Карло Мандзони - Поберегись, детка

- Так мы скорее поладим, - говорю.

Красотка одним духом осушила полбокала, и хоть бы хны. Смотрю на нее и поражаюсь. Ничего не скажешь, бабенка первый класс.

- Выкладывай свои вопросы, малый, и катись отсюда.

Неплохо выражается эта вдовушка, всего лишь несколько часов назад потерявшая мужа. Сажусь рядом с красоткой, выпиваю свой бокал и начинаю задумчиво вертеть его в руке.

- Прежде всего позволь выразить глубочайшее соболезнование по поводу смерти твоего обожаемого супруга.

Она пожала плечами.

- Ближе к делу, - говорит.

- Отлично, опустим вежливые фразы, всякие там церемонии и перейдем прямо к делу. Расскажи мне, красотка, что произошло сегодня утром и как ты очутилась в полиции.

Она глубоко вздохнула.

- Я не знала, что Дан покончил самоубийством. Бедный мой Дан. Мы поженились три года назад и до последней минуты обожали друг друга, как двое новобрачных. Он был человеком смелым, жизнерадостным. Первые два года его дела шли как нельзя лучше, потом…

- Да, потом? - спрашиваю.

- Потом что-то случилось. У него возникли финансовые затруднения. Постепенно он вконец разорился, но не хотел, чтобы я знала об этом. Он по-прежнему удовлетворял мои малейшие желания, холил меня и нежил. Я до последнего дня думала, что все идет прекрасно. Представь себе мое изумление, когда лейтенант Трам рассказал мне о всех переживаниях бедного Дана. Утром, когда я тебя увидела возле трупа, я решила, что это ты убил Дана с целью грабежа. А часа два тому назад лейтенант прислал за мной машину и там, в полиции, показал мне письмо, написанное Даном в день самоубийства.

- Весьма мило, - говорю.

Встаю, ставлю стакан и отвешиваю красотке такую пощечину, что она хлопается головой о валик дивана.

- Извини, - говорю. - Время от времени мне необходимо потренировать руки, не то мускулы ослабнут.

Едва она поднялась, я взял ее за подбородок большим и указательным пальцами.

- Поговорим о сигарете, детка. Утром, когда я вошел, она еще дымилась.

Вдовушка стала как лепесток маргаритки, вымытый в знаменитом стиральном порошке «деон», и вся кровь у нее внезапно прилила к нижним конечностям. Тогда я ее осторожно усадил на диванчик.

- Ты знала, что Дан застрелился, - говорю. - Но хотела представить самоубийство как преднамеренное убийство. Для этого ты сунула покойничку в правую руку горящую сигарету. Лейтенант Трам, понятно, решил, что сигарету сунул тот самый тип, который забрал пистолет. А так как пистолет взял, вернее, насадил на палец я, полиция тебя ни в чем не заподозрила. Впрочем, если они узнают…

- Что узнают? - спрашивает она еле слышно.

Я улыбаюсь и сажусь с нею рядом на диванчик.

- Лейтенант Трам, - говорю, - малый гвоздь и рано или поздно он все раскумекает. Но мне на это наплевать. Я только хочу выяснить кое-какие подробности.

Она придвинулась ко мне. Глаза у нее опущены, а вид как у монашки, которая осматривает памятники древности. Правой рукой она обвила меня за талию. Я понял ее тактику и уже приготовился отразить атаку, как вдруг услышал мяуканье. Это мой компаньон подал сигнал. Я вскочил и подбежал к окну. Возле аллеи остановились две полицейские машины. Не успели уехать и уже вернулись!

Э, черт побери! Дело дрянь. Тут уж не до шуток.

Из машины вылезли лейтенант Трам, Каучу и еще несколько фараонов. Трам вместе с Каучу направился к главному входу, остальные окружили дом. Шарики у меня заработали вовсю, и я в десятые доли секунды обдумал простой до гениальности план. Фараоны, конечно, не подозревают, что я здесь. Их интересует вдова. Видно, они что-то пронюхали и помчались ее искать. Ясно, что ее хотят зацапать. Но мне такая перспектива не очень улыбается. Конечно, блондинка это заслужила, но не сейчас. Еще рано. Сначала я кое-что должен выяснить, и притом непременно у самой вдовы.

- Пошевеливайся, - говорю. - Исчезни. И чтобы звуку твоего не было слышно.

Она смотрит на меня и ничего не соображает.

Тогда я без лишних слов запихал ее в шкаф и отволок чемодан в гардероб и все мигом перевернул вверх дном: вытащил ящики буфета, бросил их на пол, сорвал с кровати одеяло и простыни. Не успел я доломать стул, как меня схватили сзади за шиворот. Я оборачиваюсь: в семи с половиной сантиметрах от меня стоит и нахально скалится этот недоносок Каучу.

- Лейтенант, - завопил он, - посмотрите, какой я гриб нашел!

Тут я ему врезал по левой ноздре. От души врезал, и Каучу, понятно, с копыт. Но брякнулся об пол он не очень сильно и тут же попытался вскочить. Только я уже был у двери. Распахнул ее и… очутился в объятиях Трама и еще двух фараонов.

- Вот это мило, - говорит Трам. - Какой приятный сюрпризец! Ну ь теперь давай плюй.

- С моим удовольствием, - отвечаю. И как плюну прямо в глаз Каучу: очень уж пристально он меня разглядывал. Только я ему заклеил форточку, как он смазал меня по физиономии. Я притворился, будто умираю от боли, и закрыл лицо руками. В ту же секунду Каучу надел мне наручники.

- Плюй - значит выкладывай все начистоту, - говорит Трам. И тебе это отлично известно. Так что хватит прикидываться. Рассказывай, что ты тут делал и куда делась вдова. Но сначала отдай пистолет.

Каучу вырывает у меня пистолет и отдает его лейтенанту. Я глубоко вздыхаю.

- Только постарайся поменьше врать, - говорит Трам. -

Вдова, - начинаю я рассказывать, - смылась. Я хотел с ней побеседовать и решил заглянуть сюда. Только подошел к аллее, вижу, катит ваша машина. Тут я спрятался за изгородь. Гляжу, из машины выходят Каучу и блондиночка. Потом Каучу уехал, а вдовушка скрылась в доме. Она, видно, юркнула в черный ход, и поминай как звали. Сработано все было чисто.

- А потом ты надумал пошуровать на вилле? - спрашивает Каучу.

- Да нет, - говорю. - Просто в доме никого не было, и мне захотелось взглянуть на новую мебель. Ведь я собираюсь обставить свою квартиру в стиле модерн.

- О твоей квартире государство позаботится, - хмыкнул Каучу.

Тем временем Трам стал шарить по комнате. Если он вздумает открыть шкаф, я пропал. Он осмотрел кресла, заглянул под кровать, раздвинул занавеси.

- Что же ты все-таки искал? - спрашивает Трам.

- Сам не знаю. Когда ищешь, чего-нибудь да найдешь.

- Мы утром итак все перерыли, - говорит Каучу. - Все уголки обшарили.

Трам в сердцах пнул ногой ворох белья на ковре.

- Пошли, - сказал он.

- Куда? - спрашиваю.

- В Центральное управление, - отвечает Трам. - Ты арестован по обвинению в нарушении неприкосновенности жилища. Посиди, милейший, в холодке. Не то снова повезешь в своей машине покойничков на прогулку.

И мы потопали. Проходя мимо живой изгороди, за которой прятался Грэг, я стал насвистывать одну модную песенку. Теперь Грэг знает, что ему делать.