Мик Геррон - Хромые кони [litres]

Внедорожник скрылся. Разглядеть, кто сидел за рулем, отсюда было никак нельзя, а значит, оставалась возможность, что это все-таки Лэм. Без служебного пропуска шлагбаумы не минуешь, однако о Лэме поговаривали всякое. Якобы он прекрасно обходился без пропусков. Что, в свою очередь, означало, что он самовольно и без всякого присмотра мог оказаться в недрах здания.

И хотя такое было маловероятно, у Уэбба появился легитимный повод пойти и разузнать, что происходит.

Глядя, как Родерик Хо занимается сетевой акробатикой, Кэтрин Стэндиш испытала еще один прилив радостного возбуждения. Которое не имело никакого отношения к Хо. Кэтрин не считала умение обращаться с новыми технологиями чем-то особенным, хотя люди с такими умениями, несомненно, полезны, так как избавляли ее от необходимости самой приобретать данные навыки; к тому же эти умения характеризуют человека не более, чем обладание автомобилем той или иной марки.

Возбуждение было отголоском того, что случилось с ней раньше, когда она достала из сумки пистолет Лэма и навела его на сидящего рядом юнца. «Если потребуется, прострелю ногу. Вот тогда и будешь ухмыляться». Жуткие моменты порой случаются и у других.

Мин Харпер что-то сказал. Или это Луиза Гай сказала?

– Простите, – встряхнулась Кэтрин. – Я задумалась.

– А мы успеем их вычислить?

Это тоже было что-то новенькое. На нее теперь смотрели так, словно ожидали каких-то ответов или интересовались ее мнением. Правая рука под столом невольно сжалась, будто снова стискивая рукоять пистолета.

– По-моему, нужно действовать, исходя из того, что мы пытаемся спасти Хасана, а не обнаружить его тело, – ответила она.

Мин с Луизой обменялись взглядом, смысл которого Кэтрин интерпретировать не смогла.

Снаружи постепенно становилось светлей, а машин на улице становилось все больше. Внутри заведения также наблюдалось оживление: народ то и дело входил и выходил; кто со стаканчиком кофе и слойкой на завтрак, а кто с ужином, на пути домой с ночного дежурства. Эта утренняя атмосфера была хорошо знакома Кэтрин, которая спала плохо и просыпалась рано. Но сегодня все выглядело как-то иначе, словно она смотрела на все новыми глазами. Она разжала руку. Борьба с собственными зависимостями научила ее понимать, насколько сильную власть имеют они над людьми, и она осознавала, что цепляется за воспоминания, цепляться за которые не следует. Но сейчас это было приятно. Она лишь надеялась, что окружающие не замечают ее радостных приливов.

– А теперь ждем, – сказал Хо.

– Ты вышел на их провайдера?

– Ага. Они подключены к системе «Навидор». Теперь остается лишь взломать базу.

– И чего же мы ждем?

– Мы ждем, пока на мой запрос не откликнется тот, кому это уже удалось. Так намного быстрее, чем делать все самому. – Он снова склонился над ноутбуком, однако молчание коллег пробилось сквозь его самосозерцание. – Ну чего еще?

– Нельзя ли чуть подробнее?

Он вздохнул, но чересчур наигранно:

– Хакеры – это такое сообщество, понимаете?

– Как филателисты.

– Или нумизматы.

– Или любители поэзии.

– Типа того, – ко всеобщему изумлению, согласился Хо. – Только в разы круче. Хакеры хакают системы по одной-единственной причине: если система существует, ее надо взломать. Некоторые решают кроссворды или судоку. – По выражению лица Хо ясно было, как он относится к такому времяпрепровождению. – Мы хакаем. И делимся друг с другом результатами.

– То есть кто-то когда-то уже хакнул этот… как там его… «Навидор», что ли?

– Да, «Навидор». Наверняка хакнули. Если система есть, значит ее уже кто-то взломал. А тот, кто способен ее взломать, само собой, входит в сообщество. – Он кивнул на свой ноутбук, словно в нем-то и скрывалось глобальное содружество. – И откликнется на мою просьбу в самое ближайшее время. – Заметив тень сомнения в глазах коллег, он прибавил: – Мы никогда не спим.

– Я только вот одного не могу понять… – сказала Кэтрин.

Хо ждал продолжения.

– Ты хочешь сказать, что у тебя есть друзья?

– И при этом самые лучшие, – подтвердил Хо. – Друзья, с которыми не надо встречаться.

Ноутбук коротко пискнул.

– А вот и они.

Кэтрин смотрела, как он склонился над ноутбуком. «Нужно действовать, исходя из того, что мы пытаемся спасти Хасана, а не обнаружить его тело». Ничего другого им не оставалось.

Конечно, было бы неплохо, если бы дело продвигалось быстрее.

Время сейчас играло против Хасана.

Машина остановилась, двигатель смолк.

На мгновение тишина и неподвижность показались хуже шума и тряски. Сердце Хасана колотилось, пытаясь вырваться на свободу. Я не готов, подумал он. Не готов привести в исполнение план побега, потому что никакого плана нет. Не готов потому, что просто не готов, вот и все. Не готов к тому, чтобы его вывалили из багажника и сказали, что сейчас он умрет. Он был не готов.

Зажмурившись, он попробовал призвать Джоанну Ламли, но она не являлась. Он остался совершенно один.

Одиночество тут же кончилось, потому что багажник открыли и бесцеремонные руки выволокли Хасана и швырнули на холодную землю, словно куль корнеплодов.

Инстинктивно первым делом он стянул с головы мешок; со связанными руками это было непросто, но он справился. Избавившись от мешка, Хасан огляделся, словно увидел белый свет впервые в жизни. Он был в лесу. Машина стояла посреди грунтовки, вокруг простирались деревья, а из ям и ложбинок, будто гоблины, выглядывали замшелые пни. Палая листва и сухие ветки устилали утрамбованную землю под ногами. Воздух пах ранним утром. Занимался рассвет, вырисовывая ажурную сетку ветвей над головой.

Двое оставшихся похитителей стояли над ним, и первое, что он увидел, была их обувь. Это показалось логичным. В конце концов, обувь им полезнее мозгов. Эта мысль слегка расшевелила Хасана. Пускай холодно, пускай он весь в синяках и ссадинах, грязный и вонючий, но он больше не сидит в подвале. И не собирается плясать под дудку этих сволочей, и не станет валяться у них в ногах, подняв лапки кверху. Потому что во всех имеющих значение смыслах он выше их обоих, вместе взятых.

Один ботинок надавил ему на ключицу, прижимая тело к земле. Ботинок принадлежал тому, кого Хасан прозвал Керли. Где-то высоко-высоко над ботинком на него смотрел и сам Керли, улыбаясь неискренне и недобро.

– Конечная, приехали, – сказал он Хасану.

– Очень рада, что ты все-таки одумался, – сказала Тавернер.

Пропустив эту реплику мимо ушей, Лэм продолжал обозревать ее сотрудников, которые, врозь и попарно, на своих рабочих местах и за столами коллег, вроде бы занятые обычными делами, пристально следили за каждым его движением. Сверху струился мягкий свет, а в воздухе стоял негромкий гул, словно белый шум, который, очевидно, выполнял роль звукозащитной перегородки. Наверное, даже не будь этой стеклянной стены, никто снаружи не услышал бы ни единого слова из их разговора.