Николай Гончаров - Операция «Приятели»

— Какой фамилий? Я и сам не знай, какой фамилий писать. Написал Раджим, хватит...

— Пиши, как в документах, — потребовал Бандурин.

Раджим вздохнул, дорисовал замысловатый крестик и крючок. Улыбнулся:

— Пожалуйста, дорогой! Ходжаев написал бумага. Бери, не теряй. Деньга ждать придется. Может, неделя, может, два, три, сам не знаю!

— Подожду. Только в гостинице с местами, наверное, плохо?

— К бабе устрою. Вдова. Хороший человек. Скажешь, в командировку из Ташкента приехал. Будет яхши, как у аллаха.

— А сколько ей лет?

— Самый раз по тебе... Только ребят двое...

— Это не беда! Поладим...

Подойдя к широкой калитке в дувале, Раджим нажал кнопку звонка. Вышла черноволосая, с длинными косами женщина лет тридцати в атласном, с яркими цветами, кимоно.

— Здравствуй, Сулима! — подавая руку, громко сказал Раджим. — Гостя привел. Хороший человек Иван. Пусть поживет, ладно?

Иван тоже подал хозяйке руку, и она повела их в домик, окруженный фруктовыми деревьями.

— Кто не рад доброму человеку? Постель всегда свободна, — улыбаясь, говорила на ходу хозяйка.

Раджим подмигнул Ивану. Вскоре он попрощался с хозяйкой и Бандуриным. Уходя, сказал:

— Сулима сообщит, когда ко мне зайти. Пока отдыхай, как хочешь.

У Бандурина были свои заботы. Утром он долго спал, затем шел в город. Закупал на рынке табак, лук и другие товары, на почте упаковывал их в посылки для заключенных золотодобытчиков, адреса которых передал ему Стрельчик.

Обедал в чайхане, лишнего не пил, внимательно осматривал посетителей, заботясь о том, чтобы не попасть «на крючок» милиции.

По толковому словарю, контрабандистом называют человека, незаконно перевозящего запрещенные товары из одного государства в другое. Доржей Нургалиев совершал эти действия, но не знал этого слова. Он уйгур. Родился и вырос в Китае. Перед Отечественной войной со своим другом Алтыном Хакимовым, в поисках лучшей жизни, по тайным тропам в горах пересек он границу Советского Союза и попросил убежище. В ту пору немало казахов и уйгуров с детьми и скотом кочевало с места на место в поисках работы и куска хлеба. Родной брат Доржея, Томор, ушел тогда из Китая в Афганистан и устроился работать в английскую концессию.

После войны Нургалиев через знакомых разыскал за границей брата Томора. Брат приглашал в гости. Получив разрешение на выезд, Доржей быстро собрался и покинул Узбекистан, где жил все эти годы.

Возвращаясь от брата, он прихватил с собой наркотики, рассчитывая возместить расходы на поездку. Первая контрабанда прошла удачно и дала барыш сверх ожиданий. Через знакомых людей Томор стал присылать брату новые порции опиума. В ответ Нургалиев начал потихоньку скупать золотые изделия и переправлять их за границу брату для продажи европейцам.

Раджим Ходжаев хорошо знал о делах Нургалиева. И вот теперь, приняв от Бандурина полотняные мешочки с золотым шлихом, сразу направился к нему. После большого базара Нургалиев всегда слонялся за старым складом, сбывая наркотики. Там Раджим и нашел его.

— Салам алейкум!

— Ассалам алейкум!

Облюбовав свободную скамейку в сквере, они закурили и начали деловой разговор. Оба говорили тихо, по-узбекски, понимая друг друга с полуслова.

— Слушай, Доржей, — начал издалека Раджим. — Ты давно получал письмо от брата?

— Не очень.

— Как он там живет?

— Слава аллаху! Жив, здоров, пятый ребенок родился. Моим именем назвали.

На широком, скуластом лице Нургалиева появилась улыбка. Раджим будто впервые увидел его крупные, желтые от табака клыки в нижней челюсти, как у старого волкодава.

— А как там за кордоном, все еще покупают золото?

— Хороший товар всегда в цене...

— Самородки золотые они не возьмут?

— У тебя есть самородки?

— Один приятель предлагает... Килограммов восемь...

— Какой процент будет?

— На пятнадцать согласен?

— Не откажусь и от двадцати.

— Торговаться после будем. Сейчас надо хорошо начать.

— Дня через три ответ дам.

— Так быстро?

— Связь хорошая имеется...

Нургалиев хитро подмигнул узкими глазами с короткими ресницами на воспаленных веках и поправил расшитую бисером тюбетейку. На пятый день Раджим передал Нургалиеву золото, получив от него залог и расписку.

Через неделю Бандурин из Андижана уехал в Ташкент. Ему надо было найти зубопротезиста Махмуда Мухитдинова, адрес которого дал в Янгово Ахмет, друг Игната Пьяных. Иван пришел к Мухитдинову в поликлинику в конце рабочего дня, занял очередь и, как больной, — пошел на прием.

— Салам алейкум! — поприветствовал он Махмуда, войдя в кабинет.

— Ассалам алейкум! — ответил хозяин, предлагая сесть в специальное кресло.

Иван сел, хитро посматривая на зубопротезиста, и тихо сказал:

— Ничего у меня не болит, доктор. Я привез вам привет от Ахмета из Магадана.

Махмуд тотчас открыл дверь кабинета и объявил пациентам: «Больше приема не будет! Приходите, пожалуйста, завтра». После этого вернулся к Бандурину и оживленно заговорил:

— Помнит меня добрый друг Ахмет? Щадит его аллах. Как живет? Чем занимается?..

Бандурин и Махмуд закурили. Густой табачный дым кольцами расплывался по комнате. Иван начал свой рассказ, испытующе поглядывая на собеседника... Мухитдинову было уже за пятьдесят. Высокий, сухопарый узбек с большой, на полголовы, лысиной: на матовом лице выделялись, нервно подрагивая, узкие черные усики.

Узбек понравился Бандурину: рассудительный, предприимчивый, сдержанный. Видимо, неплохой мастер, если к нему такая очередь вставлять зубы... «Надо прямо сказать ему, о чем просил Ахмет Абдуллаев... Не выдаст».

— Ну, а вы, к примеру, золотые коронки на зубы делаете?

— Только из металла клиентов, — быстро ответил протезист и пояснил: — Поликлинике золотых пластин не дают...

— А если бы у вас свое было золото?

— Знакомых клиентов много, — понятливо улыбнулся Махмуд.

— Ахмет просил узнать: можешь ли использовать самородковое золото для коронок? — переходя на «ты», сказал Бандурин.

— Это не так просто — требуется специальная очистка, но в принципе могу.

— Ахмет прислал для пробы золотого шлиха. Если годится — я оставлю.

— Давай, дорогой, давай! — оживился Мухитдинов, будто давно ждал этого предложения.

Бандурин передал полотняный мешочек. Зубопротезист ловко развязал его, внимательно осмотрел шлих, поднося чуть не к самому носу.

— Очистка двойная нужна... — наконец сказал он и посмотрел на Ивана. — Почем грамм? Сколько тут?

— По таксе. Тут два кило.

— Пожалуй, возьму... Ахмета не обижу. Пойдем ко мне чай пить.

На тихой улице, за высоким саманным дувалом, скрывался роскошный особняк Мухитдинова. Широкое крыльцо с навесом увито виноградными лозами. Большой сад, просторная веранда. В саду — фонтанчик, водопровод, арыки. Вдоль дувала — стройные яблони, рогатые груши, персики и абрикосы, вишня и алыча, хурма и айва...