Анатолий Ковалев - Кровавый источник

Он вошел в комнату, немного смущенный. Его светлый ежик торчал так смешно, что казалось, волосы встали дыбом.

Геннадий поздоровался и с улыбкой бросил:

— Кажется, нам надо знакомиться вновь.

«Ты-то, в отличие от своей жены-наседки, прекрасно знаешь, кто я», — улыбнулась в ответ Светлана и протянула руку. Балуев галантно подхватил ее, нагнулся и поцеловал. Марина за его спиной все также добродушно улыбалась, но щелочки глаз напоминали уже два вражеских дзота.

— Я сейчас что-нибудь приготовлю, — обнадежила она и выскользнула из комнаты.

В тот же миг в комнату вошли девочка лет пяти и мальчик лет трех. Они жались к отцу и с застенчивым любопытством разглядывали Светлану.

«Странно, что они все это время тихо сидели у себя в комнате! — подивилась Кулибина, но тут же сообразила: — Мать заперла их, а теперь выпустила, чтобы не оставлять меня, «разведенку», с мужем наедине! Вот так Марина! Вот так встреча двух старых подруг!»

— Решили навестить подругу? — издалека начал Балуев, потому что не знал, о чем говорить. Она видела, как он озадачен ее появлением в своем доме. Если бы она была мужчиной, это приобрело бы характер явной угрозы.

— Столько лет не виделись. Дай, думаю, позвоню! А Маринка— приезжай да приезжай, а то обижусь! Что делать? Пришлось бросить работу и ехать. Надо иногда жертвовать работой, чтобы сохранить старые связи. — На последнем слове она сделала ударение, и он понял, что она здесь не случайно.

«Что ей надо от меня? — напряженно думал Геннадий. — Повздорила со своим боссом и хочет найти новое пристанище? — Это первое, что пришло ему в голову. — Но она ведь не идиотка. По крайней мере производит впечатление умной женщины. Это было бы равносильно залпу по Зимнему дворцу».

— Связи связями, Светлана Васильевна, а работа прежде всего. — Он специально назвал ее по имени-отчеству, чтобы показать, как хорошо осведомлен на ее счет.

«Болван! — воскликнула она про себя. — Что он себе вообразил? Вставай и двигай помидорами! — приказала себе Светлана. — Хуже нет иметь дело с болванами!» — но почему-то не двинулась с места.

— Иногда для успеха в работе требуются старые связи, — произнесла она вслух. При этом ее огромные карие глаза испепелили Балуева. «Ну, как ты не понимаешь! — кричали они. — Мне нужно с тобой серьезно поговорить! Это вопрос жизни и смерти, а мы всё — вокруг да около!» На это он ничего не ответил, потому что уже ничего не понимал, кроме того, что все произнесенное здесь — неспроста.

— Завтра обещали резкое похолодание, — заявил он вдруг, так как считал, что лучший выход из трудного положения — завести разговор о перемене погоды.

— Пожалуй, мне пора… — Она поднялась со своего стула и направилась к двери.

Он тоже не стал медлить — соскочил и схватил ее за руку чуть выше локтя. Светлана остановилась.

Мальчик и девочка испуганно наблюдали за их действиями.

Распахнулась дверь гостиной. Марина стояла с подносом. Улыбка медленно сползла с ее лунообразного лица. Геннадий опустил руку.

— И все-таки мне пора, — улыбнулась. Светлана. — Засиделась я у вас. Еще надо вернуться на работу.

— А я тут наготовила… — промямлила Марина, опуская поднос на стол.

Геннадий с раздражением отметил, что на подносе — три мелкие тарелки с капустным салатом и три бокала с морсом из кислого варенья.

— Вы на машине? — спросил он вдруг Светлану.

— Да.

От этого признания Марина и вовсе потеряла дар речи. Ей потребовалась вся ее воля, чтобы не свалиться без чувств, она вовремя оперлась о спинку стула после того, как Балуев произнес следующее:

— В таком случае, вы подбросите меня на своей машине? Тут недалеко…

Светлана кивнула, и они проследовали в прихожую.

— Вернусь через час! — бросил он жене, заглянув в комнату.

На Марине не было лица, но Гену это уже мало беспокоило.

Когда дверь за ними захлопнулась, Марина дала волю чувствам. Она ревела навзрыд. И вместе с ней плакали дети.

Усевшись за руль, Светлана перешла в решительное наступление:

— Какого черта вы со мной играете в прятки? Если я пошла на такой риск — это уже что-то значит!

— Во-первых, это вы начали со мной играть в прятки, а я лишь принял игру, — спокойно пояснил Балуев. — А во-вторых, я до сих пор не в курсе: о каком риске вы говорите?

— Куда едем? — Ее взгляд потеплел.

— Куда хотите. Мне все равно. Только давайте побыстрее, иначе мое возвращение домой будет сопряжено с большим риском. — Он ни с того ни с сего рассмеялся. Она — тоже.

— Вам сегодня придется туго, Геннадий Сергеевич. — Светлана дала ему понять, что его имя-отчество для нее тоже не секрет. — Кроме традиционной в таких случаях головомойки будет еще просто головная боль. — Она закурила.

— Не пора ли вам раскрыть карты? А то я чувствую себя полным идиотом!

— Куда едем? — снова спросила она.

Они ехали мимо стадиона, оставив позади незатейливую церквушку. Светлана уверенно вела машину, хотя приобрела ее совсем недавно.

— Думаю, нам нигде не стоит показываться вместе, — заметил Балуев. — Вернемся к храму.

Только припарковав машину и не включая в салоне свет, она начала, глядя в одну точку — на лобовое стекло падали одинокие снежинки:

— Вам известно, что в Москве убит мой бывший муж? Это дело рук моего босса, хоть он и всячески это отрицает. — Она выдержала паузу.

— Не понимаю, какое отношение это имеет ко мне и к моей организации?

Она наконец оторвалась от стекла и заглянула в его светлые глаза, которые сейчас казались такими темными.

— Я согласна, что никакого. Но Стародубцев хочет обвинить в этом именно вас. — Она заметила, как в темноте заходили желваки по его широким скулам. — К тому же, если вы не знаете, Андрей Кулибин был школьным приятелем босса.

— И вы тоже учились вместе с ними.

— А я уж думала, что вы совсем мышей не ловите. — Она откинулась на спинку сиденья и вздохнула. — Выпало мне такое счастье.

— Зачем Стару понадобилось вешать на нас этот труп? Извините, Светлана! — Он похлопал ладонью по ее сжавшейся в кулак руке. — Я просто в растерянности…

— Чего тут теряться? Стар жаждет крови. Хочет весь пирог. А вы у него что-то там оттяпали.

— Мы у него? — Геннадий даже подпрыгнул после этих слов.

— Я все прекрасно знаю, Гена. Не надо мне читать проповеди. У нас у каждого свой Бог. Пусть у меня хуже, у тебя лучше, но что мы можем изменить? Вероотступничество — страшный грех, и как за него карают у нас — ты знаешь. И понимаешь, что меня ждет, если кто-нибудь проведает об этом разговоре. Я, наверное, дура, но я не хочу войны. Поэтому решила с тобой встретиться, чтобы предупредить, чтобы вы не сидели сложа руки, а действовали, черт возьми! Пусть Мишкольц и те, кто за ним стоит, будут готовы к наветам и провокациям…