Леонид Млечин - Кристина + Сергей = смерть. Любовь под присмотром КГБ

— Так я продолжу разговор с Примаковым? — уточнил Анатолий Громыко.

Отец согласно кивнул.

Сергей Глазов и Кристина Оазис поселились в четырнадцатиэтажном писательском доме в Безбожном переулке, рядом с метро «Проспект Мира». Им выделили две квартиры, чтобы они не теснились.

Литературный критик Ирина Млечина, которая жила этажом ниже, неоднократно видела Глазова, вполне непримечательного господина, в основном в лифте. А вот мадам Оазис ей так ни разу и не удалось вызвать к себе, то есть, нажав кнопку лифта, увидеть ее в остановившейся на их этаже кабине, зайти туда и как следует ее разглядеть. Впрочем, она всегда стеснялась разглядывать людей.

Зато к ее сыну мадам Оазис являлась, как Золотая Рыбка, по первому зову. Он со смехом рассказывал:

— Нажимаю кнопку, и кто, как бы вы думали, спускается ко мне на наш этаж? Ну конечно же, Кристина Оазис. Между прочим, вполне приятная молодая особа, и улыбается симпатично.

Министр иностранных дел лечился и отдыхал в клиническом санатории «Барвиха», в корпусе для высшего руководства. Он расположился на третьем этаже. Логинова провели через гостиную и столовую в кабинет. Логинов обратил внимание на отлакированные до блеска полы, дорогую мебель и большие окна.

Министр усталым голосом пожаловался своему заместителю:

— Во время длительной церемонии не выдержал и потерял сознание. Обморок. Товарищи поддержали… Оказалось, у меня был приступ стенокардии. Я чувствовал боль, но не знал, что надо ее снимать, терпел и вытерпел. Врачи приказали сдать кровь и сказали, что надо отдохнуть в Барвихе. Переутомление. И со сном не получается. Три года назад решил проявить характер: ни одной таблетки снотворного. И не пил. Но, оказывается, это все-таки надо!.. Я думал: главное интеллект, а оказалось — сильнее то, что ниже головы. Еще пару недель здесь подержат — кардиограмма получше, врачи повеселели, через неделю отпустят на дачу гулять, а сейчас — по комнате только.

Горбачев расспрашивал руководителя кремлевской медицины академика Чазова о состоянии здоровья Черненко:

— Сколько еще может протянуть Константин Устинович — месяц, два, полгода? Ты же понимаешь, что я должен знать ситуацию, чтобы решать, как действовать дальше.

Чазов пожал плечами:

— Я не могу дать точного ответа.

Андрей Андреевич гулял с сыном.

— Дома, конечно, приятнее. Хотя, объективно говоря, Барвиха — комфортное место. И врачи в санатории заботливые.

Анатолий Громыко отчитался:

— Я разговаривал с Яковлевым. Сказал, как ты разрешил, что отец с уважением относится к Горбачеву, а сам уже устал от МИДа и мог бы поработать в Верховном Совете. Яковлев ответил, что намек понял. Потом мы еще раз встретились. Он сообщил, что все передал Горбачеву.

Анатолий недоуменно добавил:

— Но Горбачев не спешит с ответом. Как ты думаешь, почему он так долго не может решиться?

Андрей Андреевич чуть улыбнулся:

— Опасается, не ловушка ли это, не провокация… Положение-то Михаила Сергеевича шаткое. Если бы члены политбюро старшего поколения объединились, то могли бы выставить его из партийного руководства. И был уже такой разговор: перевести Горбачева в Совет министров или вовсе отправить послом… Так что думаю, Михаил Сергеевич нервничает. Конечно, ему позарез надо заключать союз с кем-то из влиятельных членов политбюро. Но для этого нужно выбрать правильное время.

Вечером академик Чазов позвонил Горбачеву на дачу.

Коротко предупредил:

— Трагическая развязка может наступить в любой момент.

Горбачев тут же набрал другой номер:

— Саша, время действовать.

Вечером на дачу к родителям приехал Анатолий Громыко. Он зашел в кабинет к отцу, читавшему какой-то исторический фолиант:

— Папа, Александр Николаевич Яковлев просил передать следующее — я повторяю слово в слово: что Михаил Сергеевич высоко ценит Андрея Андреевича и готов сотрудничать. Иначе говоря, Горбачев принял твое предложение.

Все пошли в столовую пить чай. Раздался телефонный звонок. Громыко вышел в коридор, где стояли телефоны, поднял трубку. Услышав знакомый голос, сказал:

— Добрый вечер, Михаил Сергеевич.

После короткого разговора Громыко повесил трубку. Ничего не сказав домашним, надел пальто и уехал в город.

После его отъезда на даче неожиданно появился первый заместитель министра Логинов. Он был крайне возбужден и спешил поделиться главной новостью:

— Черненко умер.

Нетерпеливо поинтересовался:

— А где же Андрей Андреевич?

— Уехал, — ничего не объясняя, ответила Лидия Дмитриевна.

Логинов не мог скрыть своего удивления. Но куда министр уехал, спросить не решился. Поведал детали, которые узнал от знакомых врачей из четвертого управления:

— В полдень генеральный секретарь потерял сознание. В 19 часов 20 минут у него остановилось сердце.

11 марта 1985 года был пасмурный и тоскливый день. На заседании политбюро академик Чазов зачитал медицинское заключение о смерти Черненко. Сразу после него, не дав никому сказать и слова, неожиданно выступил Андрей Андреевич Громыко:

— Конечно, все мы удручены уходом из жизни Константина Устиновича Черненко. Но какие бы чувства нас ни охватывали, мы должны смотреть в будущее, и ни на йоту нас не должен покидать исторический оптимизм, вера в правоту нашей теории и практики. Скажу прямо. Когда думаешь о кандидатуре на пост генерального секретаря ЦК КПСС, то, конечно, думаешь о Михаиле Сергеевиче Горбачеве. Это был бы, на мой взгляд, абсолютно правильный выбор.

Громыко произнес настоящий панегирик будущему генсеку. Этого оказалось достаточно: в политбюро не было принято спорить и называть другие имена.

Министра иностранных дел поддержал председатель КГБ Чебриков:

— Я, конечно, советовался с моими товарищами по работе. Ведомство у нас такое, которое хорошо должно знать не только внешнеполитические проблемы, но и проблемы внутреннего, социального характера. Так вот с учетом этих обстоятельств чекисты поручили мне назвать кандидатуру товарища Горбачева Михаила Сергеевича на пост генерального секретаря ЦК КПСС.

Генерал армии Чебриков добавил:

— Вы понимаете, что голос чекистов, голос нашего актива — это и голос народа.

Члены политбюро единодушно проголосовали за Михаила Сергеевича.

По телевидению передавали последние новости:

— Андрей Андреевич Громыко избран председателем президиума Верховного Совета СССР.