Петр Ингвин - Синдром Деточкина

– Мотивы вроде бы понятны, – сказал Владислав. – А каковы методы?

– Самые действенные из существующих.

– Легальные?

– Исключительно. Участники дорожного движения – законопослушные граждане и должны законными путями бороться с теми, кто на законы плюет.

– Например?

Взор обаятельной супруги Владислава прыгал с меня на него и обратно. Она сгорала от любопытства. Наверное, ей казалось, что мужа вместе с ней в шпионы вербуют. Или в некую масонскую ложу с неизвестными целями втягивают. Короче, сплошная тайна и туман. Жуть. Красота. И – сквозило в ее глазах – интере-е-есно…

Ее муж был более приземлен, он ждал от меня конкретики.

– Например, ваш случай, – откликнулся я. – Вас нагло подрезали, создалась аварийная ситуация. Виновник подверг опасности жизни людей – как ваши, так и прохожих. А в случае, если бы не удалось справиться с управлением и вырулить…

– Что было очень даже возможно, – подтвердил Владислав.

– …или дети уже побежали бы через проезжую часть, ты стал бы убийцей. Однозначно. Даже не принимая во внимание, что перебежать они собирались в неположенном месте. Но это никого не волнует, судят исключительно за результат.

Чувственная смущающая красавица, от которой мне то и дело приходить отводить наслаждавшийся ее естественным живым очарованием взор, кивнула:

– Скорее всего.

– Вас подрезали. Я увидел и остановился, чтобы помочь, если потребуется. Или чтобы стать свидетелем происшествия, если события зайдут слишком далеко.

Начиная понимать, Владислав действительно изумился:

– То есть, ты намеревался остаться, чтобы помочь физически или, если не потребуется, дать показания…

– Именно. Чтобы засвидетельствовать в протоколе факт, что ты не виноват. И что виноват тот, другой, по определенным причинам избитый тобой (ведь ты же избил бы его, правда?), и виноват очень сильно – потому избит сильно и совершенно правильно. Причем, в пределах необходимой самообороны. Я бы объяснил, что присутствовал с самого начала и могу, кстати, позвать еще несколько свидетелей. Это мои друзья, которые тоже случайно проезжали мимо и тоже все прекрасно видели. Вот, дескать, адреса и телефоны.

– Ты всегда так делаешь?

– Не я, а мы, наша организация.

– И часто такое бывает?

– К сожалению, козлов – не по рождению, а по жизни – на дорогах предостаточно. Многие, к тому же, являются членами своих гильдий-корпораций, которые так же по первому зову приходят на выручку своим. Так у сотрудников внутренних органов и у тех же таксистов. Или у дальнобойщиков. Впрочем, среди последних процент дорожных дебилов смертельно низок – моральные уроды там не задерживаются. Там таких сами учат.

– И что же, всегда получается?

Я не стал отрицать:

– Не всегда. Тогда берем массой. Подтягиваем резервы, задействуем связи.

– Наверное, и кулаками помахать приходится? – Владислав хорошо знал нравы на дорогах.

– Бывает. Периодически достается так, что потом что-то пришивают, а что-то вставляют искусственное.

Я показательно улыбнулся в тридцать два идеально ровных циркониевых зуба, которыми обзавелся после одной законовосстановительной операции.

Странно, но именно это окончательно убедило моих спутников, и теперь они понимали, кто я и что могу.

– Вы думаете, что таким способом справитесь с дорожным хамством? – задали мне резонный вопрос.

– А вы знаете другие методы?

Мой ответ никого не удивил. Других действенных методов сегодня нет, собеседники это знали. Закон хаму по фигу, поскольку нет такой уголовной статьи как «хамство», и лишь объединенные действия граждан могут дать результат.

– Навести порядок где бы то ни было достаточно просто. Нелегко, но просто. Нужно повернуться к человеку лицом, а не тем, чем обычно, и довести до ума три основных момента. Первое. – Я начал загибать пальцы. – Возвести в абсолют тезис, что перед законом равны все, невзирая на положение, возможности, деньги, связи, и бороться за соблюдение этого правила простейшим методом: за одинаковые преступления с вышестоящих спрашивать больше. Работяге за взятку – год, чиновнику – пять. За проезд по встречке опаздывающему на самолет курьеру обычный штраф, влиятельному человеку – тюрьма. Всегда. Без исключений. От бомжа до Президента.

В наступившем молчании я набрал новую порцию воздуха и загнул следующий палец:

– Второе. Неотвратимость наказания. Невзирая на. Укрывателю – втройне. Тому, кто попытается замять – впятеро. Кто вмешается на стороне брата, свата или за деньги – вдесятеро. Опять же, без исключений. Никакой неприкосновенности личности – ее придумали воры, убийцы и педофилы. Честному человеку неприкосновенность не нужна.

– Но… – попытался возразить Владислав.

Я знал, что он собирается сказать, и у меня существовал непробиваемый аргумент:

– Честного человека должен защищать закон. Закон, который не глядит на лица, равный для всех и хорошо исполняемый.

– Логично, – неопределенно пожал плечами собеседник, а его прекрасная супруга опустила взор на асфальтовую дорожку. Она была в небольшом шоке от вроде бы правильных слов, которые в королевстве кривых зеркал «прав личности» почему-то казались крамолой.

Я, наконец, загнул третий палец:

– Третье. Коренная ломка нынешней и постройка новой пенитенциарной системы.

– Ломка чего? – переспросила Нина, красивым жестом возвращая выбившийся над ушком локон на отведенное ему рукой мастера место.

– Принятой у нас системы наказаний. Сейчас она не перевоспитывает преступников, а плодит. Предоставляет им за государственный – наш с вами – счет знакомиться друг с другом, заводить нужные связи, обмениваться опытом.

– Уже начали реформировать, – возразил Владислав.

– Не реформировать надо, а ломать. Мертвому припарка не поможет, как и при вывихе – придерживающая повязка. Резать надо. Когда терапевт не справляется, требуется хирург.

– Или другой, более умудренный жизнью терапевт, – предложила свой вариант Нина.

– То есть, как говорят врачи, такой, который отправил на кладбище больше людей, – подхватил я мысль. – Иначе откуда у него опыт? Тогда, что же лучше: давать новым терапевтам свободу экспериментировать на нас и залечивать до смерти – или сразу резать гниющее?

– А кто будет определять, что резать, а что – нет?

Вот и задан основополагающий вопрос. Каждый пророк ведет к одному: выберите в поводыри именно его, дайте ему вожжи в руки, и будет вам «щасте». Только не перепутайте: лишь ему! Только он один знает ответы на все вопросы. Только он умеет без осечек отделять здоровое от заразного, и только он правильно понимает разницу между ними.

Я не попался на давно известный крючок. Не стал говорить про редкий подвид правильных и особенных, таких, как здесь присутствующие, в первую очередь имея в виду себя. Не стал восхвалять свою организацию, которая наводит порядок пока вроде бы только на дорогах. Я ответил просто и логично: