Кирилл Казанцев - Соседка авторитета [litres]

– Прости, что втянула тебя в это.

– Зачем извиняться? Это моя работа.

– Твоя работа?.. Ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать, что занимаюсь этим каждый день. За это мне и платят. Кстати, вы должны мне, Лариса Инваровна, двадцать тысяч. Когда прикажете получить?

Как неприятно это прозвучало. Как будто ехала в поезде, наслаждалась природой в купе с замечательным мужчиной, но вот уже и конечная станция, и нужно прощаться. Потому что у него свои дела, а у меня – свои.

– Прикажу сегодня же.

– Хорошо. Тогда я похлопочу, чтобы вам позволили выехать в Голландию для принятия наследства. Теперь препятствий нет. И я поздравляю вас – теперь вы богаты. У вас начнется новая жизнь. Можете оставаться в моем доме сколько захотите. А дня через три я к вам загляну вечерком и сообщу, что все в порядке.

«Заглянет» в мою квартиру в девятиэтажке, конечно.

– Надеюсь, у вас есть загранпаспорт?

– Да. Спасибо за все. Я сегодня же перечислю остаток средств. Но могу я напоследок задать вам вопрос?

– Хоть два.

– Кого вы убили?

Поскольку женский мозг устроен иначе, чем мужской, и я думала о своем, Антон меня, конечно, не понял. Он смотрел на меня с каменным лицом, пытаясь после произошедшего сегодня понять, что именно я имею в виду. «Разве не на твоих глазах это происходило?» – спрашивал меня его взгляд.

– Я имею в виду то убийство, за которое вы отсидели десять лет. Я слышала это в новостях.

Он понял.

– Это был таксист.

– Таксист? – переспросила я, не видя для такого человека, как Математик, причин убивать извозчиков.

– Он убил мою беременную жену, когда она возвращалась из аэропорта. Убил и забрал чемоданы с вещами.

– А вы нашли его…

– А я его нашел. И убил.

– И явились в милицию?

– Еще чего. Это их работа – искать.

– Нашли?

– Как видите.

– Но вам предлагали объяснить, как было дело?

– Людям вроде меня такие предложения не делают. Зато людям вроде меня суют в карманы наркотики, чтобы добавить срок. У вас вопросов больше нет? – он то ли улыбнулся, то ли поморщился от усталости.

Из дома Антона я выехала через полчаса. Горничная принесла мне одежду – выстиранную и поглаженную. Я оделась и, не оглядываясь, ушла. Федя догнал меня уже за воротами.

– Так не пойдет, Лариса, – он взял меня за руку. – Было велено довезти вас до дома, если вы решите уйти.

«Он и это предусмотрел», – подумала я. Интересно, что он упускает из виду?

У подъезда Федя остановился, вышел и открыл мою дверцу. Подал руку. Ну, джентльмен, ей-богу. Как будто это и не он плевком высадил глаз «апельсину», и не он разбил ему выстрелами голову, прикончив потом и Горецкого. Сама учтивость. Дамский угодник, мать его…

– Удивительно, какая интересная у вас работа, – заметила я.

– Меня другое удивляет, – отозвался Федя.

– Что же?

– То, что босс лично поехал помогать. Обычно этим занимается пехота вроде меня. А он приезжает, когда нужно решить, кто прав, а кто нет. Вот это и удивляет. Всего вам хорошего, Лариса Инваровна.

Я молча поднялась в квартиру и, войдя в прихожую, села на пуфик у входа. Не знаю отчего, но слезы покатились из моих глаз градом. И ощущение такое было, словно кто-то отнял у меня самое главное, самое хорошее, что могло случиться со мной за годы жизни.

Полдня я провалялась дома, ища ответы на вопросы, почему я такая дура и почему мне так не везет с мужиками. Не найдя, развернула газету, одну из тех, что рассовывают в ящики бесплатно. Зачем прихватила ее по дороге к лифту – не знаю. Обычно я их выдергиваю и бросаю на подоконник. Развернула и первое, что увидела, – объявление для желающих облегчить душу беседой с психоаналитиком… Утверждалось, что он один из немногих, кто заканчивал какую-то академию и все такое. Зачем ему тогда давать объявления в такие газеты – не понимаю.

Собравшись и прихватив с собой перцовый баллончик – какая дикая выходка, если на меня нападут, я просто заору, – вышла из дома, села в машину и поехала по указанному в объявлении адресу.

Найдя нужные апартаменты и студию, облюбованные психологом, я набралась мужества и постучала…

Дверь открыл немолодой, но и не пожилой мужчина с тонкими линзами очков на носу. В руке он держал книгу, и первое, что сделала я, это прочла название на корочке: «Гойя». Психоаналитик почитывал произведение писателя, которого я органически не переваривала, и это несовпадение зародило во мне надежду на то, что я пришла туда, куда следовало. До сих пор все, что мне нравилось, было или опасно, или непригодно для жизни.

– Пардон? – уточнил психолог.

– Платон Сергеевич здесь проживает?

Мужчина растаял. Но в глазах его продолжало светиться какое-то сомнение. Так выглядит человек, который ждал одну, а пришла другая. Странный мужчина, вместо того чтобы пригласить в дом, в первую очередь посмотрел в книгу, запоминая страницу, и уже после превратился в джентльмена.

– Да что же это я вас в коридоре держу, – возмутился он. – Проходите, будьте как дома.

– Чего не хочется, так этого.

– Не хочется чего?

– Быть как дома. Было бы мне хорошо дома, стала бы я вас искать?

Доктор отозвался клекотом смеха.

– Логично. Позвольте узнать?..

– Лариса. Лариса Рапкунайте. У меня проблема. Впрочем, если я не вовремя, а Фейхтвангер вас захватывает…

Психолог склонил голову к полу и решительно развел руки в стороны. Со стороны могло показаться, что он приготовился пикировать на меня. Конечно, если в доме дама, то Фейхтвангер посидит в приемной.

В его кармане раздалась трель.

– Один звоночек только, хорошо, Лариса? – Вынув из кармана трубку, доктор с кем-то заговорил: – А, да, да! Жду вас. Адрес помните? – и назвал свой адрес.

«Да он нарасхват», – подумала я.

И он тотчас принялся за работу.

– Дело, Лариса… как вас по отчеству?

– Я думала, что, устанавливая связь с клиентами, психологи называют их по имени…

– Это заблуждение. Учтивость прежде всего. Впрочем, если вам угодно, чтобы я называл вас по имени, пусть так и будет: скажите мне, Лариса, вам известны расценки за мои услуги?

Мне это не понравилось. Если бы я не знала наверняка, что передо мной доктор, то приняла бы его за мальчика по вызову.

– В столице нашей родины доктора высокого класса берут по сто долларов за час, – пробормотала я.

– Это в столице нашей родины, Лариса. А в моем офисе чуть подороже. Все дорожает. Мыслимое ли дело, – спрашиваю я вас? Двести пятьдесят за час.

– Дело это, конечно, немыслимое, но я согласна.

Два кресла стояли друг против друга посреди комнаты, чего обычно не бывает в студии. Из этого следовало догадываться, что доктор практикует здесь часто и успешно. Движения его были отработаны, он не суетился, предлагая сесть… Оказавшись напротив психолога, я почувствовала себя двояко. С одной стороны, знала, что даже короткий разговор с человеком его профессии может вдохнуть жизнь, с другой стороны, чувствовала непреодолимое чувство стыда.