Сергей Михайлов - Сезон охоты

— Ну и кашу ты здесь заварил, брат, — с широкой улыбкой проговорил он. — Видишь, что творится? — он кивнул через плечо, в сторону бандитского полигона. — С твоей подачи всё, Иван. Это ж надо, какое осиное гнездо разворошил!

Я с интересом разглядывал его. Вот он, значит, каков, мой старший братец! Я попытался улыбнуться, но вместо улыбки губы мои исказил болезненный оскал. Как ни верти, а чувствовал я себя так, словно по мне только что проехалась целая танковая колонна. На моём теле места живого не осталось, а голова вот-вот готова была взорваться от жуткой боли, которую не могла заглушить даже доза выпитого спирта. И рука… с рукой, по-моему, у меня совсем худо было.

— Что, совсем хреново? — спросил Дмитрий с участием.

Я стиснул зубы и кивнул.

— Да, видок у тебя неважнецкий, — озабоченно покачал он головой. — Ничего, мы тебя сейчас медицине передадим, они тебя живо подлатают.

— Он на руку жаловался, — заметил Валерка. — Рана у него там какая-то, кажется.

— Рана, говоришь? — он снова повернулся ко мне. — Что-нибудь серьёзное?

— Серьёзное. Воспалительный процесс уже который день идёт. Того и гляди, гангрену заработаю.

— А вот это ни к чему. Ладно, о деле после потолкуем, а сейчас двигаем на шоссе. Там тебе первую помощь окажут. Сам-то дойдёшь?

Я пожал плечами.

— Попробую.

— Ясно. Эй, мужики! Помогите парню до дороги добраться. Да поаккуратней с ним там! Брат от мне, ясно?

Два бородача подхватили меня под руки и осторожно повели через лес, туда, откуда доносился шум бронетехники. Следом двигались остальные члены этого странного сообщества, которые самым невероятным образом оказались здесь и пришли мне на выручку.

— Стойте! — вдруг вспомнил я. — В лесу моя сумка осталась, ещё с того раза. Забрать бы её…

— Да здесь твоя сумка, — успокоил меня Дмитрий. — Нашли мы её. Целёхонек твой багаж, не волнуйся.

Я успокоился. С этими людьми я, кажется, мог быть спокоен во всём.

Скоро мы добрались до шоссе. Здесь творилось настоящее столпотворение. Люди, БТРы, БМПешки, легковушки с какими-то военными начальниками — всё это двигалось, перемещалось куда-то, мельтешило перед глазами. Мне показалось, что здесь были представители не только разных родов войск, но и разных силовых ведомств.

До ворот полигона было метров триста. Они были распахнуты настежь, там вовсю хозяйничали солдаты. Наши солдаты.

Как только наша группа вышла из леса, к нам подкатила чёрная «волга». Дверца распахнулась, и из неё выбрался генерал. Самый настоящий. И прямиком направился к нам.

Чем дальше, тем я меньше понимал, что вокруг меня происходит. Вот уже и до генералов дело дошло. Глядишь, и маршалы скоро вереницей потянутся.

Дмитрий и генерал крепко обнялись.

— Жив, жив, лейтенант! — хлопнул генерал моего брата по плечу. — Всё такой же, как и тогда, под Кандагаром. Годы, гляжу, тебя не берут.

— Да и вы, Пётр Иванович, молодцом, — улыбнулся Дмитрий. — Полтинник уже год как разменяли, а любому молодому фору дадите. Кстати, мой брат, Иван, — представил он меня. — Тоже из наших .

Из наших . Из «афганцев», то есть, догадался я. Вот и для Серёги я был одним из наших , но только уже из «чеченцев».

Генерал крепко стиснул мою руку. Судя по рукопожатию, силёнкой Бог его не обидел: этот бравый ветеран, действительно, любого новобранца за пояс заткнёт.

— Спасибо вам, ребята, — сказал он тихо. Потом обратился к Дмитрию: — Пора мне, лейтенант. Видишь, сколько войск нагнали. Надо решить кое-какие межведомственные формальности.

— Откуда, интересно, фээсбэшники об этом деле пронюхали?

— Эти ребята всегда всё наперёд знают, — не без иронии заметил генерал. — Работа у них такая, понимаешь. Как где жареным запахнет, они тут как тут. Мне другое странно: как наши доблестные коллеги из МВД здесь оказались?.. Ладно, не буду тебя грузить, лейтенант, сам разберусь.

Он открыл дверцу своей машины.

— Прощай, лейтенант. Звони, слышишь? Не забывай своего боевого комбата.

— Не забуду, Пётр Иванович. Но и вы обещанное выполнить не премините.

— Обещанное? — Генерал замер с занесённой ногой. — Какое обещанное?

— А кто грозился ко мне на охоту приехать, а? — прищурился Дмитрий.

— А, вот ты о чём. Обязательно приеду, лейтенант. Слово даю.

— Жду, Пётр Иванович. Я вам такую охоту организую — до конца жизни своей помнить будете.

Генерал кивнул, сел в машину и укатил.

— Вместе в Афгане лямку тянули, — глядя вслед удаляющемуся автомобилю, задумчиво проговорил Дмитрий. — Он у нас батальоном командовал, а я под его началом служил, уму-разуму набирался, лейтенантом зелёным, ещё необстрелянным. Классный мужик. Это он из меня человека сделал, научил, как выжить и в то же время не стать подлецом. Сложная наука, не каждому по зубам. А когда всё кончилось, я на гражданку подался, домой вернулся, в тайгу. Ребят позвал, друзей своих боевых — поехали. Шестеро нас было — вшестером сюда и приехали. Так-то вот. А комбат наш на службе остался. Теперь вот генерал.

В этот самый момент я почувствовал, что последние силы покидают меня. Опасность миновала, вот я и позволил себе расслабиться. В глазах у меня появился какой-то туман, всё куда-то поплыло, поехало, ноги вдруг стали ватными, чужими…

Всё, я на пределе, резерв исчерпан.

— Брат, ты чего? — донёсся до меня ставший неожиданно далёким голос Дмитрия. — Совсем худо, да? Ты держись, парень, сейчас мы тебя… в надёжные руки… ты только держись…

Слова долетали до меня какими-то бесформенными звуковыми сгустками, то проявляясь, то пропадая, словно кто-то крутил регулятор громкости из одного крайнего положения в другое. Меня снова подхватили под руки и куда-то поволокли. Я смутно соображал, что со мной происходит, но сейчас мне было уже всё равно. Мною овладело полное бессилие, не только физическое, но и умственное, какая-то вселенская апатия. И когда сознание начало покидать меня, я не особенно-то сопротивлялся.

Пропади оно всё пропадом…

На вторые сутки я категорически заявил, что не останусь здесь больше ни секунды. Всё. Хватит. Я здоров, как бык. Домой пора, к сыну, к матери. Как они там? Да и подругу, комом снежным свалившуюся мне на голову, повидать хотелось, ведь я стольким ей обязан.

Провинциальная больница, в которую меня уложили, была крохотной и очень древней, но зато чистой, уютной и ухоженной, да и отношение медперсонала к пациентам отличалось теплотой и участием, не в пример столичному, где все взаимоотношения давно уже переведены на «договорную основу»: шагу бесплатно ступить не дадут. Если честно, то пациентов в больнице было раз-два и обчёлся. По крайней мере, в просторной палате, где я лежал, больше не было ни души. Не сезон, видать: поближе к зиме народ сюда потянется.