Андрей Воронин - Слепой. Антикварное золото

Позже под землю спустили кинолога с собакой, но та потеряла след, упершись в огромную, на всю ширину коридора, лужу. На противоположном берегу этого зловонного водоема след так и не отыскался, и собаку отправили назад, в питомник, делиться с соседями по вольеру новыми впечатлениями.

Все, что было предпринято дальше, с точки зрения Глеба Сиверова, являлось пустой тратой времени. Да и предпринять можно было не так уж много. Ромашов просто выставил посты возле всех ближайших известных выходов из катакомб. Но выходы он знал далеко не все, да и невозможно, наверное, поставить по автоматчику возле каждого канализационного люка, возле каждого подвала и теплоузла…

Под землей еще какое-то время рыскали вооруженные до зубов, оснащенные мощными фонарями и приборами ночного видения группы, готовые стрелять во все, что движется. Но потом сразу две из них почти одновременно заблудились в подземном лабиринте; их с огромным трудом удалось отыскать и вывести на поверхность, прибегнув при этом к помощи диггеров. После этого происшествия Ромашов отозвал оставшихся, и Глеб вздохнул с некоторым облегчением: теперь, по крайней мере, он не рисковал нарваться в темноте на автоматную очередь из-за угла.

Он старался двигаться как можно быстрее, хотя и находил спешку бесполезной: прошло слишком много времени, и преступники, даже если они все еще оставались здесь, под землей, успели уйти уже очень далеко. Но возможность (пусть мизерная) того, что они заблудились и до сих пор ходят где-то поблизости кругами, подстегивала его, заставляя торопиться.

Он миновал место, где был расстрелян первый милиционер. На кирпичном полу все еще лежал перерезанный провод. Глеб поморщился, глядя на него: с таким же успехом господа менты могли повесить на стену объявление: «Внимание, впереди засада!» Было непонятно, кого они тут собирались ловить — полных идиотов?

Гильзы уже подобрали, но Глеб знал, что убитого вот на этом месте оперативника застрелили четырьмя пулями из мощного пистолета сорок пятого калибра — из такого же стреляли в Крестовского. Результатов экспертизы еще не было, но Глеб не сомневался, что пистолет тот самый — армейский «кольт» с деревянными накладками на рукояти. Точно такой же хранился в тайнике на его конспиративной квартире — безнадежно устаревший с технической точки зрения, архаичный по дизайну, но по-прежнему мощный и эффективный.

Глеб миновал знакомый пролом в стене, возле которого когда-то стояла кувалда с желтой ручкой. Кувалду уже убрали, и теперь она, снабженная казенной биркой, пылилась, наверное, в углу чьего-нибудь кабинета, прислоненная к сейфу, в который не поместилась из-за своей длины. Эта кувалда, которой Дмитрий Крестовский проложил себе дорогу к гибели, теперь была обречена долго болтаться между неторопливо вращающимися шестернями судебной машины. Возможно, пройдут годы, прежде чем ее спишут в расход и уничтожат в установленном порядке, составив по этому поводу кучу актов и протоколов…

Сиверов пожал плечами, уже в который раз поразившись громоздкой неэффективности этой системы, коэффициент полезного действия которой был меньше, чем у самых первых моделей паровых машин. Впрочем, ему не было никакого дела до системы, пока она ему не мешала.

Он не стал задерживаться в месте, где была истреблена засада. Тела, естественно, убрали, но отмыть кровь с кирпичного пола и стен никто не потрудился, и эти темные засохшие пятна говорили опытному глазу о многом. Тут работали настоящие отморозки, которые не жалели патронов и стреляли в лежачих, не разбирая, кто из них еще жив, а кто уже перестал дышать. Кровь была и там, где погоня подорвалась на растяжке, и там, где оглушенные, изнемогающие под тяжестью бесчувственных тел менты тащили своих раненых товарищей к выходу на поверхность.

Глеб не думал, что ему придется иметь дело с крутыми профессионалами, каждый из которых способен в одиночку задать основательную трепку хорошо вооруженному армейскому подразделению. Настоящий профи привык обходиться минимумом средств; он не стал бы оставлять на полу россыпи стреляных гильз и без видимой необходимости швыряться в ментов гранатами. Нет, здесь и впрямь побывали отморозки, привыкшие заменять профессионализм дерзким напором и плотностью огня. Вспомнились рэкетиры начала девяностых годов прошлого века, вовсю быковавшие на рынках и в кооперативных кафе. Они никого и ничего не боялись, вели настоящие войны друг с другом и с блатными, и нашпиговать свинцом пару-тройку не вовремя подвернувшихся под руку ментов им было все равно что плюнуть. То, что случилось здесь, в катакомбах, очень напоминало действия тогдашних «быков», и Глеб подумал, что сейчас он похож на героя фантастического фильма, повествующего об охоте на плотоядного динозавра, каким-то чудом воскресшего через миллионы лет после того, как все его сородичи вымерли.

Сиверов миновал зловонную лужу, возле которой потеряла след милицейская собака, и очутился у очередной развилки. В последние недели он часто предпринимал вылазки в подземелье и неплохо изучил здешние места. Правый проход, относительно прямой, с бетонным полом, на котором мирно догнивали изъеденные коррозией остатки каких-то давно ни к чему не подключенных труб, выводил к старой нерабочей теплотрассе. Двигаясь на четвереньках по ее разрушающемуся бетонному коробу, можно было добраться до тепловой камеры. Через эту камеру открывался путь наверх, к солнцу, а за камерой короб обрушился и был намертво забит монолитной массой бетонных обломков и слежавшейся земли. Если преступники двинулись этим путем, они давно уже выбрались на поверхность и растворились в сутолоке многомиллионного города. Но Глеб в этом сомневался: в конце концов, они спустились под землю вовсе не затем, чтобы перебить энное количество ментов! Им нужно было золото, и после визита в квартиру Крестовского они почти наверняка знали, где его искать.

Поэтому Сиверов без тени сомнения свернул налево. Этот проход был извилистым и узким. Больше всего он напоминал подземный ход из романов о раннем Средневековье; судя по всему, это и был именно подземный ход, поскольку ни на стенах, ни на полу, ни тем более на потолке не усматривалось даже следов каких бы то ни было коммуникаций. Глеб хаживал здесь не менее пяти раз и точно знал, куда этот ход ведет. Впереди — путаница подвалов и подземных коридоров, каким-то чудом уцелевшая со времен старой купеческой Москвы. Это был неисследованный лабиринт, где большинство проходов заканчивалось глухими тупиками, и если пресловутый клад действительно существовал, то лежал он где-то там. Глеб провел в этой части катакомб в общей сложности около четырех суток, но так ничего и не нашел. Да он, строго говоря, и не рассчитывал, свернув за угол, наткнуться на доверху набитый золотом старинный сундук, стоящий прямо посреди коридора. Тот, кто спрятал клад, сделал это очень основательно, постаравшись, чтобы золото не досталось случайному человеку.