Владимир Колычев - Девушка с белым лицом

Вика Тихомирова не раскололась, зато раскусила меня и сдала тому самому полицейскому, который привез на кладбище свою мать. В участок меня везли медленно и печально, зато приняли быстро и весело. Документов нет, приставал к женщине, требуя любви, чего с таким церемониться? А вечером на меня пришла ориентировка, и я оказался в ряду особо опасных преступников. Хорошо, бить не стали.

Утром, ближе к полудню, меня выдернули на допрос. Привели в затхлый с решеткой кабинет дознавателя, там, за столом, заваленном пухлыми картонными папками, дремал, скрестив на груди руки, старший лейтенант Шпатов. Наручники с меня снимать не стали.

— Еще сбежишь. — Шпатов приложил ко рту кулак, широко зевнул.

— Я не убивал Антона.

Мне стало смешно, причем на самого себя. Ну кто поверит в мою невиновность после того, как я сбежал, заперев следователя в своей квартире? И после моего бреда на мистическую тему. Русалки, валеты, короли, дамы… Даже Вика заподозрила меня в убийстве, чего уж тогда говорить о Шпатове.

— А кто мог его убить?

— Не знаю, — подавленно буркнул я.

Может, все-таки нужно рассказать про Елену Тихомирову, про Риту, которая чуть не до смерти напугала Антона? Вдруг это сработает? Вдруг вместо тюрьмы меня поместят в психушку? Там, конечно, не сахар, но и не горький перец, как в тюрьме.

— Что вы там про друзей Каплунова говорили? — спросил Шпатов.

— Это не я говорил, это Каплунов говорил. Спьяну. Придумал какого-то Игарика, Джима, Костюху…

— Придумал?

— Мы с Антоном пять лет в Москве — бок о бок, рука к руке. Если бы у него здесь были друзья, он бы познакомил меня с ними.

— Не познакомил?

— Даже не сказал.

— А как же вы узнали?

— Антон вчера… позавчера сказал. На пьяную голову.

Шпатов снова зевнул, взял со стола телефон, открыл в нем записную книжку, пробежал взглядом по тексту, напористо посмотрел на меня.

— В сентябре прошлого года на Медвежьих озерах погиб некто Игорь Степанович Борушин… — Он снова заглянул в свои записи. — Семьдесят восьмого года рождения. В январе этого года, на Крещение, там же утонул некто Прокудин Евгений Макарович… Семьдесят девятого года рождения. Практически ровесники Антона Каплунова… Что вы на это скажете?

— Может, и скажу, — пожал я плечами. — Но сначала вы скажите, как погиб Антон Каплунов? Когда? В какое время?

— В районе двенадцати часов ночи.

— В полночь?

— Утонул, — кивнул Шпатов.

— Сам?

— Сначала его придушили.

— В половине двенадцатого ночи я был во дворе своего дома, искал машину Антона. Мне позвонила его жена…

— Я знаю. И есть люди, которые видели вас во дворе своего дома.

— Да? — Я воспрянул духом, плечи расправились, голова поднялась.

— От вас Каплунов отправился к своей… знакомой женщине. Даже успел подраться с ее мужем, — усмехнулся Шпатов.

Настроение у меня резко улучшилось, я уже готов был улыбнуться вместе с ним. Антон — он такой, и подраться для него — как воды попить, и любовница у него могла быть.

— А кто его отвез на озеро?

— Отвез? — Оперативник сощурил глаз, с подозрением глядя на меня.

— Черепанов говорил, что с руля были стерты «пальчики».

— Да, за рулем кто-то был. Но из города Каплунов выезжал сам. И рядом с ним никого не было.

— А если сзади?

— Такая версия рассматривается.

— А можно рассматривать ее без меня?

Шпатов кивнул, вроде бы соглашаясь обнадежить меня.

— Не уверен. — Его слова не совсем соответствовали жесту.

— Но я не мог его убить.

— В половине второго ночи вас видели во дворе вашего дома. Старший лейтенант полиции Коржов даже собирался вас задержать. У вас был очень подозрительный вид. Да, кстати, какую кошку вы искали в кустах?

— Не было никакой кошки.

— А что было?

— Ничего. Просто решил сократить путь к подъезду.

— Через кусты?

— Через пьяную голову… Выпили мы с Антоном, а потом я добавил. Чтобы успокоиться… Элеонора позвонила, сказала, что Антон пропал, ну я и пошел, во двор искать его машину. На пьяную голову.

— От вас действительно пахло алкоголем, — пристально глядя на меня, медленно кивнул Шпатов.

— Это же не преступление?…

— А что за девушка жила у вас дома?

Я чувствовал себя спринтером после финиша. После утомительного забега мне нужно было взять паузу, отдышаться. Но Шпатов снова выстрелил над моим ухом из стартового пистолета, заставляя бежать дальше.

— Девушка?

Я столько уже претерпел, извертелся в поисках выхода из тупика, но так ни разу никому про Риту не сказал. И сейчас, когда у меня появился реальный шанс на спасение, глупо было бы вплетать ее в историю, и без того отдающую мистикой.

— Вы назвали ее своей дочерью, — сказал Шпатов, не спуская с меня глаз.

Нетрудно было понять, кто просветил следствие. Возможно, Элли сама сдалась в руки правосудия: бросила меня вчера, позвонила Черепанову и отправилась к нему на исповедь. Или сначала позвонила, а потом бросила…

— Да нет, просто знакомая… Мы с женой в разводе уже почти семь лет, у меня давно своя личная жизнь, и все равно я испугался. Ну, когда она Риту увидела. Вот я и ляпнул. Нет у меня никакой дочери.

— И где сейчас эта Рита?

— Она ушла еще до того, как появился Антон.

— Совсем ушла?

— Совсем.

— А что вы делали на кладбище, на могиле Елены Тихомировой? Вика Тихомирова утверждает, что вы к ней грязно приставали.

— Да нет, я просто пытался с ней поговорить. Хотел узнать, что она знает обо всем этом… Вы же сами сказали мне про… ну, кто там на Медвежьих озерах утонул?

Шпатов кивнул, заглянул в свой электронный блокнот.

— Борушин и Прокудин…

— Там еще третий кто-то был… Антон — четвертый, а был еще третий.

— Махорин Константин Витальевич. Утонул в апреле этого года. На Медвежьих озерах.

— В полночь?

— Почему в полночь?

— Ну, не знаю, подумал просто. Антон в полночь утонул. И Прокудин мог ночью, ну, если на Крещенье… С кем он там у проруби был?

— Я пока не готов ответить на этот вопрос, — качнул головой Шпатов. — Ни вам, ни вообще. Информация пока крайне скудная, будем разбираться. И еще, надо бы выяснить, что связывало Борушина, Прокудина, Махорина и Каплунова. Если Игорь Борушин — это Игарик, а Евгений Прокудин — Джим…

— Константин Махорин — Костюха, — добавил я.

— Вот-вот. Если они друзья Каплунова, если они вместе убивали Елену Тихомирову, то многое становится ясно… Непонятно только, кто убивает. Сама Елена Тихомирова не может…

— Возможно, это как-то связано с Викой Тихомировой.

— Хотите сказать, что это Вика убивает?

— Убивает?! — оторопело протянул я.

У Луны две стороны — передо мной Вика Тихомирова выставила себя в темном свете, а Шпатов поворачивал ее лицом к солнцу.