Николай Леонов - Операция «Викинг» [сборник]

— Ну, не талант, так способности у человека.

— Вы его не знаете, а я знаю. Откуда у него способности? Точно, чемодан нашел. Не признается только. Мне-то все равно, главное, чтобы там рукописей хватило и он сумел виллу на Байкале построить. Николай обещал меня мажордомом взять, очень хочется на старости лет вольготно пожить, омуля покушать.

Так серьезно и проникновенно Борис говорил, что Сергеев вдруг своими глазами увидел: открываются высокие резные двери, Борис, высокий, стройный, ливрейная пара сидит как влитая, голова с благородной сединой, глаза круглые, то с грустинкой, то с насмешкой. Голос сочный, с переливами: «Великий писатель принять не могут. Извинить извольте… Они работают».

— Мне на той вилле местечка не найдется? — спросил Сергеев.

— Найдется тем, кто нынче верит. Завтра охотников набежит, считать устанем, — ответил, не принимая шутки, Борис. — Ты Николая не знаешь, все так и будет.

— Я верю, — сказал Сергеев. — Ты остановился на том, как вы позавтракали и поехали осматривать город.

— Ну, поехали, — огрызнулся Борис, — дай вспомнить. — Он взял рюмку, повертел, вылил коньяк в кофе. — Автобус шикарный, сиденья как в самолете, и кока-колу давали. Ну, ездили, смотрели, фотографировались. Не видел я шпионов, ничего интересного не помню.

— А вечером?

— Вечером Петр с Николаем поругались, у них это бывает. Зверев ужинать не пошел. Мы поели, переоделись и пошли гулять.

— Как переоделись? — изображая недоумение, спросил Сергеев.

— В такой вот фраерский комплект. — Борис показал на Сергеева. — Николай всегда так ходит, а мы в свитерах да куртках днем ходили, а к вечеру нарядились.

— Куда направились?

— Да кто куда. Лев бросился свою блондинку искать, Петр меня тянул — какой-то замок ему приглянулся, а я в магазин зашел, да и потерялся. Гулял один.

— Так уж и один?

— Да уж не с резидентом иностранной разведки, — устало ответил Борис. — Вернулся в «Реджину», потолкался в фойе, заглянул в бар, там Николай сидел, курил. Я не подошел, поднялся в номер и лег спать. Не интересно?

— Почему же. Ты не обратил внимание на время?

— Около двенадцати было. — Борис зевнул. — Утром мы как засели в преферанс, так и встали через сутки, еле к самолету успели…

— Приехав в Монте-Карло, сутки играли в преферанс? В Москве времени не хватает?

— Что делать в твоем Монте-Карло? Купить ничего не купишь, цены чуть не вдвое выше, чем в Гренобле, а так я десять франков у голубчиков выиграл. — Борис снова демонстративно зевнул, подвинул к себе «Спидолу», взглянув на Сергеева, поставил ее на место. Сергеев понял, что разговор сломался, но причины этому не находил.

— А что за драка произошла у Николая?

— Он рассказывал?

— Рассказывал.

— Расспроси его подробнее, я же не видел. — Борис опустил голову, смотрел куда-то в угол. — Руку он разбил вдребезги, писать не мог, я за него пульку записывал.

— Извини, что побеспокоил, спасибо за обед. — Сергеев встал.

— Да брось ты. — Борис положил Сергееву на плечо неожиданно тяжелую руку. — Нехорошо все получается, майор.

Нечаев щурился, смотрел серьезно, немного грустно.

— Как бы это сказать. — Он снова усадил гостя, и Сергееву показалось, что сейчас услышит он то главное, из-за чего пришел в этот дом. Но Нечаев вздохнул, убрал руку с плеча Сергеева. — Ну, ты иди, — сказал он нерешительно.

У дверей они на секунду остановились, Нечаев взял Сергеева за лацкан пиджака, тотчас отпустил.

— У тебя, конечно, такая работа, майор, но с нами ты… Ты нам верить обязан. Понял?

Сергеев ответил, что понял. На улице он зашел в телефонную будку, быстро набрал номер Бориса. Занято. Набрал номер Петра. Занято. Теперь не скоро освободится. Уж они поговорят. Сергеев сел в машину и поехал в управление. Уже девятый час, устал. Но записать все необходимо именно сейчас, пока помнятся не только слова, но и интонации.

Окна его кабинета темные, и окна Василия Васильевича тоже не светятся. Он поднялся на этаж, прошел тихим коридором, долго не мог справиться с замком своего кабинета. Наконец и эту преграду преодолел, посидел в кресле, не раздеваясь, не зажигая света. Бросил трубку в ящик стола, с удовольствием закурил сигарету.

Пусть провалится к чертям Дик Петерс, с трубкой, бабочкой и организацией биохимиков.

Он долго шарил в темноте, нащупав нужную кнопку, зажег лампу. На столе лежала записка: у дежурного для него есть пакет. Сергеев сходил за ним, распечатал.

Николай Иванович Зверев прилетел в Ленинград семнадцатого мая в шестнадцать часов. Остановился в гостинице «Советская» номер четыреста пятьдесят один. С семнадцати до девятнадцати Зверев находился на киностудии Ленфильм. Руководство студии Зверева не только не вызывало, но и было удивлено его приездом. Восемнадцатого мая Зверев приехал на студию к одиннадцати часам, где он находился до этого времени, неизвестно. Он не выходил с территории студии до пятнадцати часов, после чего взял такси, заехал рассчитаться в гостиницу, отбыл в аэропорт и в семнадцать двадцать улетел в Москву. Его провожал редактор со студии. В бухгалтерии Зверев получил аванс в сумме четыреста тридцать пять рублей.

Передано по телефону, время, подпись принявшего.

Сергеев отложил справку. Хват Зверев, деньги он все-таки получил… Ну, что в пакете еще?

Кассирша Смолина Анастасия Петровна восемнадцатого мая сего года примерно в пять часов тридцать минут продала билет на первый рейс до Ленинграда господину Фрэнку Дональду. Она же зарезервировала для него билет на Москву в тот же день в тринадцать часов пять минут.

Личность Фрэнка Дональда была опознана по фотографии.

Сергеев сколол бумаги скрепкой, убрал их в сейф.

Сергеев гордился умением на время забывать о делах, весело проводить свободное время. У него даже была теория: кто не умеет отдыхать, тот не умеет работать. Он похож, мол, на заезженную клячу и никогда не покажет хорошей скорости. Но в этот вечер Сергеев никак не мог справиться с собой. Даже его любимое развлечение — поездка по Садовому не успокаивала, не отвлекала от оставленных в кабинете бумаг. Он напрягал волю, мысленно заново укладывал документы в сейф, хлопал стальной дверцей и дважды поворачивал тугой ключ. Все, они там, а я — здесь. Теперь я поеду по моей Москве и буду абсолютно свободен. Завтра мы встретимся, побеседуем. Завтра, мы встретимся только завтра.

Почему Зверев мог пойти на вербовку? На чем его подловили? Выпивка? Ерунда. Николая не зацепишь на такой хлипкий крючок. Как же ты его спеленал, Ричард Петерс? У Зверева есть слабое звено, которое я просмотрел. Самолюбие? Да, но сам он его удовлетворяет и другому вмешиваться не позволит. Тщеславие? Слава? Да, но он не примет подарка, Николай убежден, что все может завоевать сам, ценит только добытое собственноручно. Деньги? Начал хорошо зарабатывать, стали расти потребности, проснулся волчий аппетит?