Герман Матвеев - Сборник повестей Дела давно минувших дней

Между прочим, своей должностью и прозвищем «Крокет» повар был обязан тоже врачу. Два года тому назад, когда он пришел на заставу, на врачебном осмотре выяснилось, что раньше он работал заведующим рабочей столовой. Варвара Кузьминична, недовольная постановкой дела на кухне, доложила об этом начальнику заставы и настояла, чтобы новичка назначили поваром. Она же купила ему толстенную поваренную книгу. В книге было много замысловатых блюд, но почему-то для первого раза повар выбрал «картофельные крокеты». Бойцы заставы, узнав об этом, прозвали его «Крокет», тем более, что кушанье получилось неважное и никогда больше не готовилось.

Войдя в кухню, Назаров по запаху определил, что к ужину готовились свежие щи, а на второе, надо полагать, будет гуляш, раз дежурный чистит картошку.

Передав дежурному распоряжение начальника, конвоир стал ждать, пока тот нальет в чайник чаю, нарежет хлеба, а в котелок положит что-нибудь закусить.

Получив котелок и чайник, Назаров вернулся в канцелярию. Дверь оказалась запертой. Назаров постучал. Никто не откликался. Поставив котелок и чайник на пол, конвоир постучал сильней. Прислушался. Около самой двери раздался хриплый стон. Затем он услышал, как кто-то возится около задвижки. Наконец задвижка щелкнула, и дверь открылась.

Лейтенант стоял на коленях около двери и держался рукой за скобу. Назаров подхватил его под мышки и поднял.

— Товарищ начальник… чего это… где он?

Лейтенант, обняв бойца за шею, с трудом дошел до кровати писаря.

— Тревогу… — хрипло сказал он.

Назаров выскочил из канцелярии.

В самый разгар русской пляски под фокстрот в ленинский уголок ворвался Назаров и во весь голос закричал:

— Тревога-а!

На мгновение все застыли, затем красноармейцы бросились к дверям. Не успел Назаров подбежать к политруку, как в комнате уже не осталось ни одного человека в красноармейской форме.

— Товарищ политрук, нарушитель бежал… Лейтенант в канцелярии на полу был… — уже в коридоре докладывал Наваров.

Девушки сбились в кучу и перешептывались.

По коридору застучали сапогами бежавшие бойцы.

— Первое отделение, станови-ись! — раздалась команда.

— Живей, живей!.. Кто там еще копается!

Щелкали затворы винтовок. Звякали пряжки ремней. Голос старшины доносился с улицы:

— Маслов, патроны раздавайте!

— Есть! Лукин за меня остается.

В ленинский уголок бойцы вкатили пулемет. Вслед за пулеметом влетел Яковенко, уже переодетый в военное; он бросился к своему «максиму».

— Не тронь… подготовлен, подготовлен. Сальники сам наматывал…

— Все на месте? — спрашивал больше для порядка командир пулеметного отделения, оглядывая бойцов.

В коридоре Маслов уже раздавал патроны выстроившимся бойцам.

Все стояли особенно подтянуто, чувствуя, что тревога не учебная.

— Слушай мою команду! — крикнул старшина в конце коридора. — Равняйсь!

Разговоры сразу прекратились. Шарканье ног равнявшегося строя с правого фланга покатилось на левый и оборвалось. Наступила тишина. С момента объявления тревоги прошло не больше минуты.

— Смирно!

Одним движением бойцы повернули головы и выдвинули вперед себя винтовки. Свет лампочки заиграл на штыках. Выждав секунды три паузу, старшина скомандовал:

— Вольно! Маслов, продолжайте раздавать патроны, — сказал он, повернулся и ушел в канцелярию.

В коридор вошел Васильев, ведя на поводу Мазепу. Собака радостно махала хвостом и повизгивала от нетерпения. Общее настроение передалось и ей.

Старшина, высунув голову из-за дверей, крикнул:

— Пулеметчикам получить запасные ленты на складе!

Красноармейцы переглянулись. Командир пулеметного отделения, оставив за себя Яковенко, побежал в склад.

В канцелярии лейтенант уже пришел в себя. Лебедев перевязывал ему голову.

— Все построились? — спросил начальник старшину и посмотрел по привычке на часы.

— Все, товарищ лейтенант.

— Давайте Мазепу на след… Он из окна ушел.

В канцелярию вошел Васильев с собакой. Ей дали обнюхать стул, на котором сидел Райский. Мазепа сразу попил и, сделав два круга по комнате, рванулся к окну.

— Не надо в окно вылезать… не удержите. Обойдите, товарищ Васильев, — остановил лейтенант связиста.

Васильев вышел, и скоро послышался лай Мазепы под окном.

— Жукова ко мне.

Старшина выглянул в коридор.

— Жукова в канцелярию.

В коридоре, как эхо, приказание повторилось, а в ответ на это гулко затопали сапоги, и в канцелярию вошел Яковенко.

— По вашему приказанию явился, товарищ лейтенант. Командир отделения на склад пошел.

— Яковенко? Вы же демобилизовались?

— Никак нет… я всегда в армии, товарищ лейтенант.

— Это хорошо. Давайте, Яковенко, в секрет. К болоту. Туда, где четвертый пост. Вы знаете? Ждите до рассвета.

— Есть. Можно идти?

— Идите. В случае чего, не церемоньтесь. Чтоб ни один назад не ушел.

— Не уйдет, товарищ лейтенант, — серьезно ответил Яковенко и, повернувшись, вышел.

В окно выглянул Зорин.

— Мазепа на следу, товарищ лейтенант. Нарушитель пошел к лесу.

— Сейчас. — Лейтенант встал. Пошатнулся. — Ничего, ничего… Чем это он меня угостил? Всю жизнь колечко не забуду. Где моя шинель? Вот черт! Неужели он захватил? Старшина, вы зачем оделись? Давайте вашу шинель.

— А я?

— Вы занимайте гостей.

— Приказано занимать гостей, — неохотно сказал старшина, передавая лейтенанту свою шинель.

— Внимание, товарищи, — сказал начальник, выходя в коридор и застегивая на ходу шинель. — У нас на заставе первый случай побега. Ушел задержанный нарушитель. Далеко он не уйдет, но поймать его надо живым. Местность он, вероятно, хорошо знает. Маслов со своим отделением пойдет на Кулики, а я с Киселевым справа по следу с Мазепой. Встретимся у перекрестка. Ведите людей.

— Патроны все получили? — спросил Маслов и, не дожидаясь ответа, скомандовал:

— Отделение, на-ле-во! За мной шагом марш!

Командир отделения Киселев, выждав, когда последние бойцы Маслова вышли на улицу, дал команду своему отделению.

Девушки прилипли к окнам, глядя на уходящих пограничников.

Старшина вернулся в ленинский уголок.

— Ну, дорогие гости, — сказал старшина, — будем продолжать наш вечер. Вы куда, Валя?

— Я не могу ждать… Грохотов с Катюшей уехали… Он без оружия. Я пойду навстречу.

— Напрасно беспокоитесь. Муженек у вас находчивый, он и без оружия может, как с оружием…

— Если мы с ним разминемся, пускай ждет.

Валя ушла. За ней двинулись остальные девушки. Старшина стал в дверях.

— А вас я не могу пустить. Не-ет. Вернутся бойцы, что скажут? Не удержал?

— Пора домой. Уже поздно, — запротестовали девушки.