Елена Грушко - Следствие поручено мне. Повести о милиции

Что же случилось со Светланой Иванчихиной во время перерыва? Удалось узнать, что обедала она не в столовой, а уходила куда-то. А почему она так вспо-лошенно позвонила сестре? Что хотела сказать — и почему не сказала?

Вошла Маркова. Пометавшись по кабинету, уткнулась в окно и сердито сказала:

— Мне от этого проклятого Толстоедова никуда не уйти! Это кошмар какой-то! Оказались даже в столовой в очереди рядом. Не могу его видеть! Во мне какая-то субъективная слабость появляется: так бы и подвела его под статью. На пенсию пора. Нельзя нам даже мыслей таких себе позволять. А, вот он, красавец!

Женя тоже глянул. По асфальтовой дорожке стремительно вышагивал Толстоедов в элегантном кожане и шляпе с модными широкими полями.

— Куда это он направился? — спросил Женя, вспомнив, что Маркова собиралась продолжить допрос.

— Не бойся, не сбежал, это я его отпустила. Его вызвали в райисполком: он еще и председатель профкома. И ведь он же давал подписку о невыезде, а не о невыходе с завода.

Пришел Саша Гаевский. Его высокомерный лик был красен и распарен.

— Ну? — спросила Маркова.

Саша раздраженно сморщил нос.

Да, подумал Женя, почему это, когда мы собираемся всей группой и начинаем обмозговывать дело, все получается? А как до работы с людьми доходит… Или все это потому, что Светлана была совсем непримечательной личностью? Наверное, о Зое говорили бы куда оживленнее.

— Знаете что? — сказал Женя, поднимаясь. — Съезжу-ка я еще раз к Зое Иванчихиной. Может быть, она какие-то подробности того звонка Светланы вспомнила?

— Давай, — устало разрешила Маркова.

Гаевский окунулся в дым. А Маркова, делая вид, что изучает протоколы допросов, между тем читала выписку из личного дела Толстоедова В. С.

«…Поступил на завод в феврале 1966 года после окончания электромеханического техникума. Работал опрессовщиком кабелей и проводов, назначен сменным мастером изоляционного участка цеха номер три.

В августе 1967 года, по решению администрации и общественных организаций, как лучший мастер направлен на учебу в Томский политехнический институт.

В 1972 году, успешно закончив учебу, прибыл на завод. В августе этого же года назначен сменным мастером цеха номер три, в октябре — заместителем начальника цеха, а в ноябре 1972 года — начальником цеха.

В июле 1976 года переведен на должность начальника лаборатории автоматики завода.

В январе 1977 года назначен помощником директор ра завода по кадрам и быту».

Еще значилось там, что Виктор Степанович женат на Валентине Андреевне Толстоедовой, лаборантке завода.

Хорошая была биография у Толстоедова. Ничего не скажешь.

На проходной Жене приветливо улыбнулся пожилой вахтер. Он здоровался с Женей еще утром, но тот узнал его только сейчас. Это с ним пришлось беседовать сразу же после того, как обнаружили в такси труп Заславского, именно этот старик и сокрушался насчет тяжелой работы уголовного розыска.

— Трудное какое дело! — посочувствовал вахтер и сейчас.

— Трудное, — согласился Женя.

— А сволочугу, который таксиста того убил, поймали?

— Поймали.

— Вместе с Генкой Головко?

— Вместе с Головко.

— Неужели это они Светлану так?..

Женя пожал плечами.

— Эх ты… — Старик печально прижмурил глаза. — А и веселая она была, в тот день-то!

— Когда? — насторожился Женя.

— А как раз двадцать шестого октября. Я ей замечание сделал, что с обеда она прибежала опоздавши. А она: не сердитесь, Павел Семенович, не виновата я, потому что задержали меня в крайкоме профсоюзов, куда я как член профкома бегала относить документы насчет путевок в санатории. А по пути оттуда, говорит, я на улице пять тысяч нашла. Я, конечно, дурак старый, рот разинул, а она — ха-ха-ха! И бегом. Я губу надул: чего над стариком глумиться? Отворотился, пень еловый, ничего не сказал. Но разве знал, что так получится… Хотя она моей обиды и не заметила. Ей Толстоедов чего-то в ухо стрекотал. Они вместе вернулись.

— Вы не помните, с кем она ушла в этот вечер с работы? — спросил Женя.

Старик развел руками:

— Чес-слово, не помню. Меня уже спрашивал про это один из ваших. Я ему так и сказал — не помню, мол… Да будто и вообще не видел я ее в тот вечер… Как-то не отфиксировалось у меня это. Но, с другой стороны, куда ей деваться было? Разве что по телефону говорил, отвлекся, не заметил, как прошла…

Он смущенно взглянул на Женю. Тот неловко переминался с ноги на ногу: невежливо так сразу уходить, но вдали показался уже автобус, который отсюда до центра ходил не очень часто. Женя пробормотал что-то успокоительное и поспешил к остановке.

Ехать надо было далеко, но Женя чуть не съездил зря. Зои не оказалось ни дома, ни на работе. Женя помаршировал по километровому отрезку между той и другой точками, наконец решил отправиться назад, и тут ему повезло: неподалеку от остановки автобуса, возле киоска «Спортлото», он увидел знакомую фигуру. В два прыжка Женя оказался рядом и тронул Зою за плечо.

— Здравствуйте, — сказала Зоя безучастно, разрывая в клочки голубоватый билетик «Спринта». — Это вы?..

— Я, — смущенно признался Женя, — Я у вас дома был и на работе…

— Сегодня у меня выходной. Ходила по магазинам. Говорят же, что все новое надо… на похороны. Вот платьице хорошенькое купила, туфли, чулки, белье… — Она подняла толстую от свертков сумку. — Правда, трудно сейчас с деньгами. — Зоя отвернулась, потому что ей стыдно было говорить о таких мелких в сравнении со Светланиной смертью вещах. Голос ее погрубел от слез. — Сдуру решила хоть в «Спринт» поиграть.

Маленькая и худенькая чернявая киоскерша внимательно прислушивалась к разговору.

— С чего уж ты так уж оправдываешься? — вмешалась она. — Правильно: нужны деньги — играй в «Спринт». Вот они, тыщи… — Она запустила обе руки в груду голубых бандеролек и собрала их в горсти. — Вот они! Крепкие нервы нужны, чтоб на моем месте работать.

— Почему? — не понял Женя.

— Так ведь на дешевых деньгах сижу! Кажется, только руку протяни… Близок локоть, да не укусишь. Только и радости смотреть, как другие выигрывают.

— Неужто выигрывают? — вежливо поинтересовался Женя.

— А как вы думаете? По-крупному, конечно, редко, а так, считай, каждый третий. Или снова билетик выиграет, или рубль, или пятерку, или вовсе четвертную… Ох и весело глядеть, как они билетики открывают! А что деньги? Маленькие, большие — сегодня есть, а завтра — нету.

Киоскерша умолкла, заметив, что ее почти не слушают. Зоя покусывала платочек, Женя рассеянно передвигал носком ботинка обрывок билетика с продетым в него металлическим колечком. В следующую минуту он вдруг стремительно бросился к подходившему автобусу. Зоя и киоскерша с изумлением проводили его глазами и озадаченно переглянулись. Киоскерша хотела было покрутить пальцем у виска, но постеснялась, а Зоя не постеснялась подумать именно об этом.