Буало-Нарсежак - Буало-Нарсежак. Том 3. Та, которой не стало. Волчицы. Куклы.

— Слушай, Фернан. Я тебя что-то не понимаю…

Марта, направившаяся было в спальню, задержалась на пороге, наблюдая за мужчинами. Чтобы как-то скрыть замешательство, Равинель вынул сигарету.

— О нет! — взмолился Жермен. — Ты же знаешь… дым… доктор строго-настрого запретил.

— Ах да! Извини.

Равинель машинально крутил сигарету в пальцах.

— Интересно, — выдавил он наконец, — почему же она мне ничего не сказала?

— Она хотела посмотреть мой последний снимок, — уточнил Жермен.

— Она тебе показалась… вполне нормальной?

— Совершенно.

— А когда она тебя поцеловала, ее кожа… Ну, она была такая, как всегда?

— Что-то я тебя не пойму… Да что с тобой, Фернан? Марта, послушай-ка его. Фернан не верит, что Мирей была здесь.

Марта подошла, и Равинель инстинктивно почувствовал, что ей что-то известно. Он оцепенел, как обвиняемый перед зачтением приговора.

— Когда вы вернулись из Нанта, Фернан?

— Вчера… Вчера утром.

— И что, в доме никого не было?

Равинель посмотрел на нее и мысленно отметил, что никогда еще не видел такого блеска у нее в глазах. Губы ее были крепко сжаты.

— Нет, Мирей дома не было.

Марта покачала головой.

— Ты думаешь… — пробормотал Жермен.

— Я не думаю, я уверена, — отрезала Марта.

Равинель не смог сдержаться.

— Да говорите же, черт возьми! Что вам известно?.. Вы были там, у нас, вчера утром?

— Да ты что? — обиженно воскликнул Жермен. — С моим-то здоровьем!

— Я думаю, ты должен наконец все ему объяснить, — сказала Марта, исчезая в спальне.

— Что объяснить? — взорвался Равинель. — Прямо заговор какой-то!

— Спокойно, спокойно… — сказал Жермен. — Марта права… Будет лучше, если ты об этом узнаешь… Вообще-то мне следовало бы предупредить тебя сразу после свадьбы. Но тогда я думал, что все наладится. Доктор утверждал, что…

— Слушай, Жермен, давай выкладывай все, что ты знаешь, и покончим с этим!

— Мне очень не хочется тебя огорчать, старина Фернан. Но, видишь ли, Мирей время от времени сбегает из дома.

Из глубины спальни Марта наблюдала реакцию Равинеля. Он ощущал на себе ее инквизиторский взгляд. Совершенно ошарашенный, он спросил:

— Как это — сбегает?.. Что за бред!

— Да нет, это случается не часто, — ответил Жермен. — Это началось у нее в возрасте четырнадцати лет.

— Она убегала с мужчинами?

— Нет, что ты! Как ты мог такое подумать, старина! Я же тебе говорю: сбегает из дома. Ты что, не понимаешь, что это значит? Мирей неожиданно пропадала. Доктор говорил, это связано с какими-то переживаниями. Словом, в переломном возрасте это довольно частое явление. Она либо садилась в поезд, либо просто бродила по улицам до полного изнеможения… Каждый раз ее приходилось разыскивать с помощью полиции.

— Все соседи судачили об этом, — пробормотала Марта, взбивая подушку.

Жермен пожал плечами.

— В каждой семье, даже самой, казалось бы, благополучной, бывает что-то не так. И как же она потом терзалась, бедняжка! Но ничего не могла с собой поделать! Когда это на нее находило, она опять убегала куда глаза глядят.

— Ну и что? — раздраженно спросил Равинель.

— Как это — что? Ну ты даешь, Фернан! Я думаю, у нее наступил очередной кризис. Ее отсутствие дома, ее появление здесь сегодня утром… Да ты не волнуйся. Уверяю тебя, через несколько дней она вернется.

— Но это же невозможно! — взорвался Равинель.

