Владлен Щербаков - Анархист

Гарий или монах? Махно со своим ментом закончит. А его мент всегда будет рядом. Значит, монах? А Гарием он был тогда, двадцать лет назад…

Серега вырубился за столом, уронив голову на предплечье. Артем продолжал восторгаться собственной теорией о неравенстве наций.

- Хватит, Артем! – прервал его Вадим. - Все люди одинаково устроены - тот же набор хромосом, то же количество костей и мышц,

- Одинаковые все, говоришь? Ну-ну. Объясни тогда простую вещь - почему все живут по-разному? Даже не сравнивая Африку с Европой, скажи, почему такое отличие Европы и Руси нашей матушки? Почему живем мы так убого?

Игорь наверно впервые тогда заметил синий пламень в Махновских глазах.

- Терпимость. Русская терпимость — источник всех бед. Зачем я работать буду, если платят как рабу? Зачем я буду беречь то, что мне не принадлежит? До сих пор так и живем в рабовладельческом строе. А восстать и потребовать нормальную, то есть по нормам современного цивилизованного, тоже не совсем справедливого, мира, не хватает, нет, даже не духа, а горячности крови что ли. Воспитали за тысячу лет терпимость, переходящую из подвига в нелепость. – у Вадима ноздри раздулись как у быка. - Нас ебут, а мы крепчаем! Вот она русская гордость. Сравните с западным: «Все что нас не убивает, делает нас сильнее». Стальная суровая максима — сражаться до смерти, выстоять, и тогда стать сильнее, гордиться собой. И рабско-хитрожопо — в унижении строить удалую рожу, пресмыкаться, ползать на коленях и радоваться образовавшимся мозолям.

Сергей сладко посапывал, Артем молча дергал головой, тщетно пытаясь отогнать сон, а Игорь говорил о наболевшем:

- Неужели ты серьезно думаешь, Вадим, у нас получится? Зачем мы жертвуем собой?

- Все получится! Народ, пока не сознающий счастье свободы, нуждается в лидере. Поэтому его можно и нужно увлечь. Если образовать свое территориальное образование, мировое сообщество просто не допустит поголовного истребления со стороны властей. А там все пойдет само собой. В свободную республику приедут те, кто хочет честно трудиться и получать справедливое вознаграждение за свой труд. Таких людей много, они подтянут до своего мышления остальных.

- Но все равно понадобится управление, а значит принуждение и злоупотребление властью. Снова возникнет система, работающая ради самой себя.

- Это все чушь, придуманная чиновниками. Намеренное усложнение системы - есть лицемерие, оправдание лени и трусости! Все намного проще. Управленцы будут обычными наемными служащими с прозрачными кабинетами, прозрачными доходами. Тогда управление превратиться в самоуправление. Понимаете о чем я?

- Не совсем, но без революции здесь не обойтись! Эволюционным путем такого общества не построишь. Революция без крови и жертв не бывает, это понятно. Только первыми жертвами реально можем стать мы. И тогда мы не увидим, к чему привела революция, то есть жертвы наши получается будут бессмысленными.

- В революции не бывает бессмысленных жертв. Если мы погибнем, это будет: во-первых уроком — власть, а именно конкретный чиновник будет думать, что не все ему позволено, что можно реально получить по заслугам.

- А во-вторых?

- А во-вторых — мы не жертвы, мы воины! Вот так! Еще древние философы разделяли людей на три класса: воины, крестьяне и философы. Последние — это властители. Философы были скромные и наивные. То есть основная масса покорные, равнодушные бараны, вернее работяги, воины — исполнительная власть, как бы сейчас назвали, а тогда видимо это были склонные к насилию товарищи, которые, разумеется, должны были быть в подчинении у кого? правильно — философов. Что-то я запутался немного с этими геродотами. Так я о чем: только воины реально делали историю. Они, а не краснобаи меняли мир, потому что сколько не говори халва, диабет не заработаешь. Викинги философией не заморачивались, на Артема посмотри, всю Европу покрыли. Большевики совсем не в большинстве были, когда Антонов-Овсеенко с латышским стрелками временному правительству давал маузер понюхать. Так и мы должны не быть равнодушной массой, баранами, бессловесным быдлом. И говорить мы не приучены, дело надо делать. И за слова отвечать, я лично уже не могу на попятный.

- Где же ты хочешь оружие найти? Военный склад ограбить или оружейный магазин? У чеченов попросить?

- Для начала нужно раздобыть пистолет, а его можно «попросить» у мента.

- Дядя милиционер, дай пушку, нам для революции надо.

- Примерно. Только сначала дяде милиционеру по фуражке хорошенько врезать.

- И как ты себе это представляешь? Идет патруль по улице, пуговицы в ряд. И здесь мы - революционеры! Для граждан, во-первых, террористы, если не вмешаются, в свидетели потом пойдут. Во-вторых, мы же не собираемся реально ментов мочить, а они с удовольствием в нас дырок понаделают.

- Если так рассуждать, зачем мы вообще затеяли борьбу! Волков бояться… - Вадим своими синими глазами как гиперболоидом жег мозг Игоря. – Жил бы в шалашике с Ленкой, смотрел бы как ее в машины затаскивают.

Игорь попался на «слабо». Он скрипнул зубами, выпрямился на стуле, посмотрел сверху вниз на товарища.

- Ты меня за труса держишь? Только потому что я под пулю не полез? А ты у нас герой?

- Что ты, Гарий! Когда я тебя трусом назвал? Я сам с дурной головы под пистолет полез. Другое дело, было бы у нас оружие, такого вообще не произошло. Наставил пушку, рожу пострашнее сделал, и решил вопрос мирно, без крови. Сам знаешь, доброе слово и пистолет, лучше, чем то и другое по отдельности.

- Лучше. Но ментов мочить – это не дело.

- Что ты заладил: «мочить, мочить». Телевизора насмотрелся? Чтобы отобрать оружие, не обязательно убивать, продумать надо бескровный вариант. Поэтому я с тобой на эту тему и разговариваю. Артем меня сегодня удивил, не подозревал в нем такой кровожадности. Он точно может и мочкануть. А Серегу на такое дело, - Вадим посмотрел на улыбающегося во сне товарища, - подписывать не стоит.

Если бы Игорь тогда не повелся! Но частица «бы» неумолима.

- В моем подъезде выше этажом алкашка одна скандальная живет.

- Поздравляю. – хмыкнул Вадим. – В нашу организацию хочешь пригласить вместо Ленки?

- Ее мать часто ментов вызывает.

Теперь Вадим уже смотрел с интересом.

- Участковый наш, Олег Михайлович, всегда один ходит, когда на дежурстве. Водитель из машины не выходит.

- Осталось узнать, когда дежурит Олег Михайлович. – Вадим понял с полуслова.

- Пошли пошепчемся в моей комнате. Уставшие товарищи пусть здесь подремлят.

- Так ты со мной? Помочь рука не дрогнет? План еще раз по-трезвому обсудим. – Махно протянул руку.

- Только ты и я.

Игорь ответил на рукопожатие, в тот момент они, если бы вспомнили фильмы с Гойко Митичем, вполне могли бы порезать ладони и побрататься. Но кровь, чужая кровь, еще свяжет их.