Эндрю Бергман - Большая чистка сорок четвертого года. Кот привратника

Через час я прибыл в этот славный городок. Кинотеатр, овощная лавка, винный магазин. Универмаг — с такими, знаете, узкими проходами между полками. Пожарная каланча и рядом бензоколонка. Ага, вот и аптека. А за ней здание с уныло повисшим в абсолютном безветрии флагом — почта. Фермеры и их жены стройными рядами шествуют за покупками. Понятно — суббота. А ветераны первой мировой на скамеечке возле винного греют кости и пялятся на прохожих. Мое появление, уж конечно, не останется незамеченным. И здесь искать пленки с порнухой? Да Фентон через минуту задохнулся бы в этой безгрешной атмосфере американского захолустья. Не его это была среда обитания, он чувствовал себя по-свойски в грязных отелях, где ублюдки ему под стать мочатся прямо на лестничной площадке.

Я запарковался на центральной улице и направился к аптеке. «Аптека-закусочная Христиансена» — прочел я на вывеске. Как полагается, стекло витрины обведено оранжевой каймой, за стеклом — блестящие хирургические инструменты. Еще витрину украшал плакат: солдат и его девушка чокаются стаканами, в которых пенится лимонад, а седовласый сводник в белом переднике умиленно глядит на них из-за стойки. «С возвращением!» — гласила надпись.

Внутри аптеки мрачная леди лет тридцати стояла за прилавком из черного мрамора, а два старца в спортивных фуфайках за столиком у окна баловались кофе и обсуждали положение на фронте.

— Япошки могли бы разделаться с русскими за неделю, — заявил один, тощенький, про таких говорят: в чем только душа держится, зато Адамово яблоко у него было что твой бейсбольный мяч.

— Вот-вот, — согласился его приятель, довольно еще крепкий старичок, стекла его очков были толстые, как донышки молочных бутылок. — Поэтому нам и приходится за них отдуваться. Боже ты мой, я помню девятьсот четвертый, как будто это было вчера. Русские тогда и моргнуть не успели, как япошки положили их на лопатки.

— Но старый Тэд их выручит.

— Вот-вот. Если бы не Тэдди, япошки давно положили бы русских на лопатки.

Я осматривался в поисках телефонной книги. Леди подозрительно следила за мной.

— Если вам чего надо, мистер, так и спросите, — наконец не выдержала она.

Ветераны тотчас притихли и уткнули носы в чашки.

— Где у вас телефонная книга?

— Так бы и спросили. — Она чуть согнула колени и извлекла из-под прилавка тонкую брошюрку «Пайн-Хилл — Маргарэтвиль».

— Мне нужен список абонентов Нью-Кингстона.

— Там есть и Нью-Кингстон, — сказал старец-крепыш. В книге оказался всего один Фентон, вернее, миссис Рэймонда Фентон по адресу Томпсон-Холлоу-роуд.

— Томпсон-Холлоу-роуд, — сказал я. — Где это?

— А вы кого ищете-то? — спросила леди.

— Фентонов.

— Фентонов? — спросило Адамово яблоко. Старцы переглянулись и воззрились на мисс Христиансен за прилавком.

— К Фентонам давненько никто не заглядывал, — заметила леди бесстрастно.

— Но миссис Раймонда там еще живет?

— Живет, чего ей сделается. — Леди, не сводя с меня глаз, налила воды себе в стакан.

— Вообще-то она со странностями, — сказал крепыш, очевидно, желая меня успокоить. — Вы ей не родственник?

— Я представитель одного из членов семьи. Нужно уладить некоторые юридические формальности.

— А, понимаю, понимаю, — подхватило Адамово яблоко. Они, разумеется, не верили ни одному моему слову.

— Она живет одна? — спросил я.

— За ней присматривают, — уклончиво ответило яблоко. Леди из-за прилавка бросила на него суровый взгляд.

— Нет, но надо же предупредить человека, — промямлил в оправдание старец.

Я похлопал его по плечу:

— Спасибо, папаша.

Леди вдруг сказала почти человеческим голосом:

— Будьте с ней поосторожнее. Говорят, у нее сын за решеткой.

— И давно она там живет?

— Пять лет.

— Поезжайте, поезжайте, там есть на что посмотреть, — сказал крепыш.

— О да!.. — подтвердило Адамово яблоко, отхлебнуло кофе, поперхнулось и зашлось мелким кашлем. — О Боже…

Женщина сердито подвинула в его сторону стакан с водой. Потом она вышла из-за прилавка и подошла к окну:

— Поедете прямо, за магазином свернете направо, проедете всю Кингстон-роуд, и уже за городом третий слева — это их дом.

— Большое спасибо, — сказал я и двинулся к выходу. Термометр у двери показывал семьдесят семь.

— Мистер!.. — окликнул меня крепыш.

Я обернулся.

— Когда уладите там свои формальности, загляните сюда снова. Ей-Богу, вы первый, кто когда-либо изъявлял желание наведаться к Фентонам.

И я понял почему. Дом Фентонов представлял собой огромную грязную развалюху с какими-то невообразимыми башенками, парапетами и покосившимся потолком. Стекла выбиты, стены в заусенцах облупившейся краски. Мне вспомнилось изображение доисторического чудовища из школьного учебника. Палисадник был завален ржавыми сельскохозяйственными орудиями. Сорняки неистовствовали. В коричневой траве вокруг большой лужи — некогда это был пруд — цвели ядовито-желтые одуванчики. Эскадрилья комаров тут же вылетела мне наперехват. Одним словом, было ясно, что у миссис Фентон нет времени заниматься благоустройством собственного жилища, не говоря уже о прилегающем к дому довольно обширном земельном участке. Очевидно, у нее были дела поважнее.

Я нагнулся, рассматривая невесть зачем оказавшуюся возле крыльца ржавую наковальню, как вдруг дверь дома приотворилась и на крыльцо вылезла тараканообразная старушенция с рябым коричневым личиком. Я выпрямился — она отпрянула внутрь, но через секунду дверь широко распахнулась, старуха появилась вновь, но уже с охотничьей двустволкой в руках. Она, похоже, собралась на охоту. А ее добычей, по всей видимости, предстояло стать мне.

— Руки вверх! — завизжала старая карга таким истошным голосом, что у меня волосы на голове встали дыбом. Она обернулась к двери: — Берл! Берл! Скорее сюда!

— Миссис Фентон… — начал я.

Где-то в глубине дома послышались тяжелые шаги, и на крыльцо вразвалочку выступил белобрысый детина неопределенного возраста — от двадцати до сорока. Он величественно посмотрел на меня, потом на старуху, потом снова на меня.

— Берл, обыщи его!

Берл неспешно спустился с крыльца и направился ко мне. Я и не знал, что небоскребы способны передвигаться. Походка, правда, у него была нетвердая, а взгляд мутный. Насмешливо ухмыляясь, он остановился в двух шагах от меня. Стоять перед ним было бесконечно унизительно — я чувствовал себя пигмеем. Он вытянул длинные ручищи и ощупал мои бока.

— Порядок, миссис Раймонда.

— Миссис Фентон!.. — снова попытался я завязать светскую беседу.

— Заткнись! — еще пронзительнее завизжала фурия и легко сбежала по ступенькам. Стволы ее дробовика метили мне точнехонько между глаз.