Николай Леонов - Операция «Викинг» [сборник]

Начальник смены, пожилой мужчина с изрытым оспой лицом, подошел к Сергееву.

— Ну, идемте, майор. Последний раз и категорически предупреждаю: вы не имеете права даже дотронуться до вещей господина Дональда. Досмотр будет проводить наш сотрудник.

— Я давно все понял, уважаемый Владимир Петрович, я пальцем не шевельну, только постою рядом, — ответил миролюбиво Сергеев. Они вышли в общий зал.

К Сергееву тут же подлетела респектабельная немка, схватив за рукав, закричала в лицо:

— Когда будет самолет на Берлин?

Сергеев сносно знал немецкий, но дама жевала бутерброд, и он с трудом понял вопрос.

— Обратитесь в справочное бюро, фрау, — ответил он, отнимая у нее свою руку.

— Через пятнадцать минут объявят посадку, — сказал Владимир Петрович на чистом берлинском диалекте, и Сергеев с удивлением посмотрел на таможенника. Если судить по его внешности, можно было предположить, что и на родном языке он объясняется с трудом.

Через полтора часа улетал Фрэнк Дональд. Срок его туристической путевки истекал лишь через девять дней, но иностранец неожиданно заторопился. Никаких телеграмм он не получал, должен был ехать в Ленинград и Киев. Сегодня после завтрака Дональд зашел к старшему группы и пробыл там полчаса. Затем вышел из гостиницы, позвонил кому-то из автомата, вернувшись, побросал вещи в чемодан, сел на диван и капризным голосом, что так не вязалось с его солидной спокойной наружностью, заявил, что желает немедленно вернуться домой. На вопросы обеспокоенного переводчика Дональд не отвечал, упрямо повторяя: «обязательно сегодня». Он добился, что ему купили билет, благо в самолете имелись свободные места, и прибыл в аэропорт за два часа до назначенного времени.

Было воскресенье, и Сергеева вызвали из дома. Он приехал в Шереметьево, выслушал сообщение Викторова. Поведение Дональда могло иметь и такое объяснение — специальное задание выполнено. Вчерашняя его десятичасовая отлучка прошла удачно, но он достаточно изнервничался, перетрусил и решил как можно скорее оказаться под родным благословенным флагом. Никаких оснований для задержания Фрэнка Дональда нет. Почтенный турист благополучно отбудет на родину. А так хочется задать ему хотя бы пару вопросов!

На таможенный досмотр Сергеев надежд не возлагал. Интуиция подсказывала, что двойное дно снова окажется пустым. Так зачем же Дональд возит такой чемодан? На всякий случай? Петерс не признает случайностей.

Сергеев заметил, что сотрудники таможни помогают туристам поднимать с пола и класть на оцинкованный стол тяжелые чемоданы. Встав у края длинного стола, он подхватывал кожаные пузатые кофры, элегантные плоские чемоданы, один раз ему попался даже кованый сундучок, и аккуратно укладывал на стол. Таможенники работали быстро, очень ловко. Они улыбались, обменивались с улетающими шутками. Когда количество вывозимого спиртного несколько превышало установленную норму, — укоризненно качали головами, напоминая, что алкоголь — яд, но пропускали багаж облегченно вздыхающих туристов.

Наконец подошла очередь Фрэнка Дональда. Сергеев поставил три его чемодана на стол.

Подошел Владимир Петрович, артистически откинув крышку первого чемодана, по-английски спросил:

— Надеюсь, вы довольны поездкой?

— Нет, — ответил иностранец и показал два ряда прекрасных белых зубов. — Вам нравятся мои чемоданы?

Владимир Петрович небрежно приподнял некоторые вещи, захлопнул крышку, подвинул следующий чемодан — вероятно, тот самый, с двойным дном. Сергеев смотрел не на вещи, а в лицо иностранца, который со скучающим видом отвернулся.

— Простите, эту мазню вы зря купили. — Владимир Петрович достал из чемодана икону. — Не мое дело, конечно.

Он посмотрел на икону сбоку, аккуратно положил на место. Сергеев требовательно смотрел на старшего смены, но тот ловко повернул чемодан, запустил руку вовнутрь, удовлетворенно кивнул и подвинул себе третий, последний чемодан.

— У каждого свой бизнес. Если я переплатил, то понесу убытки. За глупость необходимо платить. О’кей?

— Счастливого пути. — Владимир Петрович поклонился и улыбнулся пожилой даме, чемодан которой поставил на стол Сергеев.

— Желаю благополучного полета, мадам. — Он, лишь на секунду приподняв крышку, отодвинул чемодан в сторону. — Надеюсь, вам понравилось у нас?

— О, да! — женщина всплеснула руками. — Изумительная страна! Замечательные люди! Вы даже не представляете…

Сергеев не дослушал, что именно он не представляет, ушел в служебную комнату. Он все время думал об иконе. Откуда она у Дональда? Такие в магазине не продаются.

Вернулся Владимир Петрович, он был похож на усталого крестьянина, который воткнул в землю лопату, пришел с поля, умылся, побрился и надел форменную одежду. Нос, облупившийся от ветра и солнца, рот прорублен широкий, ложка с кашей не застрянет, на морщинистой шее белая не загоревшая полоска кожи, ладони тяжелые, натруженные. Сел он неторопливо, положил уставшие руки на колени. Движения обстоятельные, неспешные, солидные. Трудно поверить, что он недавно на нескольких языках любезно разговаривал с иностранцами.

— Олег Николаевич. — Он продолжал начатый еще до осмотра разговор. — Без прокурора мы таможенный досмотр проводим, а не обыскиваем. Людей обижать нельзя. — Он подумал, наклонив голову, продолжал: — Человека легко обидеть. Мы последние советские люди на его пути… Мы его добрым словом проводим, он у себя нас добрым словом помянет.

Сергеев достал трубку, сунув ее назад в карман, закурил сигарету. Владимир Петрович смотрел доброжелательно, даже сочувственно.

— Думаю, правильно? Я вот недавно в Париж летал, конечно, Эйфелеву башню посмотрел, по Лувру целый день ходил, хоть не мастак в живописи, а посмотреть хотелось. Главное, я людей разглядывал. — Он снова замолчал. Сергеев незаметно для себя сел, начал слушать. — Веселый народ французы, не просто живут, а настроения не теряют. Не люблю я выражение — простой человек. Человек как распрямился, так перестал простым быть. Ну, извини, Олег Николаевич, задержал тебя.

Не любил Сергеев панибратства, обращения на «ты», но на старого таможенника не рассердился.

— Икона у иностранца, возможно, только сверху грубо закрашена?

— Доска-то из молодой сосны сделана, Олег Николаевич. У него еще в чемодане свечи лежали, брошюрки богословские. Нагляделся я на такой товар, гость его скорее всего в Загорске приобрел. Там умеют из иностранцев и наших дурачков рубли выколачивать.