Леопольд Тирманд - Злой

Они стали карабкаться на огромную насыпь из старого кирпича, скреплённого глиной. Отсюда четыре железные балки, образовавшие нечто, похожее на мост, вели прямо на второй этаж разрушенного пожаром флигеля.

Бурас и Куба прошли по балкам и неожиданно оказались в широкой чёрной штольне из обожжённого кирпича с отвесными, на вид неприступными стенами. Это было всё, что осталось от шестиэтажного дома, когда-то стоявшего на этом месте. Вдоль стен тянулся широкий дощатый помост.

Идя по нему в полумраке, Бурас и Куба в конце концов наткнулись на пробитое в стене отверстие, выходившее прямо на фантастическую лестничную клетку, которая начиналась со второго этажа. Здесь даже уцелели перила, но под ступенькой, на которую Куба поставил ногу, зияла чёрная пропасть. Это было самое опасное место пути, и юноша, окинув его взглядом знатока, невольно вздрогнул.

Они поднялись ещё на два этажа выше. Наконец Бурас толкнул старую разбитую дверь. В тёмном зловонном коридорчике слышались голоса и поблёскивал слабый огонёк керосиновой лампы. Бурас исчез за поворотом коридора, затем вернулся и молча открыл дверь; следом за ним появилась какая-то огромная, невероятно плечистая тень в плаще с поднятым воротником. Тень бросила в направлении света: — Помни, Мориц, не опаздывай! — и исчезла.

Из-за поворота коридорчика послышался голос Мехцинского:

— Пегус? Куба? Иди сюда.

Якуб Вирус уверенно прошёл по коридорчику и оказался в маленькой комнатушке с ободранными стенами: кроме нескольких деревянных ящиков, здесь ничего не было. На одном из ящиков стояла керосиновая лампа, на другом сидел Мориц Мехцинский и курил, глядя на Кубуся с деланной весёлостью, за которой скрывались волнение и тревога.

— Ну что, попал? — спросил он подчёркнуто безразличным тоном. — Я думал испугаешься.

— Ну, знаешь, — непринуждённо ответил Кубусь. — За кого ты меня принимаешь?

— Мне казалось, что ты уже забыл, как ходят в развалинах, — насмешливо заметил Мориц.

— Нет. Но я не ожидал, что здесь в центре, до сих пор такие свалки.

— Уже ненадолго, — вздохнул Мориц.

Он встал и вышел в коридорчик, потянув за собой Кубуся. Сделал несколько шагов и резко остановил Кубу: дальше открывался провал глубиной в два этажа. Вокруг виднелись огни зданий и уличных фонарей, совсем рядом мигали лампочки кинотеатра «Атлантик», дальше справа — огромный рельефный массив высотного дома; Иерусалимские Аллеи тянулись светящейся полосой на запад; вдали, на юге, алело зарево района МДМ. Мориц показал на место, где когда-то были руины, на углу Аллей и Маршалковской. Теперь там стояли неподвижные самосвалы, бульдозеры, экскаваторы — рядом с гостиницей «Полония» раскинулась широкая площадь, подготовленная для будущей застройки.

— Тот угол мы уже обработали, — непринуждённо произнёс Мориц. — Помнишь, — прочувствованно добавил он, — ту забегаловку.

— Помню, — ответил Куба, — там ещё был очень приличный хозяин. Такой толстый, с заячьей губой. Продавал водку детям от восьми до восемнадцати лет. — Непонятно было, шутит он или действительно жалеет о прошлом.

— Теперь очередь за нами, — вздохнул Мориц. — Здесь будет застраиваться часть площади. Говорю тебе: вот такая колоннада… — он сделал рукой широкий жест, чтобы показать Кубусю грандиозность колоннады.

— Откуда ты знаешь? — поинтересовался Кубусь.

— Я был на выставке, на Театральной площади. Показывали, как здесь всё будет выглядеть. Ганке понравилось… — он вдруг умолк, как бы жалея, что произнёс это имя.

— А тебе? — тихо спросил Кубусь.

— Мне? Мне тоже. Однако этого всего жаль… — он указал рукой на чёрные остатки руин внизу, — жаль этой жизни. Да, да, — добавил Мориц. — Такой жизни, как здесь, в этих развалинах, уже не будет.

— Напрасно я сюда пришёл, — заметил Кубусь, — если ты так цепляешься за эту жизнь.

— У тебя есть что-то для меня? — быстро спросил Мориц.

— Есть.

— Что?

— Работа.

— Какая?

— Минутку. Услуга за услугой. Есть для тебя работа, как золото. Можешь приступить хоть завтра. Зарплата приличная, обязанности — транспорт на большом торговом предприятии. Знаешь, работа с водителями, отчасти производственная, отчасти административная. Как раз для тебя, Мориц. Я разговаривал с начальником: исключительно умный человек. Я ему сказал всё, не таясь, и, представь себе, он хочет дать тебе шанс.

Мориц закурил. Его рука дрожала. Он вдруг увидел перед собой самый головокружительный из жизненных виражей, за которым могла расстилаться замечательная асфальтовая дорога спокойного существования. «Повестка в суд… — подумал он, — надо пойти, может, всё ещё уладится. Не знаю даже, за что меня вызывают. Может, какая-то мелочь. Сколько их было, этих протоколов…»

— Это что-то новое, — откликнулся он через минуту слегка охрипшим голосом. — Какая услуга тебе нужна от меня, Куба?

Кубусь пошёл в комнату с ящиками и керосиновой лампой. Взял сигарету из пальцев Морица и прикурил. Сел на ящик, удобно опираясь спиной о стенку, глубоко затянулся.

— Трудное дело, — серьёзно ответил он. — Я хочу, чтобы ты выполнил для меня одно трудное дело, Мориц.

— Говори, — отозвался Мориц, подозрительно на него глядя.

— Видишь… Как бы тебе сказать… Это не легко…

— Знаю уже, — резко бросил Мориц. — Ничего из этого не получится.

— Нет! — Куба энергично ударил себя кулаком в грудь. — Нет, Мориц, разве ты меня не знаешь? Я не этого хочу от тебя, ты же сам должен понимать. Столько лет, столько лет… я и сам… подумай…

— Пока что, — твёрдо ответил Мориц, — ты по ту сторону. Может быть, завтра я тоже буду там, но сегодня ещё нет. Сегодня ты по ту сторону, а я нет. Помни!

Кубусь улыбнулся насмешливо, но неискренне. Искренне улыбаться в таких условиях было нелегко.

— К чему эти речи, Мориц, к чему такие жесты? Ты же прекрасно знаешь, что я не буду легавым и никогда не потребую, чтобы и ты стал легавым и кого-то продал. Я считаю, что вы негодяи и буду рад, когда всех вас заметут, но сам к этому рук не приложу. У тебя ко мне дело, у меня — к тебе, вот что… Ты можешь получить от меня шанс на спасение, а я от тебя — то, что мне сейчас необходимо. Только таким образом мы можем говорить друг с другом.

— Чего ты хочешь? — равнодушно спросил Мориц. Чуть заметная усталость прозвучала в этих словах.

— Хочу знать… Должен знать, — повторил Куба с нажимом, — что у вас происходит в последнее время? Кто, например, разогнал банду Ирися? Кто в последние недели отделал твоих дружков? И тебя, Мориц, тоже… — добавил он, глядя на Морица исподлобья. С минуту оба молчали.

— Я знаю тех, — медленно наконец ответил Мориц, — кто заплатил бы столько, сколько твой редактор зарабатывает за целый год, лишь бы только узнать это…