найдёт — это ясно, как белый день. Опера не помогли, а больше идти не к кому. Через неделю его отжарят и ему уже не сорваться. Что делать?

Началась отметка. В барак зашёл прапор и пересчитал всех по головам.

— А где Ахиджаков? — спросил прапорщик Дымовский у дневального.

— В сортире.

— Ты видел его?

— Да видел, видел, хочешь сам иди в сортир и проверь. — соврал дневальный.

— А где Ягода?

— В штаб ушёл, ты что его не видел? Навстречу тебе шёл. — опять соврал дневальный, так как сам не знал где Ягода.

— А ты что разлёгся? — спросил прапорщик Дымовский осужденного Вонидзе.

— Гражданин начальник у меня справка от медсанчасти, постельный режим. Ещё вопросы есть?

— Справку покажи.

— На смотри. — Вонидзе достал просроченную справку и показал её прапорщику Дымовскому.

— Вижу. — сказал прапорщик Дымовский, посмотрев на неё издалека. Потом ещё примерно всех посчитал по головам и ушёл.

— Надоели они уже с этой проверкой. — сам себе бубнил Вонидзе. — Половины барака нет, все по зоне лазят. А они всех по штучно считают, как баранов в стаде. Даже в барак не зашёл олень. Да и хрен с ним. — сам с собой договорил Вонидзе и уснул.

Ночью Бекас резко проснулся и вытер пот со лба. Ему приснился страшный сон, как зэки пытаются загнуть его раком. В бараке была обычная движуха, но в основном все спали. Бекас встал, вышел в коридор и посмотрел на настенные часы. Они показывали час ночи. Он вернулся на свою шконку, лёг на спину и стал смотреть на металлическую сетку второго яруса над головой. Что же делать? В зоне денег нет и помочь ему некому. А за зоной? А за зоной рядом никого нет. А зачем мне кто-то? А если я сам за зону сбегаю туда и обратно? Гоп-стоп отработаю и всё. Кто меня искать будет? На воле двадцать штук проще найти чем здесь. Лучше потом до конца срока в подвале отсидеть, чем через неделю в гарем заехать.

Вонидзе вышел на улицу и вдохнул свежего воздуха. Хорошо, тепло. Он посмотрел внимательно на запретку. Нет, тут не резон. Надо незаметно выйти в промзону, она большая, света меньше, да там и проще будет. Вонидзе аккуратно пошёл вдоль заборов и стен зданий, стараясь держаться в тени. Через полчаса он подошёл к забору промзоны. Внимательно осмотрелся, убедился, что никого нет и перелез через забор. Дальше он пошёл вдоль старого склада, прижимаясь к стене. Столярка, стоп, он лёг на землю. Из столярки вышли два бухих зэка с маклями в руках, поссали и пошли в сторону жилой зоны. Кому-то всё можно, а кому-то ничего, подумал Вонидзе и пошёл дальше.

Оказавшись у самого крайнего здания промзоны, Вонидзе начал осматривать самые тёмные места на запретке. Вон там нормально, и темно, и до вышки далеко. Вонидзе сел и начал караулить вышку, он ждал смены караула. Через полчаса караул сменился. На эту вышку никто не поднялся, отлично, значит там никого и не было. Значит не зря мне сверху помогают. Вонидзе перекрестился и пожалел, что продал крестик с цепочкой.

Пора, Вонидзе аккуратно пополз вперёд к запретке. Он приподнял колючку первого забора и пополз дальше. Впереди самое сложное, высокий деревянный забор. Он проверил доски забора, сдвинул одну из гнилых досок в сторону и пополз дальше. У следующего забора Вонидзе приподнял сетку и пролез под ней. Он оглянулся и подумал, хорошо, что они траву хреново косят и не пашут, следов практически не видно. Свобода, Вонидзе побежал, как можно дальше от колонии.

Полазив по местным дачам, Вонидзе нашёл себе нож и гражданскую одежду, в которую переоделся. В лесу спрятал свою робу, засыпав её листвой и сломанными ветками, запомнил это место. На заброшенной даче днём он отоспался и на следующую ночь ограбил трёх человек. У них он забрал всего две тысячи. Вторая ночь принесла три тысячи. Мало, ещё надо пятнадцать, а время идёт. В городе обчистить киоск или магазин было опасно, много ментов. Ночью ходит только одна нищета. Вонидзе принял решение добраться до ближайших деревень, в которых можно смело грабить магазины. Утром он пошёл на рынок и купил самый похожий на настоящий игрушечный пистолет. Вот так будет лучше. Он сел на попутный автобус и доехал до своего родного райцентра. Здесь я всё знаю, все ходы и выходы, думал Вонидзе. Ночь нормально отработаю, а потом на тачке домой вернусь.

Побродив по посёлку, Вонидзе пришёл к круглосуточному магазину. Народ пьёт — это хорошо. Он дождался, когда алкоголики разойдутся, завязал старый шарфик вокруг головы, чтобы не было видно лица. Потом зашёл в магазин и закрыл за собой дверь на засов.

— Стоять. — крикнул Вонидзе. — Руки на прилавок, а то завалю сука. На прилавок я сказал.

Продавщица покорно послушалась и положила руки на прилавок. Вонидзе приставил пистолет к её голове и аккуратно перелез к ней.

— Руки за спину. — сказал он продавщице и осмотрел канцелярские товары. — Будешь себя спокойно вести, будешь жить.

Продавщица замерла в страхе, после чего он ей скотчем связал руки и заклеил рот. Потом положил её на пол, связал ноги и бельевой верёвкой, взятой с прилавка, привязал к батарее. Убедился, что всё тихо, он открыл кассу.

— Всего девять тысяч? — удивился Бекас и приставил пистолет к её голове. — Где остальные?