Александр Харламов - Высшая мера

– Прости меня, Сашка! Я буду ждать! Буду ждать тебя десять лет, двадцать. Только возвращайся. Клянусь, я буду ждать!– красные от слезы глаза смотрели на меня преданно и влюбленно. Я не мог не имел права сделать по-другому…Просто не имел. Там ребенок, тут я…Заставлять делать такой выбор было бы большим скотством с моей стороны.

– Я вернусь, когда-нибудь вернусь…Обещаю! Просто сейчас так будет лучше…– я нес какой-то бред, только чтобы не молчать, не рыдать вместе с ней. – Лучше для нас обоих!

– Сашенька…

– Послушай, Валь…Там твой сын, там большой город, много возможностей, а здесь что? Здесь лагерь…Там музеи и метро, а здесь только ШИЗО и вечный холод…Так будет лучше, я знаю!– я как можно крепче обнял ее, чувствуя, как в груди колотится бешено сердце.– Так будет лучше…Береги себя, береги…– еще чуть-чуть и я не смог бы просто уйти. Сил бы не хватило на это. Я решительно встал, чувствуя, как ноги отказываются идти. Усилием огромной воли я заставил сделать себя шаг к двери.

– Ты настоящая мать! Я горжусь тобой…

– Сашкааа!– полный отчаяния и боли крик догнал меня уже где-то на дороге. Я не мог оглянуться, иначе непременно вернулся бы туда. Не имел права! Боль в груди затуманила глаза.. Я пошатнулся, падая в сугроб и завыл. Дико, по-волчьи, гребя снег руками, сжимая до боли пальцы в кулаках.

– Я вернусь…Обязательно вернусь, Валюш…

ГЛАВА 29

День прошел отвратительно. Все у меня валилось из рук, а все мысли были не предстоящем непростом деле, а об отъезде Валентины. Я их наблюдал за ним с заднего двора, где наш отряд уверенно греб свеженападавший снег. Видел, как ей помог взобраться в кабину полуторки проклятый Головко, непременно теперь у меня ассоциирующийся со злом, как она поправила сползшую форменную ушанку, как улыбнулась ему. Сердце разрывалось от тоски и боли, но я не мог поступить по-другому. Если бы я не уступил, то нам обоим сломали жизнь и в эту мясорубку попали бы совершенно непричастные люди. Так мы пожертвовали только своими двумя судьбами. Двумя ли?

Лампа чадила нещадно. На столе вместо еды были разложены от руки, на листах картона начерченные схемы лагеря, которые оставил Моте Седой перед уходом в ШИЗО. На схемах были отмечены вышки, основные здания и их назначение, количество охраны, их расположение. Составлено было довольно толково, что и отметил Качинский, имеющий среди нас всех один опыт подобных штурмовых операций.

– Даже обозначения военные,– хмыкнул он, ориентируя схему по сторонам света.

– В соседнем с вами отряде бывший унтер царской армии чалится,– улыбнулся довольно Мотя,– он там картографией и занимался. Вот Седому и помог!

– Заметно…– согласился Лев Данилыч.– Но нам от этого проще не становится…

– Шансы безнадежны?– я тоже наконец-то подошел к карте, стряхнув с себя оцепенение. Хватит! Решил я для себя. Она уехала и ее не вернуть, осталось самому вернуться, ведь Валя обещала обязательно ждать, а для того, чтобы вернуться надо выжить.

– Шансы есть всегда, мой юный друг. Так…– бывший белый офицер покрутил в руках карту, уложил ее на грубосколоченный стол, как ему было удобно, прижав четырьмя крупными свеклами, которые попросил у Степаниды, крутившейся неподалеку.– Пока вы были все заняты, то я прикинул тут кое-что…Вот здесь у нас оружейка. Это наш первый объект!

– Но…– возразил Мотя, надеясь, что первым и самым важным объектом все же будет ШИЗО с Седым.

– Иначе никак…Нам надо захватить как можно больше оружия с меньшим шумом. Туда пойдут все! И ты Мотя, и твой молчаливый друг,– Малина в уголке довольно оскалился, как сторожевой пес, которого хозяин неожиданно похвалил,– и я, и Александр. Остальные твои люди…Кстати сколько их?

– Человек сорок-сорок пять,– пожал плечами Матвей.

– Им можно доверять?

– Не знаю…– пожал плечами вор.– У нас никому не принято доверять, только себе.

– Но они тебе хотя бы подчиняются?– уточнил я.

– Они подчиняются ворам, а значит и мне.

– Тогда соберешь их возле оружейки. Незаметно, вот за этими складами. Как только я подам знак, пусть через окно, там есть такое в самом верху, зарешеченное, получают оружие и ждут нас.

– Кто нас туда пустит в оружейку?– засомневался Мотя.

– Есть у меня одна идея!– подмигнул я вору, вспоминая про Ковригина. Он в сущности парень неплохой и если пойдет нам навстречу, то его можно и в живых оставить, заперев в оружейной комнате.

– Отлично! Далее вышки…– с грустью сообщил Лев Данилыч.– Переть придется массой, грудью на пулеметы, много народа поляжет, но выхода другого нет.

– Кто поведет этот отряд?

– Я…– тихо промолвил Малина.

– Малин, ты чего?– возмутился Матвей.

– Я пойду!– уверенно кивнул вор.

– Тогда Мотя с частью отряда отправляется к баракам ШИЗО, а я с Чекистом к администрации, узел связи, телефоны, рации, чем позже о нас узнают, тем больше шансов будет вырваться.

– Добро,– кивнул Матвей,– когда начнем?

– Через полчаса! Успеете всех собрать?– окинул взглядом нашу разношерстную команду Качинский. Она, и вправду, выглядела странно, бывший белый полковник, два вора и бывший чекист.

– Успеем!– переглянувшись друг с другом подтвердили Мотя с Малиной.

Воры из котельной ушли. Мы остались вдвоем с Львом Данилычем. Но разговаривать особо не хотелось. Как это часто бывает ожидание самого боя оказалось намного тревожнее, чем непосредственно сражение. Кажется я так уже когда-то думал…Точно, тогда мы брали в моем родном поселке Халтурина Бритву и его подельников. Как это было давно! Кажется столько лет прошло а на самом деле, чуть больше полугода. Но все эти события казались мне, с высоты прожитого здесь, в лагере времени, чуть ли не доисторическими. И предательство Конопатова, интриги Власенко, Харьков, мой родной Харьков, где я родился и вырос с его старыми улочками, гремящими на ходу трамваями и широкими проспектами…Как же это было далеко!

Качинский то же думал о своем. Уставившись в одну точку, он что-то сосредоточенно шептал. Заинтересовавшись, я прислушался:

– Арсений Быков, Марьяна Вышинская, барон Корф…

– Лев Данилыч?

Он прервался, словно вернувшись из другой реальности. Встряхнулся, приводя себя в порядок.

– Что это за имена?

– Какие?– нахмурился Качинский.

– Которые ты повторял сейчас…

– Ты, правда, это хочешь знать?

– Хочу…

– Это люди погибли от рук большевиков в семнадцатом году. Они не имели никакого отношения ни к армии, ни к белому движению, ни к императорской семье. Им просто не повезло родиться дворянами! Всех их в разное время расстреляли взбунтовавшиеся рабочие. Я давным давно поклялся отомстить при случае за них. Вот такой случай представился…