Петр Ингвин - Синдром Деточкина

– Куда мы идем?

– Потерпи еще минуту. – Ее глаза заволокло непроницаемой дымкой.

Жанна что-то скрывала. Что-то важное. Нечто такое, что напрямую касалось меня. Совместный поход начался по ее просьбе и больше походил на требование, но выбирать не приходилось. Движение в неизвестность одновременно подстегивало и нервировало. Жанна ничего не объяснила, вопросы пресекались на корню, и следовать за ней звала лишь загадочная улыбка. Мона Лиза, блин перловый. Так улыбаться человеку, за которым только что закрылись ворота неприятного госучреждения, просто опасно.

Оказалось, что лифт можно не вызывать, этаж нужен всего лишь третий, а возраст обоих позволял и даже подстегивал к движениям.

Пустой гулкий холл невероятных размеров на месте привычного пятачка лестничной площадки поразил. Чувствовалось, что здание строилось для состоятельных людей.

Жанна полезла в сумочку.

– Держи, – она радостно плюхнула мне в ладонь связку ключей. – Это тебе. Подарок от Бориса. Документы получишь позже, в конторе, когда подпишешь.

Ее подбородок указал на дверь под номером девять.

– Мне? – не поверил я. – Квартира?!

– Нужно же тебе где-то жить?

– У меня есть деньги…

– Ага, знаем: половина стоимости, за которую твоя Людмила продала жилье перед отъездом. Не смеши людей, теперь это не деньги.

– Но как же я…

Жанна перебила:

– Как вернешь? – У нее в глазах плясали веселые чертики. – А не надо возвращать. Я же говорю – это подарок.

Загораживавшая дверь, она отступила с прохода, и падавший сбоку свет пронзил ее легкое платье. Обратил в ничто. Прорисовал детали, вылепил прелести и достоинства. Чувственно остановился на подробностях. Подчеркнул колдовское совершенство. Мое сознание заполнило цветной штриховкой подзабытых ощущений – тревожных и приятных. В конце концов, жена ушла так давно…

– Бесплатный сыр, как известно, бывает только… – начал я старательно стыковать мысли со словами, а те – со смыслом.

– Алекс, – Жанна шагнула ко мне вплотную, почти касаясь грудью и чуть приподняв лицо, чтобы смотреть прямо в глаза, – теперь твое дело – просто жить по тем принципам, которые ты считаешь правильными, и учить окружающих жить так же. В этом твое предназначение. Борис умеет смотреть вперед, и он хочет, чтобы ты мог сразу окунуться в работу. Теперь вы соратники. Он очень надеется на твою помощь.

Мой голос дрогнул:

– Я не подведу.

В горле возник комок.

– Вот и отлично, – улыбнулась Жанна. – Тогда…

Она выхватила у меня ключи, отперла дверь и распахнула настежь. В нос ударило запахом свежего ремонта.

Я стоял столбом, не в состоянии что-либо предпринять. Жизнь слишком ускорилась, мысли не поспевали за взятым темпом. Еще час назад мне оформляли документы, полчаса назад я радовался открывшимся пространствам и летнему солнышку. Нельзя вываливать на человека столько и сразу. Психика – как Восток, то есть дело тонкое, с ней надо обращаться осторожно, иначе…

Лукавый прищур Жанны не оставлял сомнений, что очередное «иначе» уже на подходе:

– По поверьям, первой в новый дом нужно пустить кошку.

В легком замешательстве я огляделся. Кошек не было. Неужели в сумочке спутницы помещается еще и…

Нет. Жанна изящно прогнулась, грудь, сводившая с ума уже своим присутствием в одной со мной Вселенной, выпятилась, а роскошная попка оттопырилась.

– Мурррр… – прозвучало сладко и, если сказать мягко, неожиданно.

А если не смягчать, то просто вогнало в ступор.

Чуть отвернувшись, но косясь на меня шалопутными глазищами, Жанна медленно опустилась на четвереньки. Прямо на бетонный пол, голыми коленками и нежными ладонями. Я стоял, пришибленный обстоятельствами и совершенно не готовый к такому повороту сюжета, и всей собранной в кулак волей строил внутреннюю стену между собой и реальностью…

Стена отказываясь возводиться и рушилась. Сердце обмерло. Душа натянула защитное одеяло по самые глаза, прячась от происходящего… но не желая пропустить продолжения.

Грациозно переставляя конечности, моя кошечка миновала порог и двинулась дальше по коридору. Искушающие бедра раскачивались вверх-вниз, вправо-влево, снова вверх-вниз и вправо-влево, все выпуклее, все нахальней и (неужели?!) приглашающе…

Ноги сами внесли меня следом. Это было последнее, что я помню, прежде чем провалиться в мир без мыслей.

Потом мы сидели, переплетясь коленями, в наполненной ванне и изучали друг друга бегавшими по коже пальцами – словно соревновались, кто больше выльет на другого ласки и нежности. Ванна, пар, напарница со всеми девичьими прибамбасами – мягкими, уютными, доступными рукам и не рукам…Отсутствие чужих взглядов и распорядка… Что это, если не материализовавшееся счастье? Многие, с кем довелось сидеть в изоляторе, ради одного такого вечера согласились бы на полноценный срок.

Жанна вдруг прыснула в ладонь:

– Тебе очень из-за меня досталось? Я говорю про день нашего знакомства, когда ты пустил помыться.

– За что? Я не совершил ничего, что не укладывалось в рамки человеческой взаимопомощи. Людмила пришла поздно, она и не узнала, что дома был кто-то посторонний. С этой стороны все обошлось.

Двусмысленность не осталась незамеченной.

– А с других сторон?

Моя прелестница пошевелила ногами. В тесной посудине это вызвало волнение, причем двойное, второе произошло с моими задетыми инстинктами. Захотелось вновь накинуться…

Стоять, поручик, времени хватит на все – дама ясно дала понять, что никуда не торопится. Торопливость, как известно, нужна исключительно при ловле блох. Счастье – это никуда не спешить.

– Дело в том, что я сам накручивал себя по этому поводу – что помощь попавшему в беду незнакомому человеку теперь выглядит со стороны чем-то меркантильным, что совершают лишь с эгоистичной целью.

– А разве не так? У тебя ни разу не возникла мысль воспользоваться обстоятельствами?

Моя речь обычно изобиловала книжными выражениями – дурная привычка, сохранившаяся с учебы. «…Меркантильным, что совершают лишь с эгоистичной целью…» Кошмар. Только со стороны понятно, как дико это звучит. Будто чиновник читает речь, смысл которой – не ответить на вопрос, а запутать спросившего. Жанна разговаривала проще, но она подстраивалась под собеседника. Я уверен, что только со мной у нее выскакивали все эти «возникла мысль воспользоваться обстоятельствами» – чтобы говорить на одном языке. Так в разговоре с выходцами с Кавказа машинально повышается тон и четче произносятся слова, а где-нибудь в глубинке Костромской или Вологодской области хочется заокать вместе с окружающими.

Я плеснул в Жанну веером брызг. Она увернулась, колыхнув водную поверхность сахарными островами, через борт хлобыстнуло рассыпавшейся по полу волной.