Илья Риф - Великий комбинатор возвращается!

Прошло несколько лет после кораблекрушения…

За это время русские беженцы построили на острове православную церковь и школу, обучили туземцев русскому языку, а отец Никодим крестил все местное население в православие. Небольшой остров был окружен со всех сторон высокими скалами и омывался мелководной, тихой и теплой лагуной, в которой в изобилии водились рыба и другие морские животные, пригодные в пищу. Остров был покрыт пальмами и другими тропическими растениями, дававшими людям вкусные плоды, а на песчаных пляжах и скалах гнездились в большом количестве различные птицы, мясо и яйца которых всегда можно было добыть в необходимом количестве. Даже если суда и сбивались с караванных путей и подходили к серым скалам, то увидеть остров моряки не могли, – скалы были настолько высоки и так плотно прижимались друг к другу, что казались неприступными. Но между скалами были узкие проливы, которые располагались лабиринтами и со стороны океана заметны не были. По этим проливам и выходили в океан островитяне на своих утлых пирогах.

Так случилось, что все мужчины, попавшие волей судьбы на затерянный в океане остров, были или холостяками, или вдовцами, а коренное взрослое население острова состояло, в основном, из женщин. Первым нашел себе невесту и решил жениться унтер-офицер Конохов; в жены он выбрал молодую вдову Анастасию, – имя при крещении дал ей отец Никодим. Во вновь построенной церкви, под колокольный звон святой отец, облаченный в праздничную рясу, обвенчал раба божьего Сидора и рабу божью Анастасию. Затем женился сам святой отец Никодим, – матушкой стала черноглазая красавица Катерина. В течении нескольких лет все русские мужчины обзавелись семьями. Эсаул Коробов женился последним, – его женой стала Мария, – дочь вождя племени, погибшего в океане во время рыбной ловли.

Из мачт корабля поселенцы соорудили флагшток и подняли флаг Российской Империи. В этот день в церковной книге отец Никодим сделал запись о том, что остров наречен островом Спасения и объявлен частью Российской Империи, а губернатором, волей народа, населявшего остров, избран казачий эсаул Коробов Иван Петрович. Смотрителем школы новый губернатор назначил Храпова Семена Ильича и вскоре в новеньких классах школы, построенной руками островитян, начались занятия и зазвучали веселые детские голоса.

В семьях русских беженцев рождались дети, которые были крещены в православной церкви, учились в русской школе, говорили на русском языке и отмечали церковные праздники по православному календарю. Так, в тропической части Атлантического океана, на затерянном в необъятных просторах острове, возродилась крошечная часть Российской Империи, растерзанной большой Русской смутой. Отец Никодим преподавал в школе Слово Божье, и из числа наиболее способных учеников выбрал самого старательного и рукоположил в дьяконы, – так в церкви святого Николая появился отец Яков.

Вскоре была открыта земская больница, которую возглавил бывший полковой врач Волков. Из молодых туземок он подготовил для больницы сестер милосердия, которые помогали ему вести прием больных и обследовать местное население. Островитяне начали сеять пшеницу, поставили на ручье мельницу, построили пекарню для выпечки хлеба. На месте бывшего небольшого поселения, где стояли шалаши из пальмовых веток, вырос городок из деревянных изб в казачьем стиле: с дворами-базами, в которых бегали прирученные дикие куры, в скотных дворах содержались козы и свиньи. В общем, колония жила и приумножалась. По воскресеньям все населения городка отправлялось в церковь на воскресные служения, а в светлые праздники Рождества Христового и Пасхи люди поздравляли друг друга и возлагали хвалу Господу Богу.

Но вдруг пришла на остров странная болезнь: она не трогала коренное население и детей, родившихся на острове от русских отцов и матерей туземок – болезнь косила только пришельцев. Доктор Волков определил, что это не известная европейской медицине эпидемия, от которой у местного населения имелся иммунитет, и попытался лечить себя и соотечественников медикаментами, которые остались из запасов бразильского сухогруза. Но болезнь не поддавалась лечению, изматывала европейцев постоянным жаром, рвотами и сильними головными болями. Первым умер губернатор Коробов, а за ним, в течении десяти дней, и все остальные русские беженцы. Покойных отпевал дьякон отец Яков; похоронили их на православном кладбище, где уже пятнадцать лет хоронили покидавших этот мир островитян. После смерти Ивана Петровича Коробова, губернатором острова был избран его семнадцатилетний сын Григорий – юноша способный, справедливый и физически очень сильный.

Прошел еще год…

Жизнь на острове шла своим чередом: возделывались поля, дети ходили в школу, а по воскресеньям правились церковные службы.

Глава 28. Навстречу новым приключениям

!

К Бендеру подошел высокий молодой человек в набедренной повязке и с православным крестом на шее. Он снял с головы соломенную шляпу, обнажив светлые, цвета созревшей пшеницы, волосы, и на чистом русском языке представился:

– Григорий Иванович Коробов, – губернатор острова. Добро пожаловать на остров Спасения!

От неожиданности Бендер потерял дар речи и некоторое время молча смотрел на странного губернатора.

– Добро пожаловать на остров Спасения! – повторил юноша и протянул пришельцу руку.

Наконец Остап оправился от удивления и тоже протянул руку туземцу.

– Остап Ибрагимович Бендер, – представился он. – Естествоиспытатель и путешественник, волей судьбы попавший в кораблекрушение, и просящий у вас пристанища для себя и своих несчастных спутников.

Воробьянинов и святой отец Федор стояли позади Бендера и перепугано смотрели на полуголых туземцев.

Губернатор гостеприимно развел руки и сказал:

– Мы русские люди и рады помочь нашим соотечественникам, попавшим в беду. Приглашаю вас в станицу Зазимье, господа!

Пришельцы, в сопровождении толпы туземцев, последовали за губернатором. Боцман Сухомлин подозрительно смотрел на Остапа и спрашивал Балаганова: – Почему Бендер? – это же матрос Степан Кошкин!

Бортмеханик похлопывал боцмана по плечу и отвечал: – Все нормально, Антоныч! Я вам потом все объясню…

Губернатор остановился возле церкви.

– Храм Святого Николая, – сказал он, – Время утренней молитвы, господа, прошу пройти в храм!

В церкви правили службу…

Священник, в праздничной, расшитой золотом рясе и большим золотым православным крестом на груди, читал молитву, а церковный хор, состоящий из подростков и молодых женщин, подпевал ему. Все было точно так, как в старые добрые довоенные времена в какой-нибудь Кубанской, или Донской станичной церкви в воскресенье. Было, все же, отличие: прихожане были одеты несколько иначе, – все их одеяние состояло из набедренных повязок у мужчин, а у женщин к этой части туалета был добавлен узкий шарф, прикрывающий бюст. Вместе с островитянами путешественники отстояли воскресную службу и, к своему удивлению, отметили, что после посещения этой странной церкви они обрели умиротворение. После воскресной службы прихожане отправились к воскресной трапезе в свои избы, которые располагались на полянах между пальмовыми рощами. К избам и хозяйственным постройкам прилегали возделанные поля, на которых колосилась поспевающая пшеница и росли овощи. Бендер отметил, что дома были срублены из бревен хвойных пород, которые здесь не росли. Губернатор Коробов пригласил пришельцев в свою избу на трапезу; гостей встретила мать Григория Ивановича Мария Петровна, красивая смуглая женщина лет тридцати пяти-тридцати семи. Остап представился хозяйке дома сам и представил своих спутников.