Герман Матвеев - Сборник повестей Дела давно минувших дней

— Катюшка, беги за председателем… Или нет… Вот что… Беги на заставу, скажи, что я нарушительницу задержал.

— Это я задержала, — возразила девочка.

— Молчи. Скажи, что я гадюку с ружьем сторожу. Пускай посылают за ней пограничников. Скажи, что она меня не слушает и завалилась на лавку спать… Только я, скажи, всю ночь просижу, а глаз с нее не спущу.

— Катя, — поднялась Баркан, — я напишу записку начальнику заставы, ты ему передай.

Она взяла на столе карандаш, вырвала из тетради лист бумаги и быстро написала записку. Катя вопросительно посмотрела на деда.

— Возьми, — сказал он.

Катюшка взяла записку, прибавила огня в фонаре и ушла.

— Какой вы чудак, дедушка. Неужели я похожа на шпионку? — спросила Баркан.

— Ты на человека похожа, а хитрей человека ничего на свете нет.

Старик был прав. Она вспомнила сегодняшнюю встречу на дороге. Неизвестному человеку в этих местах трудно проскочить, если даже старики и дети так бдительно настроены.

— До чего ловко прикидывается, — проворчал дед, глядя на улыбающуюся женщину. — Ульяна, ружье я пулей зарядил. Достань-ка еще патроны. Они под кроватью в коробке, — для пущей важности и острастки добавил он.

— Спокойной ночи, дедушка. Охраняйте меня как следует, — приветливо сказала Баркан.

Старик сердито фыркнул, взял поданные Ульяной патроны и сел к окну. Ульяна полезла на печь.

Было уже темно, когда лейтенант вернулся на заставу.

В ленинском уголке весело и шумно провожали демобилизованных.

Лейтенант прошел в канцелярию. Выслушав доклад дежурного о задержании Орлова, приказал позвать Грохотова и занялся осмотром вещей. Духи и чулки в чемодане, браунинг и маузер говорили сами за себя. В документах ничего интересного не было. Лейтенант чувствовал, что задержанный не простой шпион. С его появлением начинается какая-то большая операция. Вероятнее всего, он обеспечивает переход группы.

В канцелярию вошел дежурный с девочкой.

— Товарищ лейтенант! Вот, девочка из колхоза… Спешно, говорит.

— Что скажешь?

Катюшка, еле переводя дух, размахивая разбитым фонарем, затараторила:

— Дяденька… мы нарушительницу задержали. Это я задержала, Катя Никитина. В лесу грибы собирала… Я, значит, собирала… Грибов много, много… Вдруг она откуда ни возьмись…

— Ты не торопись, не торопись. Спокойно рассказывай, — остановил лейтенант Катюшку.

— Я совсем даже спокойная… Она говорит: где деревня Кульки? — Катюшка сделала сильное ударение на первом слоге.

— Кулики? — поправил начальник.

— Да. Кулики, а она врет… какие-то Кальки, говорит. А деревня рядом. Я думаю: какая хитрая… В шляпке такая… Я говорю: пойдем, провожу… Водила-водила, водила-водила.

— Где она сейчас?

— Мы с дедом хотели сюда привести… Она говорит: я усталая и, говорит, спать хочу. Уперлась — и ни в какую. Завалилась на лавку спать. Дед ее с ружьем сторожит, глаз не спускает.

— Не Раиса ли Семеновна опять? — соображая, сказал лейтенант.

— Ага! Раиса Семеновна, какая-то Беркан. Она вам записку послала. — Катюшка достала записку и протянула ее начальнику. — Вот, дяденька, записка. Она маленько мокрая. Я бежала, за корень зацепилась и растянулась. Фонарь только поломала, а так, больше ничего.

Лейтенант взял скомканную записку. Она была написана химическим карандашом, и буквы расплылись. В дверь постучали.

— Войдите.

Вошел Грохотов. Лицо у него раскраснелось от пляски.

— По вашему приказанию явился, товарищ лейтенант.

— Сейчас.

— Катюшка! — удивился Грохотов. — Ты зачем?

— Андрюша, я нарушительницу задержала, — обрадовалась девочка.

Лейтенант удивленно посмотрел на сияющее лицо Кати.

— Вы знаете девочку, товарищ Грохотов?

— Родня. Сестра моей жены, — ответил боец.

— Тем лучше. Запрягайте вашу любимицу Румбу и поезжайте в Кулики. Там задержали Баркан, Раису Семеновну. Заберите ее пожитки и привезите сюда. Старика похвалите.

— Есть, — откозырял пограничник. — Можно идти?

— Подождите. Девочка пусть идет в ленинский уголок, а вы еще мне нужны. Товарищ Лебедев, проводите девочку к сестре.

Писарь подошел к Кате и, обняв ее за плечи, повел по коридору.

— Шагай, шагай, герой!

Катя поняла, что произошла ошибка. Разочарованная, шла она рядом с Лебедевым и горько вздыхала о погибшей славе.

— Значит, мы зря ее поймали? — спросила она, чуть не плача.

— Не зря… Ты молодец, и дед молодец. Так и надо, — успокаивал пограничник девочку.

В ленинском уголке Катя увидела сестру, и обида окончательно забылась.

Выслушав подробный доклад Грохотова о задержании диверсанта, или Николая Сергеевича Орлова, как значилось в отобранных документах, лейтенант решил вопросить нарушителя. Он вызвал дежурного конвоира и приказал:

— Товарищ Назаров, арестованного давайте сюда, сими станьте у дверей, с той стороны.

— Есть! — Конвоир вышел.

Лейтенант переложил свой наган из кобуры в карман. Чемодан и отобранные документы отодвинул на край стола. На средину стола положил стопку чистой бумаги, поверху отобранный маузер и браунинг. Оглядев стол, он подошел к окну. На дворе было совсем темно. В стекле окна, как в зеркале, отражалась вся комната. Открылась дверь, и в канцелярию вошел пожилой человек. Добродушный Назаров постоял в дверях, глядя на спину начальника, и, видимо, поняв, что это прием, вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Орлов стоял, опустив голову. Лейтенант надеялся, что нарушитель, увидев оружие, выдаст себя каким-нибудь неосторожным движением, и тогда будет легче строить допрос. Подождав секунд десять, лейтенант оглянулся и подошел к столу.

— Кажется, Орлов, Николай Семенович?

— Сергеевич… — поправил арестованный.

— Разве Сергеевич? — Лейтенант посмотрел в паспорт. — Да, Сергеевич… Садитесь.

Орлов нехотя подошел к стулу и сел.

— Допрашивать будете?

— Немного побеседуем… долго не задержу. Мне сообщили, что вы по личному делу сюда перешли?

— По личному.

— Мать при смерти?

Орлов молчал.

— Что же вы молчите? Так это или не так?

В ожидании ответа лейтенант разглядывал пропуск с фотографической карточкой, сличая ее с сидевшим.

— Откуда у вас пропуск?

— С завода.

— Вижу, что с завода. Как он к вам попал?

— Работал раньше.

— Когда?

— В тридцатом году.

— Значит, раньше вы жили в Советском Союзе?

— Да.

— У вас советское гражданство?

Орлов усмехнулся.

— Зачем вы такие вопросы задаете, молодой человек?

— Если вы не хотите отвечать, я могу вообще прекратить нашу беседу.

— Спрашивайте, — после некоторого раздумья сказал Орлов.

— Вам приходилось и раньше переходить границу?

— Приходилось.