Лев Прозоровский - Охотники за прошлым

В Риге, на перроне бородача «встретили». Это было ранним утром. Бородач взял такси, поехал домой. Уже было известно, что он живет вдвоем с матерью. До обеда бородач не выходил, наверное, отсыпался. В обед выполз на полчаса в кафе. Причем выбрал самое ближнее. И опять залез в свой дом, как сурок в нору.

А на следующее утро майору Савину доложили, что вдова Бирута Маркевиц найдена мертвой. Тело обнаружила соседка, которая иногда навещала Бируту Маркевиц по утрам.

Майор Савин выехал на место тотчас же.

Одинокая вдова Маркевиц жила неплохо. Еще подъезжая к дому, майор Савин отметил про себя, что земельный участок у вдовы очень большой. Он был обнесен высокой металлической сеткой, натянутой между бетонными столбиками. «Прямо как на заставе, – подумал майор. – Небось, достала через потребкооперацию, за натуральные поставки, – в хозмагазине такую сетку не купишь». От ограды почти до самого дома тянулись грядки. Большая часть была занята клубникой местного высокоурожайного сорта «альтшуль». Вовсю зеленел лук, темнели густозеленые листья редиса, мелко цвел укроп, над которым кружились бабочки и жуки. С правой стороны дома был фруктовый участок; кусты смородины, две яблони и еще с пяток каких-то деревьев с побеленными стволами – майор плохо разбирался в садоводстве. Слева к дому примыкала теплица. Дом был деревянный на кирпичном фундаменте, покрашенный молочно-зеленой краской. Одноэтажный, но с «хитростью»: высокая острая крыша давала возможность оборудовать под жилье помещение, которое официально считалось чердачным, что вдовой и было сделано. «Надо еще узнать, сдавала ли она комнаты на лето», – почему-то подумал майор. Смерть, да еще женщины, – это никак не вязалось ни с чем! Оставив машину снаружи, он вошел во двор через красивую калитку с похожим на тонкую черную книгу щелкающим замком.

Возле дома майора встретил начальник РОВД, подполковник милиции. С ним рядом стоял строгий мужчина, следователь из прокуратуры. Третьим был врач, удостоверивший смерть.

Почти не останавливаясь, майор Савин поднялся на крыльцо. Начальник милиции открыл дверь и вошел первым. Майор Савин двинулся сразу за ним.

В светлой передней было четыре двери. Правая вела в кухню, следующая за ней – в туалет, дверь прямо вела наверх, левая – в комнаты. Их было две. Первая – проходная. Эта дверь была раскрыта.

Старая женщина лежала на пороге комнаты лицом вниз, наполовину ввалившись в переднюю. Полуодетая, в розовой ситцевой длинной ночной рубашке. Седые волосы полукружьем рассыпались по спине и плечам. Возле лица по полу растеклась кровь. Ее было немного.

– Причину смерти вы можете сказать? – спросил майор Савин врача, стоявшего за ним.

– Пожалуй, не смогу. Я приподнимал женщину. Признаков насильственной смерти нет. На лице и на голове я не заметил никаких следов удара тупым орудием. Ножевых ранений тоже нет – была бы кровь.

– А на полу? Около лица.

– Она разбила нос при падении.

– Значит, она упала неожиданно?

– Скорей всего.

– И лицом вперед?

– Ну, естественно, раз у нее разбит нос.

Врач, видимо, относился к числу людей, которые больше любят сами задавать вопросы, чем отвечать на них. С незнакомым человеком, одетым, как сотни курортников, врач был разговорчив и вежлив больше всего потому, что с этим человеком был вежлив и даже почтителен подполковник милиции.

– Что вы намерены делать, подполковник? – Майор Савин решил врача оставить на время в покое. Сведения, сообщенные им, не дали ровным счетом ничего. Делать скороспелые выводы Александр Степанович не любил. Его профессия, больше чем какая-либо другая, не терпела этого.

– Обычно в таких случаях, – ответил подполковник милиции, – если состава преступления нет, мы труп отправляем в морг, помещение опечатываем и ищем родственников.

– Ну, а в данном случае?

– А в данном случае я вызвал криминалистическую бригаду. В квартире этой гражданки кто-то похозяйничал. Я, правда, заглянул только с порога, не хотел входить в комнату до прибытия бригады... Можете аккуратненько заглянуть.

– Нет, нет, я подожду бригаду, – отказался майор Савин. Он опять решил обратиться к врачу.

– А вы не могли бы сказать, доктор, когда, по-вашему, наступила смерть?

Вопрос был задан уважительным тоном, и доктор отозвался соответственно:

– Такое заключение может дать лишь судебно-медицинская экспертиза. А я хирург из курортной поликлиники. Просто живу недалеко отсюда, меня позвали, как только обнаружили тело. Думаю, однако, что с момента смерти прошло не менее десяти – двенадцати часов. Видите, кровь на полу совершенно высохла

– Вы говорите: как только обнаружили тело. А кто его обнаружил?

– Соседка, – ответил за врача подполковник милиции.

– Где она?

– Там, с той стороны дома, сидит на скамейке с милиционером. Желаете поговорить с ней?

– Да. Проводите меня, пожалуйста.

Соседка оказалась словоохотливой сухонькой старушкой.

– Бируточка, покойница, царство ей небесное, была колючая женщина, как ежик, – обрадовавшись, что ее спрашивают, затараторила старушка. – Людей она сторонилась, дружбу ни с кем не водила... Да и будешь колючей от такой жизни – мужа нет, сын пьяница, жену бьет, вещи из дому тащит, исполком каждую весну грозится техника прислать, участок заново мерить – у нее, голубушки, участок-то по старому плану был... Дом новый, а участок – по старому.

– Расскажите, как вы ее обнаружили? – постарался направить словесный поток в нужное русло майор Савин.

– Да мы недавно только построились, наши участки рядышком, утром я в огород выхожу, и Бируточка-голубушка тоже. Я ей говорю «лаба диена», и она мне. А тут смотрю, день, второй – нет Бируточки, не выходит чтой-то в огород. Торкнулась к ней, дверь свободно отворилась, вхожу, а она-то, птичечка, бездыханной лежит! – Соседка начала всхлипывать.

– Два дня? А вы не ошибаетесь?

– Какое там! «Ошибаетесь» – да по ней часы можно заводить! Каждое утро, ровно в восемь, она уже собирает свой урожайчик: лучку нащиплет, редисочки надергает, укропчика настрижет, в корзиночку аккуратно уложит и засеменит к своим постоянным покупателям – у нее походочка была такая мелкая-мелкая. И быстренькая. Сама-то она ровненькой была, полненькой, моя красавица.

Майор Савин пытался по рассказу соседки представить себе – маленькая, полненькая, но пронырливая. Ему был знаком такой тип людей.

– Некоторые ее спекулянткой считали, – продолжала соседка, – но никакая она не спекулянтка! Хотя, правду сказать, денежку любила. Прежде чем потратит, – покряхтит да подумает раз десять. Кто-то ее за богачку посчитал, в квартиру к ней залез прошлым летом, да не нашел ничего, только все перерыл понапрасну.