Леонид Млечин - Кристина + Сергей = смерть. Любовь под присмотром КГБ

Он уже несколько лет страдал от астмы. Без пульверизатора, снимавшего приступы, не выходил из дома. Знал, как страшно остаться без лекарства. Врач предупредил его, что он может даже умереть, если в нужный момент у него под рукой не окажется пульверизатора. Он держал их повсюду — рядом с кроватью, в машине, в карманах всех пиджаков и курток.

— Вот видишь, — вздохнул Куприянов, — как мне трудно приходится. Приласкай меня.

Он растянулся на кровати и прикрыл глаза.

Когда у него случались приступы астмы, ей становилось его жалко. Это были, пожалуй, единственные минуты, когда она испытывала к нему нежные чувства. Но он все разрушил.

Вот тогда Куприянов, широко зевнув, вдруг буднично добавил:

— Если ты когда-нибудь попытаешься от меня уйти, я тебя найду и убью.

И заснул.

После той истории, когда на нее напали на шоссе, Кира сняла квартиру в одном из новых районов, где вокруг стоят одинаковые дома. Поставила в квартире стальные двери, глазок, новые замки. Щедро платила дежурным и уборщицам в подъезде, чтобы они не признавались, что молодая женщина по имени Кира живет именно здесь.

И после долгих размышлений она поставила новую дверь в ванной комнате, снабдив ее прочным запором снаружи. Присланный из ЖЭКа слесарь, возившийся с замком, никак не мог понять, зачем взбалмошной хозяйке запирать ванную. Кого, интересно, она собирается там держать?

Кира вела уединенный образ жизни. Ни разу не позвонила никому из своих прежних подруг и не завела новых. Она не хотела напоминать о своем существовании. Надеясь, что когда-нибудь ее добровольное заточение кончится и она вернется к нормальной жизни.

Так Кира прожила четыре месяца. И даже подумала, что, может быть, Куприянов забыл о ней. Нашел себе другую женщину, моложе. Или увлекся очередной сделкой… Она немного воспряла духом. Но три дня назад она впервые заметила, что за ней следят и поняла: Куприянов ее нашел.

Для начала он изо всей силы ударил ее по лицу. Она полетела на пол, ударилась головой, но сознания не потеряла. Куприянов стащил с себя пиджак. Глаза у него горели. Он получал удовольствие от таких кулачных расправ. Схватил ее за волосы и еще раз ударил по лицу.

— Как ты посмела сбежать, а? Да еще украсть мои деньги? Кто хочешь скажет, что после этого я имею полное право тебя убить. Понимаешь?

Она молча кивнула, следя за его руками.

— Сам себе удивляюсь, почему я просто не приказал тебя придушить, а? Почему сам пришел? Почему с тобой вожусь?

Он вновь ударил ее по лицу. «Может быть, все этим и ограничится, — подумала Кира. — Изобьет и отпустит?»

— Да потому что такие дела никому не поручают, — сам себе ответил Куприянов. — Мужчина обязан отомстить за свой позор. А ты меня опозорила. Из-за тебя важное дело отложил, денежное! Надо одного старого приятеля, с которым росли вместе, на футбол ходили, на тот свет отправить, чтобы не лез в чужие дела… А я тобой должен возиться!

Новый удар был сильнее прежних, и Кира поняла, что он пришел ее убить. Еще один удар пришелся по губам, и брызнула кровь. Она попала Куприянову на рубашку. Он брезгливо оттолкнул Киру и пошел в ванную комнату, пустил холодную воду и стал смывать пятна с рубашки.

Кира со всей силы захлопнула за ним дверь ванной и задвинула засов. Потом она еще и опрокинула шкаф, стоявший в прихожей, и он намертво заклинил дверь. Куприянов не сразу сообразил, что произошло. Он толкнул дверь, но она не открылась. Он навалился плечом, но она не поддалась.

— Открой дверь, дура, — крикнул он. — Ты что, не понимаешь? Выйду, хуже будет.

И он вновь с налету ударил в дверь. Но она держалась.

— Открой немедленно, а то убью! — кричал Куприянов.

Кира, как зачарованная, наблюдала за тем, как под его ударами трясется дверь.

Вдруг там, в ванной, что-то случилось. Голос Куприянова странно прервался.

— Кира, у меня приступ, дай лекарство.

Она рванулась к его пиджаку, висевшему на спинке стула, и обнаружила пульверизатор в одном из карманов. Теперь она молила Бога, чтобы второй баллончик не оказался у него в карманах брюк. Но он, кажется, не притворялся. Он действительно задыхался и говорил уже с трудом. Он умолял ее открыть дверь и дать ему лекарство, иначе он может умереть. Она же знает, что это за болезнь и как она коварна.

— Я все прощу — и бегство, и кражу, — доносилось из ванной. — Только открой, выпусти меня… Кира, милая, любимая… Я погибаю.

Она слушала его слабеющие крики и смотрела на часы. Она понимала, что Куприянов не шутит и что он действительно может умереть. Врач когда-то сказал ей, чтобы она тоже носила с собой лекарство для мужа. Но она не знала, сколько времени займет процесс умирания.

Есть же женщины, в которых влюбляются с первого взгляда и которых любят до гробовой доски. В прямом смысле этого слова…

Она готова была ждать, потому что это был ее единственный шанс. Правда, сразу же возникала другая проблема — как потом быть с телом? Но, с другой стороны, все не так уж страшно. Смерть наступит в результате естественных причин. Так что ей опасаться нечего.

Лучше всего поступить так: она сейчас уйдет, а когда вернется, то поставит шкаф на место, откроет дверь и тогда уже позвонит в милицию и все объяснит: муж пришел в ее отсутствие, у него внезапно начался приступ, а помочь оказалось некому… Но сначала ей предстояло удостовериться, что он уже действительно умер.

Министра иностранных дел Громыко провели в больничную палату, куда накануне поместили генерального секретаря ЦК КПСС Черненко.

Константин Устинович в одной рубашке полулежал в кресле, к нему были подключены какие-то трубки. Он пошутил:

— Ну что, не нравлюсь я тебе?

Андрей Андреевич и бровью не повел.

— Константин Устинович, вы в хорошей, рабочей форме.

Он сел рядом и достал папку:

— Хотел посоветоваться. У нас трудно складываются отношения с нынешним британским руководством. Сейчас есть возможность кого-то отправить в Лондон. И нашего посланца примет премьер-министр Маргарет Тэтчер… Важная поездка. Кого бы вы считали правильным командировать в Англию?

Черненко даже не стал думать:

— Горбачева. Он у нас самый молодой и энергичный. Вдруг понравится этой английской даме. А то мы все ссоримся…

В больничной палате появился министр обороны Дмитрий Федорович Устинов в наилучшем расположении духа.

— Не помешаю?

Пожал руки Черненко и Громыко. Стал весело рассказывать:

— Я тут своих помощников поднял на крыло. Прихожу утром в девять и говорю: «А где у тебя чемодан?» — «Какой чемодан?» — «Как какой? Мы через полчаса летим в Североморск». Ну, они мужики тертые, у них все при себе. Вызвали машины — и в аэропорт. Полетели в Североморск. Никто ничего не знал, даже командующий флотом. Я им говорю: «Веди на подлодку. Погляжу». Протащил их там через кубрики. Они запыхались. Потом собрал военный совет и объяснил, зачем приехал: начинаем новое строительство. А вечером улетел.