Эндрю Бергман - Большая чистка сорок четвертого года. Кот привратника

— Это жизнь, мистер Батлер. Я, конечно, извиняюсь, но вы наняли меня, чтобы я держал вас в курсе.

— Все правильно, только, пожалуйста, не так красочно…

— Ну а дальше — просто комедия. Я, между прочим, человек добросовестный и разыскал-таки эту ферму, где бывший напарник Рубина прятал пленки. Приезжаю, значит, туда, а навстречу выбегает старая ведьма с дробовиком, кличет на подмогу еще и телохранителя, тот очень охотно лупит меня по голове, но в конце концов мы заключаем перемирие, и выясняется, что старуха ни черта толком не знает. А еще я только что прочел любопытную заметочку в «Дейли»: обнаружен неопознанный труп и — какое совпадение — в тех же местах, где и мне досталось. Представьте, покойник забрался в дренажную трубу. Бьюсь об заклад, это Рубин.

— Его убили тоже вчера?

— Да.

— Почему же вы не позвонили сразу, как только вернулись? — вдруг взорвался Батлер. — Я вас нанял не для того, чтобы узнавать о подобных вещах просто потому, что к слову пришлось! Я вам плачу!

— Минуточку! Во-первых, вы уже имеете исчерпывающую информацию из первых рук. Во-вторых, все эти приключения по-своему увлекательны, но не продвигают наше расследование ни на шаг. В-третьих, когда я вчера добрался до дому, то едва соображал, с какого конца взять трубку. Не забывайте, что я дважды схлопотал по кумполу.

— Извините, Джек, это не из-за недоверия к вам. — Голос Батлера дрогнул. — Просто все это так мерзко…

— Я вам советую выходить из дома только в случае крайней необходимости. У меня подозрение, что это очень серьезные ребята, и, что самое противное, не понятно, чего они хотят. Есть у вас кто-нибудь, кто умеет обращаться с оружием?

— Да.

— Отлично. Пусть всегда будет рядом с вами.

— А как же вы, Джек? Вам не страшно?

— Мне платят за то, чтобы я был храбрым.

Теперь следовало предупредить Керри Лэйн, и я проклинал себя за то, что до сих пор не удосужился узнать номер ее телефона. На сей раз девчонке действительно грозила опасность, и тот факт, что от нее не было ни слуху ни духу отнюдь меня не успокаивал. Но предостеречь ее можно было только завтра, позвонив в театр. Сегодня оставалось лишь убеждать себя, что это воскресенье ничем не отличается от прочих, и никто вчера не бил меня по голове, и вообще я просто суматошный нью-йоркский еврей, не сидится мне на месте, вот я и бегаю из угла в угол в нижнем белье.

К вечеру «Янки» разнесли в пух и прах «Атлетику», а ко мне заглянул Эрвин Рэпп, сосед по площадке, и мы раздавили полдюжины пива, вспоминая добрые старые времена, когда все, ну абсолютно все было лучше, чем теперь. Эрвину, впрочем, живется не так уж плохо: недавно он заключил субконтракт на поставку морских бескозырок и клянется, что купит себе «паккард» сразу, как только кончится война. Красиво жить не запретишь. Потом позвонила Китти, и мы долго хихикали, как будто нам обоим было по двадцать и вчера мы трахались впервые в жизни. Ну да, как положено, где-нибудь на природе, в спальном мешке.

Но вот все-таки наступил понедельник, и вдруг история с пленками стала обретать законченный и совершенно неожиданный для меня смысл. Лучше бы он не наступал, этот понедельник.

В половине десятого я вошел в здание 1651, в котором арендую помещение под контору, позубоскалил с Эдди, пока поднимался на девятый, но дверь в приемную отпирал гораздо осторожнее, чем обычно. И тут же услышал странное постукивание за дверью кабинета.

Я вставил ключ в — замочную скважину так тихо, как только было возможно, ударил дверь плечом, одновременно выдернул из кармана кольт и, вопя: «Какого дьявола!», ввалился в… пустой кабинет. М-да, какой конфуз. Это нижняя планка шторы постукивала об оконное стекло, колеблемая волнами воздуха, которые гнал вентилятор. Я же, болван, и забыл его выключить. Смущенно крякнув, я сунул кольт в карман.

Звонить в театр было еще рано, поэтому я перелистывал газеты — ух ты, сыщик Трэйси целится в убийцу с треугольной головой! — и время от времени снимал трубку, отвечал клиентам. Сколько же у людей забот! Вот, например, один подозревал, что его жена крутит роман с директором частной школы, и желал установить наблюдение за домом этого директора. Я наотрез отказался, но продиктовал номера телефонов шамесов, о которых мне было известно, что они нуждаются в деньгах и не прочь были бы заняться непутевым педагогом. В одиннадцать я позвонил в театр, попросил к телефону Керри. Мне ответили: «Подождите!», а потом трубку взял помощник режиссера:

— Ее нет в театре.

— Не могли бы вы передать ей, что…

— Нет, не мог бы.

Я неожиданно для себя разозлился:

— Что это у вас все нет да нет?

— Нет, потому что она уволилась.

Я вдруг услышал, как громко у меня стучит сердце.

— Алло! Почему вы молчите? — напомнил о себе помощник режиссера.

— А когда она уволилась?

— Сегодня утром. Позвонила в театр и сказала, что вынуждена уехать к родителям.

— Что же там такое стряслось?

— Я и сам хотел бы это знать. Кажется, кто-то у нее заболел в семье. Она сказала, что вернется через пару недель, но в ее голосе я не почувствовал уверенности.

— То есть голос у нее был встревоженный?

Он задумался. Я слышал свое учащенное дыхание.

— Вы из полиции? — спросил он осторожно.

— Частный детектив. Керри наняла меня уладить одно пустяковое дело.

— Ей угрожает опасность?

— Нет-нет, ничего серьезного. А вы не знаете, куда именно она уехала?

— Понятия не имею, но мне сдается, что она родом из Филадельфии. Когда мы ездили с гастролями в Бостон, Керри несколько раз спрашивала меня, не собирается ли наш театр выступать в Филадельфии.

— А вам не показалось, что ей это пришлось бы не по вкусу?

— Представьте, да! У меня даже создалось впечатление, что, если бы мы действительно надумали там выступить, Керри немедленно взяла бы расчет.

И вот тут наконец меня осенило. И я затрепетал от возбуждения. И от страха за Керри Лэйн.

— Алло! Алло! — тревожился на том конце провода помощник режиссера. — Так, значит, по вашей части с ней все в порядке?

— Я еще не во всем разобрался, дружище. А что вы можете вообще о ней сказать? Как она себя вела последнее время?

— Керри? Да все переживала по поводу этой дурацкой роли, которая ей досталась. А я убеждал ее, что она еще себя покажет. А вы как считаете?

— Совершенно с вами согласен. Спасибо.

— Алло, шамес!

— Да-да, слушаю.

— Приглядывайте за ней. Она девчонка-то неплохая.

— Попробую. Еще раз спасибо.

Я бросил трубку, сорвал с головы сохатого шляпу, запер контору и побежал к лифту. Не отпускал кнопку вызова до тех пор, пока кабина не приползла на девятый. Двери открывались медленно, как в швейцарском банке.

— Не нужно так нервничать, мистер Ливайн.