Леонид Млечин - Кристина + Сергей = смерть. Любовь под присмотром КГБ

— Как все прошло?

— Мы встретились вчетвером — я, Тихонов, Громыко и Черненко, — доверительно рассказал Устинов. — Когда началось обсуждение, чувствую, что на это место претендует Громыко. А его может поддержать Тихонов… Но ты же сам понимаешь, что ставить Громыко на место генерального нельзя. Знаешь его характер… Видя такую ситуацию, я предложил кандидатуру Черненко.

Чазов вопрошающе посмотрел на Устинова.

— И все со мной согласились, — заключил министр обороны.

Маршал по-свойски поделился:

— С Костей-то проще.

Андропов угасал. Юрий Владимирович не мог обходиться без аппарата, заменявшего почку. Каждый сеанс диализа, очищения крови, продолжался несколько часов. У него отказали обе почки. Это вело к тому, что перестали работать печень, легкие. Пришлось прибегнуть к внутривенному питанию. Но сотворить чудо даже кремлевская медицина была не в силах.

9 февраля 1984 года, в четверг, в одиннадцать утра началось заседание политбюро. До начала в ореховой комнате Константин Устинович Черненко сказал членам политбюро, что состояние Андропова резко ухудшилось:

— Врачи делают все возможное. Но положение критическое.

Без десяти пять вечера Андропов умер. Через час с небольшим, ровно в шесть вечера, членов политбюро вновь собрали в Кремле. Председательское кресло занял Черненко в черном костюме и черном галстуке. Он плохо себя чувствовал, задыхался. Сообщил членам политбюро:

— Врачи до последнего момента делали все возможное. Но без десяти пять вечера Юрий Владимирович скончался.

Все встали.

— Нам надо решить два вопроса, — с трудом выговорил Черненко, — о генеральном секретаре ЦК и о созыве пленума.

Глава правительства Николай Александрович Тихонов сразу же предложил:

— Я уверен, что у нас может быть только одна кандидатура — Константин Устинович Черненко.

Остальные поддержали одобрительными репликами.

— Проголосуем? Кто за?

Громыко дисциплинированно поднял руку вместе со всеми.

— Поздравляем, Константин Устинович! — раздался хор льстивых голосов.

На это заседание политбюро помощников Черненко не пригласили. Говорили в самом узком кругу. Когда все разошлись, Константин Устинович позвонил своему первому помощнику:

— Зайди.

Черненко сидел один. Пиджак снял, галстук ослабил. Взгляд отрешенный.

— Скажи ребятам, что надо написать для меня текст. Болванку для выступления на пленуме ЦК.

И добавил:

— Как для генерального секретаря.

Когда Кира Куприянова укладывала покупки в машину, то заметила молодого человека с усиками, которого уже видела в тот день. Он мгновенно отвернулся, но она поймала его внимательный взгляд. Он сидел в белой «Волге». Когда она отъехала, он двинулся вслед за ней.

Покупки были тяжелые, и дежурная по подъезду бросилась ей помогать.

— Вам принесли цветы — огромный букет. Красные розы. Шикарные!

— Мне? — переспросила Кира.

— Конечно. Он так и сказал: «Это для Киры. Я знаю, что сейчас ее нет дома. Когда вернется, пусть это станет для нее приятным сюрпризом».

Кира посмотрела на консьержку с удивлением.

— Но я же просила вас никому не говорить, что я здесь живу.

Дежурная обиженно поджала губы.

— Ну конечно же, я все помню. Вас преследуют какие-то негодяи… Но это же совсем другой случай! Пришел такой очаровательный джентльмен, такой любезный, к тому же ваш старинный друг и поклонник. Он так и сказал: «Кира мне будет рада». Я открыла ему вашу дверь своим ключом, и он поставил цветы в воду.

Дежурная была довольна своей находчивостью и услужливостью. Но прежде чем уйти, смущенно заметила:

— Знаете, что странно? В букете десять роз, а полагается нечетное количество. Четное же приносят только на похороны. Наверное, ваш поклонник обсчитался. Не силен в арифметике, это бывает!

И она весело рассмеялась.

— Да, — механически повторила вслед за ней Кира, — он не силен в арифметике.

— Ну все, — сказала дежурная, — я пошла. До завтра.

Кира автоматически кивнула.

Среди цветов она увидела белую карточку с небрежно написанными словами: «Моей Кире».

Да, это было послание от Куприянова. Он не желает оставить ее в покое. И она прекрасно понимала, что теперь последует. Она лихорадочно стала запихивать драгоценности, деньги и бумаги в небольшой чемодан. С тяжелым багажом ей не управиться. Вещи безжалостно летели на пол, она отбирала только самое ценное.

Но уйти она не успела.

В дверь настойчиво позвонили. Несколько секунд она стояла не шевелясь. Потом, словно решившись на что-то, подошла и, не спрашивая «кто там?», открыла. На пороге стоял Куприянов. Он легко переступил через порог и самодовольно улыбнулся.

— Я ведь предупреждал, что убью тебя, если ты попытаешься от меня уйти. Может быть, ты мне не поверила?

Кира вспомнила, как однажды они вечером вышли погулять. Какой-то человек, поджидавший их на улице, схватил ее мужа за руку:

— Ты обманул меня. Ты же обещал…

Ее муж схватил этого человека за горло и потащил в сторону:

— Я тебе ничего не обещал. Ты рискнул и проиграл. Заработаешь еще, приходи.

— Верни мои деньги! Ты же обещал!..

Он не успел договорить, потому что Куприянов стукнул его головой о стену дома. Тот замолк и осел на тротуар. Куприянов продолжал пинать его ногами.

Кира в ужасе вскрикнула:

— Что ты делаешь? Прекрати!

Он обернулся. Глаза у него были бешеные:

— Отстань!

Слова словно застыли у нее в горле. Она отвернулась и только вздрагивала, слыша глухие звуки ударов. Когда муж подошел, правый рукав пиджака был в крови. Кира боялась смотреть на мужа. Дома он швырнул пиджак на пол:

— Вот сволочь, такой костюм испортил.

Кивнул жене:

— Налей мне конька.

Проглотил залпом и понемногу успокоился. Он вытащил из разных карманов пачки с деньгами и, не пересчитывая, сложил их в большую сумку, стоявшую в гардеробе. Кира никогда в нее не заглядывала, но замечала, что сумка разбухала с каждой неделей.

Большие деньги не сделали Куприянова более покладистым. Однажды ночью он явился необычно поздно. Лицо и куртка у него были в крови.

— Что с тобой? — спросила она, засуетилась. — Может быть, поедем к врачу?

Он отстранил Киру и прошел в ванную. Она влетела вслед за ним с бинтом и йодом. Куприянов отмахнулся:

— Это не моя кровь. Пришлось тут от одного бездельника избавиться. Представляешь: взял деньги, а отдавать не хотел.

Обиженно добавил:

— Кому теперь верить?

Лицо у Киры стало белым как мел. Она вышла из ванной и без сил опустилась на стул. Куприянов, умывшись, присел рядом. Он вынул из кармана маленький пульверизатор и несколько раз глубоко вдохнул.