Эндрю Бергман - Большая чистка сорок четвертого года. Кот привратника

— Эдди, я опаздываю на поезд.

Он обернулся и подмигнул:

— Обстановочка накаляется, мистер Ливайн?

— Не то слово. Скоро взорвемся. — Я даже не пытался скрыть волнение.

Он сначала завел старую свою песню:

— Мистер Ливайн, возьмите меня в помощники, а? — а потом обронил якобы невпопад: — Все возитесь с той кралечкой, что заявилась на прошлой неделе?

Я с изумлением на него уставился, и стервец понял, что попал в точку. Заулыбался, заулыбался — ну прямо рот до ушей.

— Я подумаю над твоим предложением, Эдди. Нюх у тебя есть, что да, то да.

Кабина остановилась.

— Приехали, мистер Ливайн! Только имейте в виду, у моих клиенток должны быть вот такие буфера!

— Ко мне другие не обращаются.

Мистер Ливайн — кумир мальчишек-лифтеров. Эх, знали бы вы, сопляки, какое открытие он совершил только что!

До ленча оставалось еще с полчаса, поэтому движение на улицах было умеренное — до вокзала я долетел на такси за пять минут ровно. Таксист номер 5322-106-8632 Луи Ламонт сперва развлекал меня, насвистывая: «Ленивая Мери, вставай, вставай», а потом морочил голову рассказом о двух неграх, которых вез вчера вечером:

— У одного черного на пальце было кольцо с бриллиантом. — Он повернулся ко мне. — И бриллиант был величиной с яблоко! Чтоб мне сдохнуть! — Он соединил большой и указательный пальцы в кружок, показывая размер бриллианта, и проехал под красный свет.

— Нарушаешь, Лу!

— Насрать.

Мне понравилось, как он водит, и вместо пятидесяти центов я отстегнул ему доллар. И припустил на платформу двадцать шесть, откуда в одиннадцать сорок отправляется поезд «Филадельфия — Балтимор — Вашингтон». Расписание-то я знаю назубок. В вагоне было людно, в основном солдаты, но я чудом успел занять местечко с краю напротив краснощекого толстяка в штатском. Мы сидели возле двери в сортир, а солдатики как сговорились — беспрерывно сновали по нужде, беспрерывно же толкая нас локтями и коленями. Мой попутчик представился: «Фред Гарнет, бизнесмен». А на его визитной карточке значилось: «Галантерейные товары». Пока я из разрозненных кусочков пытался составить цельную картину всей этой загадочной истории с Керри и ее пленками, поезд как всегда неожиданно тронулся с места. Фред тотчас довольно бесцеремонно пустился просвещать меня относительно возможностей в нынешнее время сколотить капиталец:

— Война-то кончается. Нужно пораскинуть мозгами, чем выгоднее заняться.

Я ответил:

— Угу.

Значит, так. Фентон и Рубин раскручивают девчонку. Их убивают…

— Я собираюсь вложить деньги в строительство. Знаете, такие сборные коробки… Моргнуть не успеешь, а домик уже готов — гоните денежки. Этот метод набирает силу, через пять лет, помяните мои слова, он себя окупит. Чего проще — ставь домик за домиком, — он хохотнул, — сам не заметишь, как станешь миллионером.

Надо было как-то его окоротить. Некоторые люди чувствуют, когда вам не до них. Фред Гарнет этой способностью не обладал.

— А чем вы занимаетесь? — поинтересовался он.

— Выполняю правительственное задание, — холодно ответил я.

— О-о! — протянул он с уважением. — За государственную службу надо держаться.

Я не ответил. Улыбка медленно сползла с его лица.

— Значит, государственная служба? Хм.

— Служба службе рознь, — сказал я, глядя на него с ненавистью. — С вашего позволения, Фред, я не стану распространяться на эту тему. Надеюсь, вы и так понимаете. — Я помахал перед его вытаращенными глазами просроченным полицейским удостоверением, которое кто-то когда-то подарил мне ради хохмы. Прежде чем Фред успел достать очки, я спрятал удостоверение в карман.

— Стало быть, контрразведка? Хм.

Я посмотрел на него многозначительно. Вообще это у меня плохо получается, и расколоть меня не способен только полный болван. На мое счастье Фред им был.

— Извиняюсь, — пробормотал он, вытащил какие-то свои бумаги и принялся учить их наизусть.

Таким образом у меня возникла возможность подумать. Я не силен в распутывании подобных дел, поэтому мне нужно было восстановить мысленно ход событий с самого начала. Итак: девчонка приходит ко мне и жалуется, что подверглась акту вымогательства. Порнофильмы. Она боится, что Батлер, узнав о них, выгонит ее из театра. Я отправляюсь в отель «Лава». Фентон мертв. Звонит Батлер. Он тоже подвергся акту вымогательства. Угрожают предать огласке факт, что в его театре кто-то снимается в порнофильмах. Я еду в Смит-таун, там пусто. Звоню Батлеру, он в отчаянии. Вырезка из журнала с губернатором Дьюи и банкиром Сэвиджем. И огромное количество газет… Ко мне является Рубин. Его убивают.

Звонки мне и Батлеру с угрозами. Кто же звонил? И зачем? Керри уезжает неизвестно куда. Возможно, в Филадельфию. Я еду почти наугад, но какое-то седьмое чувство говорит мне, что направление выбрано правильное.

Кажется, я, забывшись, размышлял вслух. Фред Гарнет внимательно слушал. Когда я очнулся и посмотрел на него, он вскочил как ошпаренный.

— Извините, я, наверное, вам мешаю, — пролепетал он, жалко улыбаясь, и заработал локтями, протискиваясь в тамбур. Молодой солдат, наблюдавший за нами, засмеялся. Я сохранял серьезное выражение лица, он же продето покатывался со смеху. Нога у него была в гипсе, но ведь он вернулся с войны живой, и все, что ни творилось вокруг, ему казалось страшно забавным. Конечно, он был прав, но и мне нужно было довести свои размышления до конца, нужно было придумать, каким образом возможно попасть на прием к банкиру Эли В. Сэвиджу. Вы его помните, это он обменивался рукопожатиями с губернатором Нью-Йорка Дьюи.

В окрестностях Филадельфии поезд ни с того ни с сего сбавил ход, а иногда и вовсе останавливался, словно переводя дыхание, потом снова полз вперед и опять тормозил. Солдаты громогласно ругались, я вторил шепотом. Было около двух, и у меня имелись веские основания опасаться, что Сэвидж уже закончил рабочий день и предается игре в гольф. Последние триста футов до вокзала поезд преодолевал со скоростью черепахи, продолжая радовать нас внезапными остановками, а двигаться он начинал всякий раз столь же внезапным рывком — все едва не падали со скамеек. В конце концов, отдуваясь и пыхтя, он добрался до перрона, и солдатики посыпались из вагонов как горох. Как назло, выход мне загородил плечистый парень в хаки — никак не мог стащить с полки чемодан, и, когда наконец я выпрыгнул на перрон и подбежал к телефонным кабинкам, все они были уже заняты. Я стремительно покинул вокзал и заскочил в ближайшую закусочную. Едва открыв дверь, я сразу поймал тревожный взгляд хозяина за стойкой. Кроме меня, белых в этом заведении не наблюдалось.

— Где у вас телефон?

— Вон там, справа, мистер.