Жермен только вздохнул.

— Вот этого я и боялся. Ты не хочешь нам поверить… Марта, он нам не верит.

Марта подняла руку, как если бы клялась на Библии.

— Я вас прекрасно понимаю. Ничего приятного, когда вам сообщают такие вещи. Когда я, например, узнала, что Мирей… Словом, бедная девочка… Я ведь ничего против нее не имею. Но, будь моя воля, я бы сразу же предупредила вас. И все-таки вам не следует обижаться на Бога. Хорошо еще, что у вас нет детей. А то родился бы какой-нибудь с заячьей губой.

— Марта!

— Я прекрасно отдаю себе отчет в своих словах. Я ведь тогда спрашивала у доктора.

Опять доктор! И эти рентгеновские снимки на краю стола! Эта пипетка, завернутая в бумагу! И Мирей, которая, оказывается, убегала из дома с четырнадцати лет! Равинель схватился руками за голову.

— Хватит! — пробормотал он. — Вы меня с ума сведете.

— Я, когда вошла, сразу поняла: что-то не так, — невозмутимо продолжала Марта. — Я-то не так проста, как Жермен. Он никогда ничего не замечает. Будь я дома, когда зашла Мирей, я бы сразу увидела, что она не в себе.

Равинель уже раскрошил свою сигарету в черно-белую кучку на краю стола. Его душило желание схватить обоих супругов за шкирку и стукнуть их лбами, чтобы стереть с их лиц это выражение притворного сочувствия. Очередное бегство! Как будто Мирей могла куда-то убежать! Мирей, которую он собственными руками завернул в брезент! Нет, это какой-то заговор! Все они заодно… Но нет, Жермен слишком глуп. Он бы давно уже раскололся.

— Как она была одета?

Жермен задумался.

— Погоди! Я смотрел против света. Кажется, на ней было серое меховое пальто. Да, и шапочка! Я еще подумал, что она оделась тепло не по сезону. Так недолго и простудиться.

— А может, она собиралась сесть на поезд? — высказала предположение Марта.

— Нет, у меня такого впечатления не возникло. И потом, чем больше я об этом думаю, тем больше мне все кажется странным… Она была совершенно спокойна. Раньше во время кризисов она бывала раздраженной, нервной, плакала по самому пустяковому поводу. А сегодня утром она была абсолютно нормальна…

Увидев, что Равинель сжал кулаки, Жермен добавил:

— Наша Мирей — славная девочка, Фернан.

Марта гремела кастрюлями за спиной Равинеля, то и дело приговаривая:

— Не беспокойтесь… Я прекрасно пройду.

Однако Равинелю все время приходилось двигать свой стул, а ведь каждое движение давалось ему с трудом. Стрелки на нелепых стенных часах, украшенных двумя гологрудыми русалками, показывали десять часов двадцать минут. Люсьена, должно быть, уже проехала Ле-Ман. В комнате стало светлее, но хмурый день оставлял тени в углах, и от этого казалось, что на стенах, мебели, лицах лежит тонкий слой пыли.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал вдруг Жермен.

Равинель даже вздрогнул от неожиданности.

— Ты ведь думаешь, что она тебе изменяет?

Какой идиот! Но он сказал это совершенно искренне.

— Если ты так думаешь, то зря. Я хорошо знаю Мирей. Иногда ее трудно понять, но она очень порядочная женщина.

— Бедный Жермен, — вздохнула Марта, чистя картошку.

Это явно означало: «Бедный Жермен! Ну что ты можешь понимать в женщинах?»

Жермен вспыхнул.

— Мирей? Ну вот еще! Да у нее все мысли о доме, о домашних делах. Достаточно на нее взглянуть.

— Она слишком часто остается одна, — тихо заметила Марта. — Я никоим образом не упрекаю вас, Фернан. Такая уж у вас работа. Но, по-моему, для молодой женщины это не очень радостно. Вы, конечно, скажете, что отлучаетесь совсем ненадолго… Это так. Но отлучка есть отлучка.