Дмитрий Поляков-Катин - Берлинская жара

— Однако канал засвечен. Мюллер тоже не будет сидеть сложа руки.

— Это верно. Но ведь его отодвинули.

— Я это к тому, что и за Шелленбергом в этой истории будет пригляд. Как ни крути, а Баварец очутился в прицеле сразу нескольких охотников. Я бы и Небе не списывал.

Прошли мимо кинотеатра «Уран» с выцветшей афишей «Леди Гамильтон» и огромным плакатом «Надежда на тебя, красный воин!» во всю стену. На перекрестке толстуха в засаленном переднике и нелепом кокошнике на седой голове возилась с сатуратором на тележке.

— Давай по газировке, что ли, дернем? — Ванин порылся в кармане, достал мелочь, отобрал тридцать четыре копейки и протянул их продавщице: — Нальем пару стаканчиков, барышня?

Чуешев вожделенно облизал пересохшие губы.

— Какая я тебе барышня? Барышни в семнадцатом годе все повыветривались. Досконально! — огрызнулась газировщица, не оборачиваясь, но, заметив краем глаза, что говорит с военными, смягчилась: — Рано пока, ребятки. Вот к водопроводу подключусь, тогда подходите.

Времени ждать не было, они махнули рукой и двинулись было дальше, но толстуха неожиданно смягчилась.

— Ладно, соколики, вижу, надо вам. — С понимающим вздохом оглядев Чуешева, она обтерла руки о передник и извлекла из недр тележки бутылку водки.

— Да ты что, мамаша, белены объелась? — изумился Ванин. — В этакую рань?

— Берите, берите, не бойтесь. Это просто бутылка такая. Вчера вечером в нее газировку залила с сиропчиком, закупорила, а домой взять забыла. Вот и стоит. Пока еще шипучая.

— Вот это я понимаю! — обрадовался Чуешев. — Вот уж спасибочки, фрау-мадам, выручила! — Он зубами выдернул пробку, понюхал содержимое и протянул бутылку Ванину: — Будете, Пал Михалыч? С мандаринчиком.

— Да ладно, пей первый, — усмехнулся Ванин. — Тебе нужнее.

Чуешев поперхнулся.

— Только мне глоток-то оставь.

— Я вот все думаю, Пал Михалыч, — протягивая бутылку, почесал затылок Чуешев, — а что, если Шелленберг пошел, так сказать, вразрез с генеральной линией?

— Так-так-так, — насторожился Ванин. В этом был его метод исследовать проблему: он давал своим сотрудникам свободу размышлять и отстаивать свои мысли, при этом Ванин любил и умел слушать, а после, опираясь на разные точки зрения, он делал те выводы, в которых был полностью уверен.

— По всему видно, что Шелленберг ищет выход на англо-американцев. Наши источники зафиксировали попытки его людей установить контакт с политической верхушкой Лондона. А где Лондон, там и Донован со своим УСС. Вы знаете, в Берне и Лиссабоне были встречи. Но у Шелленберга, как вы сами понимаете, проблема: он не может выйти из тени СС. С эсэсовцами никто говорить не хочет. И чем дальше, тем больше не хочет. Вот и выходит: погоны мешают, а без погон — кому он нужен?

— Ты слишком высокого мнения о наших союзниках.

— Не то, чтобы очень высокого, но все-таки трудно себе представить, как они будут объяснять подобные игрища. Мясники из СС такого наворотили, чего уже не спрячешь.

— То есть ты допускаешь, что перевербовка Баварца может быть связана с этим?

— Как вариант, Пал Михалыч.

— Но чтобы разрабатывать Баварца в таком ключе, необходима поддержка высшего начальства. Шелленберг не из тех, кто действует безоглядно, на свой страх и риск. Отсюда вопрос: санкционирована ли его активность Гиммлером?.. Полагаю, да. А если так, то, похоже, эсэсовская верхушка готовит почву, чтобы начать торг с Западом. И в таком коленкоре наш Баварец, как влиятельный английский агент, может быть им очень даже интересен.

— В таком коленкоре Шелленберг будет крепко повязан с Баварцем. При малейшей опасности он его уберет.

— Будем следить, — подвел черту Ванин. — Ясно одно: Баварца он от себя уже не отпустит. И значит, работать придется в той конфигурации, которая получилась. Оно, может, и к лучшему… а, Сергей?

До начала совещания у наркома госбезопасности Меркулова оставалось пятнадцать минут. От 1-го управления были вызваны Ванин и Костин. Помимо них Меркулов зачем-то пригласил Вашковича, заместителя руководителя 2-го управления, ответственного за контрразведку, а также Комуса из бывшего 3-го секретно-политического управления. Оба последних явно чувствовали себя не в своей тарелке, но предусмотрительно помалкивали, обеспечивая начальнику моральную поддержку.

Ванин уже заканчивал комментировать шифровку, поступившую от Рихтера, когда в кабинет вошел Берия. Все вскочили со своих мест. Быстрым шагом он подошел к столу и, прежде чем сесть, поинтересовался:

— Вы не возражаете, если я тоже послушаю?

Никто, разумеется, не возражал, и только Меркулов подумал: откуда Берия узнал о совещании? Все сели, и Ванин, собравшись с мыслями, продолжил:

— Единственное, что по поручению Шелленберга передал в Лондон Баварец, это то, что встреча со Шварцем прошла успешно, связь с Лейпцигом установлена. Для Лондона Шварц живой, они ждут теперь информацию от него через Берлин. Есть, конечно, вероятность, что в Лейпциг пришлют радиста, но в нынешних условиях она крайне мала. Скорее всего Шелленберг посадит там двойника и будет ждать гостей… Таким образом, — закруглил он свое выступление, — ничего, в сущности, не потеряв, мы оказались в новой реальности, с которой, после тщательного анализа, можем работать дальше. По моему мнению, значение, а главное, возможности группы Рихтера после оперативного маневра Баварца существенно выросли, и нам надо это понимать.

— Разрешите, Лаврентий Павлович? — обратился Меркулов к Берии.

— Твое совещание, Всеволод, — пожал плечами тот.

Меркулов поднялся. Лоск дворянина — то, с чем он никогда не пытался бороться, — в повороте головы, в холеных, узких руках, в манере говорить с внешним достоинством — Меркулов умел этим пользоваться, не опасаясь выглядеть инородным телом.

— Товарищи, мы не можем быть уверены, что Баварец по-прежнему остается нашим сотрудником, что он не перешел под контроль СС, так сказать, полностью. То, что он провалил английскую сеть, не получив от нас одобрения и даже не поставив Центр в известность о своих намерениях, говорит о его неуправляемости, о том, что в своих действиях он руководствуется какими-то своими, нам неизвестными решениями. Второе: где гарантии того, что Баварец не сдал Шелленбергу и нашу сеть? Он говорит, что это не так? Но этого мало. Где гарантии, что он не станет действовать как двойной агент именно против нас, как это уже случалось с радистами из группы Треппера? Заверений Рихтера мне, например, недостаточно. Может быть, я удивлю товарища Ванина, но я считаю, что необходимо немедленно перевести группу Рихтера на подпольное положение, а Баварца, если, конечно, получится, доставить сюда. Повторю: мы не можем подвергать нашу работу и наших людей риску оказаться под контролем врага.